Ведущие позиции в деловом мире Рязани первой трети XIX века уверенно занимал выходец из небогатой мещанской семьи, а впоследствии крупнейший в губернии помещик и душевладелец Гаврила Васильевич Рюмин. Это имя, благодаря энергичной и более чем успешной предпринимательской и общественно-благотворительной деятельности самого Рюмина и его сыновей, было известно далеко за пределами Рязани. Пожалуй, одной из самых ярких страниц в истории этого неординарного семейства стал эпизоде пожертвованием внука Г.В. Рюмина, Гавриила, одарившего не более и не менее как Западную Европу, а именно Швейцарию.

Уроженец Лозанны, Гавриил (Габриэль) Рюмин (1841-1871), личность которого хорошо знакома тамошним знатокам истории и культуры, вошел в историю города и Швейцарской Конфедерации как создатель Лозаннского университета. Данная публикация — одна из первых попыток приоткрыть завесу над этой, пока мало известной у нас историей. Работа написана на основе материалов, которые в 1991-1992 годы были присланы из Швейцарии по запросу Рязанского историко-архитектурного музея-заповедника сотрудниками Лозаннского университета и кантонального Музея истории Лозанны (далее — Материалы).

Полученные музеем Материалы весьма содержательны и позволяют в деталях реконструировать когда-то нашумевшую историю крупного пожертвования русских эмигрантов, имевшую очень длинное продолжение и непривычно громкий для образцово мирной и тихой Швейцарии общественный резонанс. Материалы имеют копийный характер, большей частью это ксерокопии различных изданий (публикаций в периодических изданиях и исторических исследований) и нескольких предметов прикладного характера (визитной карточки, приглашений), а также негативы и слайды, представляющие предметы из коллекций Лозаннского музея -портреты членов семьи Рюминых, их родственников и друзей, здание университета, акварели, выполненные Гавриилом Рюминым, семейные ценности и реликвии, завещанные Екатериной Рюминой Музею промышленности и декоративного искусства Лозанны.

Среди текстовых источников наибольший интерес представляют Записи адвоката Л. Рамбера (L Rambert), Речь А. де Лоэ (А. de Loes) и юбилейное издание «Лозаннский университет. От Академии кУниверситету. 1537-1987. 450 лет истории». Записи адвоката Л. Рамбера, датированные мартом 1872 года, подробно излагают судебное дело а завещании Г. Рюмина, где Рамбер представлял интересы части родственников Гавриила — его теток, Л. Мороз и Е.Терру. Эти записи предназначались для Федерального Совета, куда обратились с просьбой о пересмотре дела родственники Рюмина, поэтому Рамбер излагает суть дела в виде полемики со своим противником в суде -адвокатом Порталесом (Portales), представлявшим интересы двоюродных братьев и сестер Г. Рюмина. Поскольку сутью полемики являлся вопрос о преимущественных правах на наследство тех или иных родственников, Записи содержат обстоятельную семейную хронику Рюминых начиная с женитьбы родителей Гавриила.

Речь ректора Лозаннского университета А. де Лоэ была произнесена им при торжественном открытии здания университета — «Дворца Рюмина»-в ноябре 1906 года. В выступлении содержатся интересные биографические факты и некоторые нюансы жизни Г. Рюмина и его семьи, которые были известны де Лоэ как сокурснику Гавриила и другу семьи Рюминых, Де Лоэ во многом дополняет и «оживляет» воспоминания адвоката, объясняет побудительные мотивы некоторых поступков Рюминых. Издание «Лозаннский университет. От Академии к Университету. 1537-1987. 450 лет истории» выпущено в Лозанне в 1987 году. Это юбилейное издание, посвященное 450-летней истории Лозаннской Академии, на базе которой был образован университет. Рязанский музей располагает отдельными главами книги, содержание которых имеет непосредственное отношение к пожертвованию Г. Рюмина.

Основная ценность этого источника — в детальном отслеживании судьбы вклада Г. Рюмина и истории становления университета в Лозанне, со всеми сопровождавшими это событие перипетиями. Там же помещены различные документы, касающиеся основания университета, в т. ч. и завещание Г. Рюмина. В качестве источника информации использовались вышеупомянутые прикладные предметы, как-то: визитная карточка Г. Рюмина, приглашение на его похороны, посланное другу Дюфуру (Dufour), и прочее 6, что позволило уточнить некоторые даты и отдельные события семейной хроники Рюминых.

При подготовке исследования были изучены документы фондов Государственного архива Рязанской области (ГАРО): Рязанской губернской казенной палаты (сказки 4-й и 5-й ревизий), Рязанского дворянского депутатского собрания (дело о дворянстве Рюминых), на основе которых были восстановлены исторические корни семьи Рюминых. Что же представляло собой интересующее нас семейство, какова предыстория, побудительные мотивы и обстоятельства столь громкой когда-то истории с пожертвованием на университет? Дед Гавриила, его двойной тезка Гавриил Васильевич Рюмин (1751-1827), был выходцем из небогатой купеческой семьи Рязани.

Он содержал винные откупа, служил государственным инспектором казенных винокуренных заводов, сумел сделать себе имя и состояние, получил потомственное дворянство и в первой четверти XIX века считался самым богатым и одним из наиболее уважаемых людей в Рязани. Его поместья располагались на территории пяти губерний — Рязанской, Московской, Нижегородской, Тамбовской и Пензенской. Многочисленные крестьяне Г.В. Рюмина отличались зажиточностью, самый знаменитый из них-житель деревни Зуевой Верейского уезда Московской губернии Савва Морозов, выкупился в 1820 году на волю, купил у своего бывшего хозяина землю под фабрику и стал основателем крупнейшей в России династии текстильных фабрикантов и благотворителей.

Хорошо известен был старший сын Г.В. Рюмина Николай — крупный откупщик, в середине XIX века активно участвовавший в железнодорожном строительстве. И отец, и сын много благотворительствовали и тем снискали себе общественное признание и почет. После смерти Гаврилы Рюмина все его огромное состояние унаследовали четверо сыновей. Самому младшему, Василию (1802-1848).досталось более трех тысяч крестьян в Рязанской и Нижегородской губерниях, два отцовских дома в Рязани «на Пятой улице» (бывшая Дворянская, ныне ул. Полонского) и 150 тысяч рублей капитала. Василий получил прекрасное образование и обнаружил отличные способности, главным образом, литературные. В 1817-1821 годах он воспитывался в Благородном пансионе при Московском университете, закончил его с золотой медалью, после чего поступил в университет. Во время обучения в пансионе Рюмин «занимался литературными упражнениями», несколько его переводных сочинений были опубликованы в пансионском издании Каллиопа.

За оригинальный труд «О причинах заблуждений, рассуждение из класса философии» (М., 1821), получивший хорошую критику, в 1821 году он был принят в Общество любителей русской словесности при Московском университете. Однако литературные экзерсисы Василия, судя по всему, были не более чем кратковременным юношеским увлечением, не получившим дальнейшего развития. Он даже не стал посещать занятия Общества, за что вскоре был отчислен. Тем не менее, в весьма авторитетном биографическом словаре А. Половцова Василий Рюмин назван «писателем». В более зрелом возрасте интересы Рюмина неожиданно меняются. В 1830 годы он состоит уже отнюдь не в литературном, а в Московском императорском обществе сельского хозяйства и Обществе улучшенного овцеводства .

В начале 1830 годов Василий Гаврилович еще числился среди жителей Рязани, видимо, находился на службе, поскольку в документах, датируемых 1832 годом, он назван надворным советником . Можно предположить, что приблизительно в эти же годы В. Рюмин оставляет Рязань, живет в Москве и Петербурге и, вероятно, путешествует. В конце 1830 годов в Париже он познакомился с Екатериной Шаховской (1818-1867), сиротой «соскромным состоянием», которая, пользуясь опекой великой княгини Елены, супруги Михаила Павловича, родного брата Николая I, приехала во Францию, чтобы брать уроки вокала у знаменитого Гризи (Grisi) — по утверждению Лоэ, княжна Шаховская обладала «необычайно чистым и нежным альтом».

Получив от Василия предложение о замужестве, Екатерина ответила согласием, но, связанная предварительными обязательствами, вынуждена была возвратиться в Петербург, чтобы в течение последних перед свадьбой месяцев исполнять при дворе обязанности фрейлины. В 1839 году они обвенчались и сразуже покинули столицу-уехали в Швейцарию, а затем в Италию: Екатерина имела слабое здоровье и нуждалась в лечении. После Италии в 1840 году Рюмины решили окончательно обосноваться в Швейцарии, климат которой показался им вполне благоприятным. Первое время они снимали дома в окрестностях Лозанны, в одном из которых, в деревне Сен-/lrac(Sainte-Luce): 1б января 1841 года у них родился сын Гавриил, будущий основатель Лозаннского Университета. Позднее к востоку от Лозанны Рюмины купили большой участок земли с виноградниками, где построили виллу, названную «Эглантин» («Eglantine»), что в переводе с французского означает «цветок шиповника».

По воспоминаниям современников, Василий был человеком либеральных взглядов, противником крепостного права. За 20 лет до реформ Александра II он начал разрабатывать, сначала теоретически, а потом и практически, варианты освобождения своих крестьян. «Благородным человеком» называет его в своих «Записках», опубликованных в журнале «Русская старина» в 1894 году, Д.И. Ростиславов, священнослужитель, общественный деятель и публицист. «Это был едва ли не самый лучший по отношению к крестьянам из сыновей Рюмина, — читаем далее в «Записках».

Через несколько лет после смерти отца своего он решился на редкий во время крепостничества поступок, как увольнение своих крестьян в свободные хлебопашцы». В 1846-1848 годы В. Рюмин заключил с принадлежавшими ему крестьянами Касимовского, Зарайского и Егорьевского уездов Рязанской губернии ряд договоров, которые отличаются лояльностью по отношению к крестьянам и продуманностью в вопросе соблюдения крестьянских интересов. Все крестьяне были освобождены без какого-либо выкупа, в общее владение к ним переходили сельские хлебные магазины и выгоны для скота. Первоначально В. Рюмин планировал наделять крестьян землей в количестве, пропорциональном величине семьи, однако ввиду того, что не все крестьяне оказались в состоянии внести необходимый за землю выкуп, условия были изменены: новоявленные свободные хлебопашцы должны были «разделить всю землю по количеству внесенного за себя каждым выкупа без обиды друг друга».

Примечательно, что плата крестьян за землю была значительно меньше той, что предлагал Василию за те же земли брат Николай, и могла вноситься с рассрочкой в течение нескольких лет. Кроме того, в некоторых договорах крестьянам прощались оброчные платежи за предыдущие годы.

Красноречивым штрихом, иллюстрирующим взаимоотношения бывшего барина и его крестьян, является процитированный А.Д. Повалишиным фрагмент договора, заключенного в 1847 году между Рюминым и крестьянами деревни Клинской Зарайского уезда, где крестьяне, «признавая изъявляемую им Рюминым волю и пожертвование не только для них, но и для потомства их благодетельными и содержа в памяти счастливое нахождение под управлением и покровительством его высокобла городия, приемлют столь человеколюбивое об них попечение за истинное благодеяние, почтут себе священным долгом эти сердечные чувства признательности передать потомкам их». Возвращение на родину, видимо, не входило в планы Рюминых, поскольку в течение нескольких лет, предшествующих кончине Василия, он продал все свои имения в России, включая оба рязанских дома, один из которых купил старший брат Николай и впоследствии подарил Рязанской гимназии под пансион.

После этого единственным недвижимым имением Рюминых в России оставался дом в Москве. Трудно судить, то ли Василий не успел его продать, то ли пытался таким образом сохранить какую-то связь с отечеством, но этот московский дом если и связывал его владельцев с родиной, то лишь номинально: представители младшей ветви рода Рюминых никогда более в России не объявлялись — ни сам Василий, ни Екатерина, которая, судя по всему, разделяла политические взгляды супруга, ни их сын Гавриил, получивший в наследство московский дом после смерти отца в 1848 году.

В 1857 году здание было продано через опекунский совет некой госпоже по фамилии… Дом (Domes). Гавриил Рюмин был связан со своей прародиной еще меньше, чем его родители. Он не знал русского языка, нравов и обычаев России, был протестантского вероисповедания .

О влиянии отца на формирование личности мальчика говорить не приходится — тот умер, когда сыну едва исполнилось семь лет. Определяющим было влияние матери и, позднее, воспитателя Гавриила — Шарля Годена (Charles Gaudin), приглашенного в дом Екатериной Рюминой. Личность последней заслуживает того, чтобы остановиться на ней особо. Е. Рюмина была хорошо известна в Лозанне благодаря своей благотворительной деятельности, покровительству наукам и искусству. А. де Лоэ, ректор Лозаннского университета, характеризовал ее следующим образом: «Эта женщина из аристократических кругов,., имела необыкновенно возвышенные взгляды на жизнь и на людей.

Будучи очень простой в своих вкусах и манерах, экономной и строгой к себе, абсолютно и, признаем, на редкость далекой от всех социальных предрассудков, живущая для других, неустанно ищущая пути и способы делать другим добро, она тратила свою жизнь и свои средства на дело любви, …на чем было основано все ее существование. Она утешила многих несчастных, протянула руку помощи большому числу художников в бедственном положении, особенно внимательно и великодушно помогала молодым людям, не имеющим средств».

На счету Екатерины Рюминой поддержка приюта для слепых, приобретение для одной «бедной и достойной всяческого уважения семьи» небольшого участка и домика, который впоследствии, в памятьо «княгине Рюминой», станет приютом для сирот. Неглавное, что заставляет лозаннцев и по сей день вспоминать имя Рюминой — это основание в Лозанне «русской княгиней» городского Музея промышленности и декоративного искусства. Проект музея был разработан Е. Рюминой совместно с наставником ее сына Ш. Годеном.

В 1861-1862 годы «Технический музей … созданный по образу и подобию музея Кенсингтона в Лондоне» был открыт на улице Шакро (Shaucrau). Все его богатства и диковинки по смерти Екатерины были завещаны Лозанне. Музей Рюминой существует и поныне, но не самостоятельно, а объединившись с Музеем истории Лозанны. В его фондах хранятся фамильные драгоценности с пометкой «дар Рюминых». Упомянутый выше учитель Гавриила Рюмина Шарль Теофиль Годен (1822-1866) появился в семье Рюминых не позднее 1856 года.

К этому времени он закончил Лозаннскую академию и в течение восьми лет выполнял обязанности гувернера в семье известного лондонского аристократа и филантропа лорда Эшли (Ashley), родственника лорда Пальмерстона. Люди, близко знавшие Годена, считали его человеком «исключительно гармоничным». Он обладал точным, аналитическим умом, определенными художественными дарованиями (сохранились его акварели) и высокими моральными качествами религиозной окраски.

Учитель Гавриила Рюмина был членом Водуазского естественнонаучного общества, был знаком со многими известными натуралистами, в том числе с Ч.Дарвином, с которым состоял в переписке, и сам являлся автором ценных работ в области ботаники, геологии и, особенно, палеонтологии. Не без влияния Годена вилла Рюминых со временем превратилась в место, где собирались люди, составлявшие интеллектуальную и художественную элиту Лозанны — ученые, музыканты, литераторы, В доме обсуждались различные проблемы естествознания, читались лекции по философии, религии, совершались коллективные прогулки в Альпы, по долине Жора (Jorat). «Все это было, — вспоминал А. де Лоэ, — настоящим праздником для духа и для сердца».

Эти люди «умели видеть и заставляли видеть других… У них был дар заставить «говорить» даже камень и выпытать у него таинственные секреты ушедших веков». Втакой обстановке воспитывался Гавриил Рюмин. Годен несомненно сыграл определяющую роль в его образовании и научной ориентации. Он же способствовал национальной ассимиляции Гавриила, после «относительно изолированной юности» Рюмина. В 1859 году Гавриил поступил в специальную техническую школу (позднее она войдет в состав Лозаннской Академии), в 1864 — успешно выдержал выпускные экзамены и получил диплом инженера-конструктора.

Также, как и Годен, Г Рюмин стал членом естественнонаучного общества кантона Во и, «зараженный общественным научным энтузиазмом», также выступал на его заседаниях сдокладами, в том числе по результатам палеонтологических раскопок, проведенных на средства Екатерины Рюминой (научный энтузиазм швейцарцев был вызван серией интереснейших находок в области геологии и палеонтологии, сделанных в период массового строительства железных дорог и прокладывания железнодорожных тоннелей в стране в тот период). Помимо участия в палеонтологических раскопках, Гавриил организовывал обширные озонометрические наблюдения, пытаясь вывести закономерности суточных колебаний содержания озо на в атмосфере, в окрестностях Лозанны проводил стратиграфические исследования.

Как видим, спектр научных интересов молодого ученого был весьма широк, при этом наука не являлась для Гавриила единственным увлечением. Он рисовал (его акварели — в числе прочих экспонатов Лозаннского исторического музея), задолго до того, как альпинизм вошел в моду, совершал восхождения на Монблан, одним из первых в Лозанне начал заниматься фотографией, много путешествовал. За последние семь лет жизни, со времени окончания школы в 1864 году до преждевременной смерти в 1871 году, Рюмин провел в Лозанне, от силы, три года. В остальное время он разъезжал по миру. В 1866 году побывал в Соединенных Штатах, в 1868 году в Италии. Месяцами жил у друзей в Цюрихе и Женеве, подолгу бывал в Париже.

С Францией у Рюминых были особые отношения. В Париже жила их родственница Балашова, в доме которой на улице Кале (Calais), Рюмины иногда останавливались. В Париже, в парке Монсо (Мопсеаи), Г. Рюмин строил толи дом, толи гостиницу. В 1870 году над этим домом развевалось установленное хозяином знамя с государственной символикой Швейцарии. Забегая вперед, отметим, что этот факт имел немаловажное значение, так как после смерти Рюмина послужил косвенным доказательством его швейцарского подданства и вкупе с другими доводами позволил соответствующим образом определить судьбу наследства покойного. … Имеются сведения, позволяющие выяснить политические пристрастия Гавриила Рюмина и его матери.

Екатерина не признавала Наполеона, считала его «авантюристом» и была близка к так называемым «орлеанистам», представлявшим интересы определенных кругов французской аристократии и имевшим свою кандидатуру на престол. Ее сын оказался непосредственным свидетелем политических катаклизмов, потрясших Францию в 1870-1871 годах. По воспоминаниям друзей, Гавриил считал подобные социальные потрясения аномалией, его больше привлекала мирная и тихая Швейцария. По некоторым свидетельствам, именно в этот период на одной из стен лозаннской виллы Г Рюмина появилась надпись, сделанная его рукой: «bi bene, ibi patria» — «Хорошотам, где родина». Последние годы жизни молодой Рюмин провел в одиночестве: в 1866 году умер Годен, 7 мая 1867 года — Екатерина Рюмина. В начале 1867 года она перенесла воспаление легких и не смогла оправиться от болезни.

После смерти матери Гавриил продолжал путешествовать. В Материалах упоминаются некие коммерческие сделки Рюмина. Возможно, часть поездок и была предпринята с практическими целями, но главной их причиной, на наш взгляд, была природная любознательность Рюмина, его желание как можно больше увидеть и познать. По утверждению адвоката Л. Рамбера, Рюмин путешествовал «для продолжения своего образования в столицах других стран». Думается, вряд ли стоит понимать это утверждение буквально, скорее всего, Рамбер имел в виду расширение общего кругозора Гавриила.

Рюмин имел четыре заграничных паспорта. В свое последнее путешествие он отправился, имея на руках паспорт, в котором было записано: «Позволить г-ну Рюмину, рантье, имеющему гражданство Лозанны, в сопровождении своего слуги Боше, свободный проезд с целью путешествия во Францию, Италию, Германию, Австрию». А. де Лоэ упоминает онамерении Рюмина посетить во время этой поездки и Константинополь. Если проследить маршрут, по которому продвигался Гаврии-.

Венеция -Вена — Будапешт — Белград — Бухарест — это утверждение представляется вполне допустимым, хотя, с другой стороны, неясно, почему, в таком случае Дурция не значится в заграничном паспорте путешественника. Перед отъездом, следуя примеру матери, Гавриил привел в порядок дела и 20 марта 1871 года написал свое ставшее впоследствии знаменитым завещание, согласно которому оставлял Лозанне капитал в полтора миллиона франков. 21 апреля 1871 года Рюмин покинул Лозанну.

Он находился недалеко от Белграда, когда появились первые признаки болезни. Не прерывая поездки, Рюмин продолжал следовать по намеченному маршруту, с трудом добрался до Бухареста, где врачи поставили диагноз-брюшной тиф. По просьбе больного из Швейцарии был вызван егодоуг, врач Марк Дюфур, вместе с ним приехал давний друг семьи Рюминых, банкир Франсуа Клавель (Clave!).

Усилия врачей оказались тщетны 18 июня 1871 года 30-летний Гавриил Рюмин скончался в гостиничном номере Бухареста. За несколько часов до смерти он выразил желание быть похороненным в фамильном склепе Рюминых в Лозанне, где покоились его родители и младший брат Юлий (1842-1852). Последнее волеизъявление Г. Рюмина было исполнено: его тело привезли в Лозанну и 3 июля похоронили в семейной усыпальнице на кладбище д’Уши (d’Ouchy). Спустя два дня после похорон было вскрыто завещание покойного. Согласно статье 538 Гражданского кодекса кантона Во, если у завещателя не оставалось близких родственников (родителей, братьев, сестер, племянников), как это и оказалось в случае с Рюминым, наследство делилось на две равные части. Одна из частей передавалась родственникам по отцовской линии, другая — по материнской, но за исключением той части, которая передавалась «на искусство», то есть на благотворительные цели. Полуторамиллионный дар Рюмина городу и был пожертвованием «на искусство».

Не замедлили объявиться и родственники. При жизни Рюминых в Лозанне знали о существовании лишь одной из них: сестры Екатерины Рюминой, Елены Олимпии, которая вышла замужза бывшего воспитателя детей Рюминых, г-на Терру (Terroux), и жила в Женеве. Но уже 5 июля, кмоменту вскрытия завещания, в Лозанне находились двоюродный брат и две двоюродные сестры Гавриила по линии отца: Иван Иванович Рюмин, Екатерина Ивановна Шулепникова и княгиня Надежда Ивановна Мещерская, обе — урожденные Рюмины.

Вскоре появилась еще одна претендентка по линии отца, его родная сестра и, соответственно, тетя Гавриила — Любовь Гавриловна Мороз, урожденная Рюмина. Одна из двух дочерей Гаврилы Васильевича Рюмина, она еще при жизни отца вышла замуж за сенатора Д. Мороза и жилав Москве. Позднее она постриглась в монахини под именем сестры Анастасии, а с 1881 года стала игуменьей Сушкинского Никоновского женского монастыря. Согласно водуазским законам, г-жа Мороз имела преимущественное право на наследство, поскольку считалась родственницей завещателя в третьей линии, в отличие от остальных, числившихся в четвертой линии. Наравне с Л. Г. Мороз такие же права на наследство получила тетя Гавриила со стороны матери, Е. Терру52. Незадачливые кузины и кузены покойного, оставшись ни с чем, начали добиваться пересмотра дела.

Они попытались доказать, что Гавриил Рюмин являлся русским подданным (основной аргумент: Рюмин владел недвижимостью в России, под которой подразумевался вышеупомянутый дом в Москве)53. Обоснуй они это — наследство делилось бы уже по российским законам, и у претендентов появлялись реальные шансы на получение определенной доли. Учитывая обстоятельства жизни Гаериила, попытка признать его российским подданным являлась по меньшей мере несерьезной, тем не менее, противоположная сторона в лице адвоката Рамбера обосновывала швейцарское подданство Гавриила Рюмина в высшей степени обстоятельно.

Среди аргументов Рамбера главными являлись следующие:

1) Московский дом Рюминых был продан еще до того, как Гавриил достиг совершеннолетия, а несовершеннолетние владельцы остаются на попечении родителей и гражданства не имеют.

2) Рюмина была русской подданной и для того, чтобы оставаться в Швейцарии, постоянно продлевалаа виды на жительство за границей. Но когда в 1862 году Россия отказала ей в выдаче очередного документа, городские власти Лозанны, учитывая большие заслуги «русской княгини» в деле благотворительности и покровительства наукам и искусству, присвоили ей и ее сыну Гавриилу почетное гражданство города на вечные времена Лозаннское гражданство Рюминых было оформлено 26 мая 1862 года, за пять дней до истечения последней российской визы Рюми-ной.ам Гавриил преднамеренно избегал появляться в России, считая это не совсем благоразумным после инцидента с визами.

3) Рюмин всегда считал себя водуазским гражданином, что подтверждалось многочисленными косвенными фактами. Наиболее знаменательным в их ряду является попытка властей привлечь Рюмина как гражданина кантона Во на военную службу, что было воспринято им как само собой разумеющееся. Правда, сточки зрения сегодняшних нравов, весьма необычной представляется реакция Гавриила. «Я получил несколько дней назад, — пишет он в военный департамент, — приказ явиться на маневры, которые состоятся на военном плацу Мон-Бено (Morvtbenon) с марта 1864 года. Прошу не призывать меня в этом году, так как я намерен путешествовать».

Еще более неожиданной оказалась ответная реакция военных чиновников кантона во, которые, рассмотрев просьбу Рюмина, преспокойно ее удовлетворили. Из Материалов, к сожалению, неясно, как в итоге распределилось наследство Гавриила Рюмина между многочисленными родственниками. Единственное, что встречаем по этому поводу — упоминание о Екатерине Шулепниковой как владелице «Эглантина». Впрочем, вряд ли кого в Лозанне особо волновали наследственные распри вокруг завещания Рюмина, за исключением разве самих участников судебных тяжб. Внимание же лозаннцев было приковано к судьбе полутора миллионов франков, оставленных Рюминым городу: эта проблема на протяжении полутора десятков лет будоражила умы «отцов города» и рядовых граждан Лозанны.

И здесь было все далеко не просто. Неопределенность и неточность отдельных формулировок в завещании предопределили бесконечные дебаты по поводу предназначения денег. «Я завещаю городу Лозанне, кантон Во, Швейцария, — гласиттекст документа, — сумму в 1 500 000 франков, которые прошу разместить на хороших условиях с тем, чтобы эта сумма, удвоенная, была использована на строительство здания, которое через 15 лет после моей смерти будет расценено как имеющее общественное значение комиссией из 10 членов, избранных наполовину из преподавателей Академии и наполовину из членов магистрата города». Лозаннцам было о чем подискутировать. Когда можно использовать деньги-через 15 лет после смерти Г. Рюмина или когда сумма удвоится? Каким образом должна избираться комиссия?

И, наконец, на что израсходовать деньги, какое общественно-полезное здание на них возвести? Вот те вопросы, которые пыталась разрешить общественность города. Насколько сложно оказалось это сделать, говорит тот факт, что замысел Рюмина удалось осуществить лишь спустя 35 лет после его смерти. Комиссия по распоряжению вкладом Рюмина была создана через 15 лет после вскрытия завещания — 7 июня 1886 года . В нее вошли избранные тайным голосованием пять преподавателей старейшего учебного заведения Лозанны -Академии, основанной в 1537 году, и пять членов муниципалитета, которых избрал Совет Коммуны, главный орган самоуправления города. Комиссия обратилась к лозаннцам и общественным организациям города с призывом предлагать свои варианты использования денег Рюмина. Предложения, что называется, «посыпались» со всех сторон и оказались на редкость разнообразными.

В их числе, школа высшего образования для женщин, высшая коммерческая школа, музыкальная консерватория, школа ремесел для подготовки мастеров, культурный центр города — «Дворец народа», кантональные музей и библиотека и т. п.62. Девять месяцев шло оживленное обсуждение, наконец, 3 марта 1887 года было принято решение: деньги пойдут на здание, необходимое как для нужд Академии,таки для нужд города, В здании предполагалось разместить:

а) музей и библиотеку, где будут сосредоточены основные художественные и научно-технические собрания и коллекции города и кантона;

б) аудитории и другие помещения для Академии, в том числе для служб технического факультета и различных научных обществ — филологических, естественнонаучных и других;

в) актовый зал для про ведения конференций, публичных курсов, собраний, выставок искусства и промышленности.

Решение стало историческим для Академии, ибо с получением дополнительных площадей появлялась возможность открыть столь необходимый городу медицинский факультет. В довершение этого, Академия открывая новый факультет, приобретала тем самым право на новый статус — статус университета. Этого давно добивалась научная общественность Лозанны: университетский статус был не только престижнее., но и предоставлял широкие права в решении вопросов самоуправления. 3 августа 1888 года было подписано соглашение между властями Лозанны и Швейцарской Конфедерации о долевом участии в финансировании преобразований в Академии и строительстве нового здания м. Завершение строительства предусматривалось к 1891 году, но жизнь, как водится, внесла свои коррективы.

В 1891 году строительство еще и не начиналось. Мало того, вопрос о возведении здания продолжал обсуждаться в течение последующих пяти лет, по 1896 год включительно. Совет Лозаннской Коммуны посвятил ему 35 заседаний, отчет о которых занял 500 страниц. На заседанияхдебатировался вопросо месте строительства и стоимости проекта, который, согласно решению от З августа 1888 года, не мог превышать размер пожертвования. Политическая неоднородность Совета умножала разногласия — и демократы, и радикалы настойчиво отстаивали свои предложения. В октябре 1889 года был объявлен конкурс на создание проекта здания, 7 июня 1890 года — подведены его итоги. Выбор жюри пал на проект лионского архитектора Гаспара Андре {Gaspard Andre).

Но и после этого вопрос неоднократно пересматривался, и дело не двигалось с места, Работы начались только в 1898 году, т. е. спустя 10 лет после принятия решения о начале строительства. В 1906 году здание наконец-то было возведено. Его построили в центре города, рядом со зданием Академии на площади Рипон (Riponne), и торжественно открыли 3 ноября 1906 года. Строительство обошлось в 4 900 000 франков, из них большую часть — 3 500 000 франков, или 71%, составили деньги Рюмина.

Таким обра зом, с некоторым допущением, Рюмина вполне можно считать основате лем Лозаннского Университета, как это и вошло в традицию и в Швейца рии, и в России. Несмотря на многолетнюю борьбу за снижение стоимости проекта, построенное здание недаром было названо «Palais de Rumin» — «Дворцом Рюмина». Это очень нарядная, пышно и со вкусом отделанная постройка, украшенная затейливыми башенками, колоннадой и скульптурами мифических животных.

Не менее впечатляюще выгяядят интерьеры Дворца. Высокие арочные проемы дверей, витражи, лепнина, расписные своды и галереи создают ощущение торжественности и праздничности. Университет размещался в стенах Дворца более 80 лет, а в последние годы Дворец Рюмина полностью предоставлен в распоряжение музея и библиотеки кантона.

И.Г. Кусова