«…Мы ехали в Афганистан, чтобы оказать помощь дружественному народу. Иначе это, по крайней мере мною, не воспринималось… Из писем родители узнали, что наш полк расположился в крепости Бала–Хиссар в Кабуле. Но кроме как о погоде, природе, армейском быте ничего не писал».

В кругу своих

– Расскажите, пожалуйста, о своей службе в Афганистане.

Эти слова прозвучали на уютной кухне в квартире Валерия Ивановича, где мы сидим за обеденным столом, а рядом у плиты хозяйничает приветливая жена. Из привычной домашней обстановки они перенесли моего собеседника на 30 лет назад.

– В ноябре восьмидесятого призвали на службу. Я вообще-то родом из Навли, но переехали в Унечу. Окончил училище и получил специальность столяра-плотника. Много унечских ребят отправили из Брянска в Псков для прохождения курсов молодого бойца. В учебном лагере каждого спрашивали перед присягой: «Хотите в Афганистан?». Я хотел. Тогда мне важно было попробовать свои силы, понять – смогу ли я? Ведь мой сосед только что вернулся из «горячей» точки и его рассказы добавляли особой романтики к предстоящим испытаниям. Еще на «гражданке» прошел курсы парашютистов – это предопределило мое дальнейшее направление в 102-ю Витебскую десантную дивизию.

– А как родные отнеслись к такому решению?

– Никому не говорил. Зачем волновать? Ехали в Афганистан, чтобы оказать помощь дружественному народу и иначе это, по крайней мере мною, не воспринималось. Из писем родители узнали, что наш полк расположился в крепости Бала-Хиссар в Кабуле. Но кроме как о погоде, природе, армейском быте ничего не писал.

– Тогда давайте разделим: Афганистан – каков он был в письмах домой и на самом деле…

– Вы когда-нибудь заходили в сауну в одежде? Одно дело просто постоять, а если выполнять физические упражнения, двигаться? Представляете, как мы чувствовали себя, когда 45 градусов в тени! Первую неделю дали на привыкание. Спать ложились так: брали простыни, шли к воде, смачивали их, а потом полностью заворачивались в материю. Тот, кто успел заснуть, пока ткань не высохла – тому повезло, иначе пришлось бы повторять все сначала, по-другому не заснешь.

– Как местное население к вам относилось?

Самусев Валерий Иванович

– Однозначно ответить трудно. Мы ведь защищали их от бандитских группировок. Помимо военных было очень много различных специалистов, которые строили дома, фабрики, школы. Конечно, афганцам с их многовековыми традициями в вероисповедании и существовавшем феодальном строе было трудно понять, что можно жить иначе, при другом государственном и политическом устройстве. И они сопротивлялись чужеземцам, как это
было задолго до нас.

– Да, в той необъявленной войне российские ребята, как говорится в стихотворении, «Взрослели не по годам, а по мгновениям атаки».

– Если говорить о нашем полку, то служба состояла не только из дозоров, дежурств на посту, но и, конечно, боевых операций. Прочесывали окрестности, чтобы ликвидировать бандформирования. Однажды освобождали алмазный прииск, захваченный душманами. Многие получили ранения, контузии… Трое погибли… Случаи были разные. Так уж вышло, что какая-то невидимая и неведомая сила хранила меня. Как-то двигались в колонне на боевых машинах. Вдруг подорвалась на мине и загорелась идущая следом машина. Огонь потушили и нам дали приказ сопровождать ее теперь уже позади. Проехав несколько метров, она подрывается снова. Нас опять не задело!

Перед тем, как договориться о встрече с Валерием Ивановичем, мысленно пыталась нарисовать себе его портрет, отвечая на вопросы: какой он сейчас – человек, который видел войну и не просто держал боевое оружие в руках, а стрелял из него в человека, пусть даже врага, на его глазах погибали молодые солдаты… Но образ в голове так и не сложился, и видимо, неспроста. Валерий Иванович оказался очень спокойным человеком, отмечая лишь то, что благополучие в его жизни и все то, что сегодня имеет – это заслуга его близких: родителей, которые всегда поддерживали своих троих детей, жены Маргариты, сыновей Игоря и Дмитрия.

Рассказал про своего деда, участника Великой Отечественной войны. Иван Иванович погиб в 43-м под Витебском (а внук спустя годы служил в Витебской дивизии). Арсений, его брат, вернулся живым.

И кто знает, как бы сложилась судьба паренька, только что вернувшегося из Афганистана? 18 месяцев, с мая 1981 года по ноябрь 1982-го, словно перечеркнули все, что было до, но и не дали ответов на главное – как жить после? Именно с такими мыслями возвращался после демобилизации. Во время службы был, как натянутая пружина в часовом механизме – строгий режим и распорядок, состояние постоянной боевой готовности и чувство не покидающей опасности. А тут начинай сначала жить по другим правилам и законам, к которым, как он сейчас признается, привыкал три месяца. Работал в патрульно-постовой службе, дежурным в изоляторе временного содержания, помощником дежурного РОВД, в уголовном розыске. В звании младшего лейтенанта ушел на пенсию и устроился на работу в пожарную команду. В 1986-м, после взрыва на Чернобыльской АЭС, два раза посылали в село Заборье. Без каких-либо защитных средств охранял дома от мародёров, еще не понимая, что уровень радиации там значительно превышал допустимые пределы, и каждый получил свою дозу облучения…

– А если все начать сначала, что бы хотелось изменить в судьбе, или, быть может, удалить вообще, как нажатием одной кнопки на клавиатуре во время компьютерной игры в войну?

– Оставил бы, пожалуй, все так, как есть.

Ольга БАРАНОВА