В последнее время ощутим быстрый рост интереса в международном сообществе к вопросам как локального, так и глобального устройства общественного пространства, организационно выливающийся в экспансию на традиционное «заповедное поле» социально-экономической географии со стороны представителей смежных с ней дисциплин, прежде всего экономической науки. Подтверждений тому множество. Один из самых, пожалуй, ярких примеров – изучение экономистами пространства хозяйствования и появление «новой экономической географии», родоначальником которой считается лауреат Нобелевский премии по экономике 2008 г. П. Кругман [Krugman, 1991]. Не менее значимая веха – подготовка в 2008 г. такой авторитетной организацией как Всемирный банк в рамках «Доклада о мировом развитии» специального материала – «Новый взгляд на экономическую географию» [The World Bank…, 2008]. Не обошли своим вниманием данную тематику и организаторы саммита Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества в 2014 г., которые предложили в предварительных материалах форума свой взгляд на «новую экономическую географию городов» (англ. – the new economic geography of cities), предполагающую особую значимость крупнейших центров региона как драйверов роста и инноваций [APEC…, 2014]. Нарастание конкуренции в области изучения содержательно-территориального развития глобальной экономики ощутимо даже на уровне факультетов МГУ имени М.В. Ломоносова.

И это закономерно в современных условиях, выдвигающих особую значимость познания пространственного аспекта различных явлений и значимость междисциплинарного подхода в этом познании. Постановка проблемы. В центре материала – размышления коллектива кафедры географии мирового хозяйства о приоритетных направлениях и проблемах исследования в области пространственной организации (архитектуры) современного мироустройства, о вопросе повышения конкурентоспособности общественной географии в изучении глобального экономического пространства. Видение полигона наиболее актуальных проблем – не только руководство к действию собственно подразделения, но и своего рода концепт конструктивной «площадки» для широкого обсуждения и роста взаимопонимания всех заинтересованных участников, для интенсификации интеграционных процессов как на уровне собственно географических, так и междисциплинарных исследований глобального общественного пространства. Представляется особенно важным, что хронологически это совпадает, с одной стороны, с наступлением эпохи

«мирохозяйственного перехода» и формированием многополярного мира с пока трудно предсказуемыми последствиями, что весьма существенно, а с другой – с подготовкой плана НИР на 2016–2020 гг. как географического факультета в целом, так и отдельных его подразделений, в частности. Материалы и методы исследований. Научно-теоретическую основу данного исследования составляют труды ведущих зарубежных и отечественных теоретиков глобальной экономики, мирового хозяйства, апологетов мир-системного устройства, фундаментальные положения работ классиков отечественной социально-экономической географии и географии мирового хозяйства, специалистов из многих смежных с социальноэкономической географией дисциплин [География мирового хозяйства, 2012; Шумпетер, 1995; Amin et al, 2006; Braudel, 1973; Frank, Gills, 1993; Wallerstein, 1987 и др.]. Немалую роль в формировании идейного ядра и в выработке перспективных направлений НИР кафедры географии мирового хозяйства на 2016–2020 гг. сыграли, с одной стороны, последние наработки многих международных организаций – ООН [например, ЮНКТАД, 2013], Всемирного банка, АТЭС; а с другой – оперативная информация, почерпнутая из полемических материалов ряда авторитетных журналов (например, «Economist») и крупных общественных и научных форумов последнего времени, включая: Международный дискуссионный клуб «Валдай», Сочи, 2015; Конференция Международного географического союза «География, культура и общество нашей будущей Земли», Москва, МГУ, 2015; Международный научный конгресс «Глобалистика – 2015», Москва, МГУ, 2015, и другие. В работе использованы преимущественно такие общенаучные методы как анализ и синтез, а также прогнозирование. Обсуждение результатов исследования. Некоторые итоги исследований пространственной организации глобальной экономики, полученные коллективом кафедры географии мирового хозяйства географического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова за последнюю четверть века, конспективно изложены в издании «Вестника МГУ», Сер. 5, географическая, 2015, № 6 [Гитер, Гречко, Колосов…, 2015]. Однако, очень многое и динамично меняется… Так, до последнего времени глобализационные процессы определялись как устойчивые, преимущественно позитивного свойства, как безальтернативное поле, в котором велись все географические исследования мировой экономики. На современном этапе условия мирового развития резко изменились.

На нынешнем витке наблюдается явная дестабилизация и торможение широко понимаемого глобализационного движения, что связано с обострениями на геополитической «арене коллективного действия» и «кризисной ситуацией» эволюционно определенного циклами Н. Кондратьева «мирохозяйственного перехода» [Кондратьев, 2002; Мироненко, Гитер, 2013]. Подобное наложение процессов вызывает, по предварительным оценкам, решительный откат от завоеваний глобализации, усиление формата регионализма, все возрастающую диверсификацию и фрагментацию современного мира, увеличение рисков и угроз мировому развитию. Не случайно международные потоки иностранных прямых, портфельных инвестиций и банковских кредитов и депозитов в 2014 г. составили лишь 24% от уровня 2005 г. Иными словами, новая эпоха, дефинируемая многими экспертами, как эпоха неопределенности, турбулентности и непредсказуемости развития – требует новых «идеологий» и направлений географических исследований. В существенной ревизии нуждается основополагающее для науки понятие территориального разделения труда и всеобъемлющая оценка соотношения реальных сил ключевых акторов мирового хозяйства. В системе международного разделения труда в эпоху глобализации сложились взаимодействия в двух различных по природе «мировых» полях: в международном, отражающем торговые связи между государствами, и в транснациональном, отражающем связи в транснациональных структурах и сетях [География мирового хозяйства, 2012].

Выступая в современных условиях авангардом сдвигов в глобальной экономике, именно крупнейшие страны и ТНК способны задать генеральный вектор на перспективу мирохозяйственного развития: либо продолжение глобальной интернационализации, либо развитие вспять, сворачивание в сторону региональных и локальных территориальных процессов. Поэтому особую актуальность и научно-практическое значение получает детальный географический анализ роли и трансформационных возможностей в мироустройстве, с одной стороны, стран-гигантов, а с другой – крупнейших корпораций мира. Первые – выступают как реализаторы внутристрановых, национальных ресурсов, интересов и амбиций с учетом международных условий и отношений; вторые – как реализаторы сугубо частных экономических интересов, предоставляемых процессом глобализации, либо регионализации. С позиций географических мирохозяйственных исследований среди стран-гигантов приоритетный интерес вызывает, безусловно, Китай, который в условиях глобализации стал «мировой фабрикой» 1 и в 2014 г. по предварительным данным МВФ по объему ВВП по паритету покупательной способности (17,6 трлн долл.) вышел на первое место в мире [World Economic…, 2015]. Не менее значимо место Китая в потреблении продукции, произведенной как в самой стране, так и за ее пределами. Растущие доходы огромного населения позволяют постепенно осуществить переход от внешнеориентированной модели к модели, ориентированной на внутренний спрос, который обеспечивается как производством внутри страны, так и импортными поставками.

Рост емкости внутреннего рынка способствует сохранению привлекательности Китая для ТНК, несмотря на некоторую потерю конкурентных преимуществ из-за стремительного роста заработной платы. Следствием стремительного развития этой страны – одного из главных полюсов роста – стало усложнение пространственной структуры мирового хозяйства, переход от дихотомии «центр – периферия» к расширению и росту значимости полупериферии. Та роль, которую взял на себя Китай в глобальной экономике, трансформирует всю хозяйственную структуру стран мира. Одной из главных тенденций мировой экономики является ее терциаризация, характерная для стран, находящихся на постиндустриальном этапе развития. Сохранение высокого уровня потребления в этих странах обеспечивается прежде всего импортом из Китая, взявшего на себя производственные функции. Включение Китая в формирующиеся цепочки добавленной стоимости определяется особенностями ведения вертикальной торговли со странами мира. Переход КНР на более высокие ступени цепочек добавленной стоимости, специализация на производстве высокотехнологичной продукции при росте заработной платы ведет к частичному переносу трудоемких производств в менее развитые азиатские страны. Таким образом, Китай играет роль локомотива включения в международное разделение труда развивающихся стран 1. В отличие от традиционного для географии страноведческого направления большой интерес вызывает исследование в рамках корпоративной географии. ТНК, как мощные акторы глобальной экономики, представляя собой наднациональную форму организации и в неявной форме конкурирующие со странами, оказывают колоссальное и все большее влияние на мировую архитектуру. Они на протяжении уже достаточно длительного времени устойчиво занимают более 2/5 мест в списке ста крупнейших экономик мира, обеспечивают около 1/2 мирового промышленного производства, жестко контролируют, выступая ключевым организующим звеном, многие глобальные рынки [Трифонова, 2013; Хесин, 2010; ЮНКТАД, 2013]. Соответственно, основная цель корпоративной географии, как потенциального подразделения географии мирового хозяйства, – раскрытие пространственной обусловленности и выраженности транснационализации мировой экономики. В целом, можно говорить о том, что изучение пространственной структуры мирового хозяйства невозможно без такого инструмента, как корпоративная география, позволяющего всесторонне исследовать транснациональное разделение труда и его воздействие на территориально-организационную структуру мирового хозяйства на всех иерархических уровнях. Глобализация и инновационное развитие привели, как известно, к глубоким изменениям в отраслевой структуре мирового хозяйства, главным из которых стала сервисизация экономики. Однако, развитие промышленности является решающим фактором для достижения высокой производительности и эффективности всего экономического механизма. Не случайно, что многие ведущие страны мира «пустившие» свои стратегии сначала по рельсам деиндустриализации, а после последнего глобального экономического кризиса по пути реиндустриализации – восстановления роли материального производства, активно участвуют в процессе неоиндустриализации – перехода к наукоемкому, высокотехнологичному, массово-трудозамещающему, эколого-эффективному промышленному производству.

Каковы факторы, эффекты и риски выхода глобальной экономики на новый уровень современного материального базиса?

Какова пространственная проекция этого сдвига, как изменится в ближайшем будущем позиции отдельных стран и соотношение сил в мировом хозяйстве в целом? Как повлияют на становление новой парадигмы промышленного и в целом экономического развития мира, усложнение, турбулентность социально-экономического развития современного мира, очевидные тенденции деглобализации как внешние условия развития промышленного производства, с одной стороны, и огромная скорость развития процессов неоиндустриализации, с другой стороны? Установление пространственных закономерностей в рамках новой геоэкономической парадигмы является актуальнейшей задачей для географии мирового хозяйства. По инерции пока по-прежнему сохраняется основной механизм эволюции пространственной структуры мировой экономики – центр-периферический. Он основан на высвобождении со временем (по концепции Р. Вернона, как правило, в третьей из пяти фаз цикла жизни товара) экономически высокоразвитых стран центра от экономически неэффективных производств и переносу их в страны полупериферии и периферии [Braudel, 1973; Wallerstein, 1987]. Явление мировой миграции производства – не новое: спираль неравномерности экономического развития раскручивалась при переходе от аграрной экономики к индустриальной. По существу, в Центре шло и продолжает идти, согласно Й. Шумпетеру [Шумпетер, 1995], циклическое «созидательное разрушение», постоянная качественная его трансформация, что обеспечивало развитие и воспроизводство системы отношений «центр-периферия».

Но модель «центр-периферия», очень удобная для анализа многих пространственных причинно-следственных зависимостей, достаточно схематична и нуждается на современном этапе в новых, хотя бы дополняющих, методологических подходах. В частности, центр-периферический подход к анализу, хотя и применим, но его исследовательские возможности стали относительными в условиях, когда пространственная структура мирового хозяйства все в большей степени приобретает анклавный характер. В международное разделение труда в пределах стран и регионов мира вовлекаются выборочные ареалы и центры, особенно обладающие выгодами географического положения, институциональными и инфраструктурными преимуществами, а также, если не в первую очередь, качеством трудовых ресурсов. Не природные ресурсы (исключая нефть и газ), а качество человека играет ключевую роль в развитии. Учитывая требования глобальной экономики, ряд стран и районов предпринимает активные усилия по повышению уровня привлекательности в системе мирового хозяйства, что, в частности, проявляется в формировании кластеров отраслей (типа Силиконовой долины, «Третьей Италии» и т.д.). Однако каковы перспективные тренды в условиях формирования новейшего международного разделения труда, которое происходит не только и не столько между странами, сколько между иными экономическими агентами? Существенно углубить и одновременно расширить представления о современных пропорциях и новейших изменениях в пространственной архитектуре мировой экономики позволяет реализация подхода географи-

ческого исследования мирового воспроизводственного процесса с позиций методологии трансграничных цепочек добавленной стоимости, в том числе оценивая роль ТНК. Консолидация международных сетевых структур на волне новейших процессов, с одной стороны, а с другой – преимущественно урбанистическая дислокация подразделений ТНК, имеет далеко идущие последствия. Это ведет к тому, что мировая экономика все в большей мере пространственно организуется в форме так называемого «архипелага городов» и контролирующих его центров – глобальных городов, которые не имеют разделения труда с промежуточными зонами, практически не участвующими в процессах глобализации (своего рода закрытые территории). Под «архипелагом городов» подразумевается большая совокупность территориально дифференцированных, разнокалиберных по людности и функционально разнопрофильных, но тесно взаимодействующих в общепланетарном масштабе центров. Именно сетевой принцип строения, как вообще доминирующий принцип в социальной морфологии современных обществ, обеспечивает возможность наиболее широкого охвата и полного съема информации в любой территориальной системе. Известен и другой принцип экономически эффективного построения сетевых структур – соподчиненности.

Элита современного городского мира – глобальные города – представляют собой особые фокусные узлы, по меткому выражению М. Кастельса – «рубильники», которые выступают в качестве центров осуществления властных функций и стратегического управления в сети [Castells, 1989; 1996]. Они образуют своеобразное объединение, корпорацию, по многим признакам соответствующую системе олигополистического типа. Таким образом, пространственной проекцией глобализационных процессов стало обособление «архипелага городов» как опорно-узлового каркаса мирового хозяйства. Однако остается открытым вопрос о его прочности и устойчивости под воздействием геополитических и геоэкономических инноваций: открытость и дальнейшее углубление интеграции, или дезагрегация и региональное сегментирование? Масштабность, динамика и сложность глобальной экономики как общепланетарной системы требует видения не только приоритетных поисковых инициатив, но и определения инструментария для облегчения процесса принятия решений в области географии мирового хозяйства. С нашей точки зрения перспективно объединение работ по всем перечисленным выше направлениям географического исследования глобальной экономики в среде атласных информационных систем (АИС). АИС по своим функциональным возможностям относятся к высшему классу электронных атласов и применяются в виде систем поддержки принятия решений, при разработке сценариев развития территорий и др.

Они имеют развитые моделирующие функции, могут интегрировать экспертные системы и оформляться как полномасштабные мультимедийные конструкции. АИС позволяют интегрировать разнообразные информационные ресурсы, моделировать, визуализировать и проводить разнообразный анализ, вплоть до разработки сценариев и представления возможных вариантов развития пространственной организации глобальной экономики [Краак, Ормелинг, 2005; Ormeling, 1995]. В АИС реализуется ряд принципов [Тикунов, 2004]: гипермедийности системы, когда сюжеты соединяются ассоциативными (смысловыми) связями, например, сюжеты более низкого иерархического уровня не только отображают какой-либо тематический сюжет в соответствующем масштабе, но и как бы раскрывают, разворачивают, детализируют его; блочности системы, поскольку отдельные логические блоки могут видоизменяться, пополняться или расширяться, не меняя структуры всей системы; эволюционности и динамичности, учитывая временной аспект отображения глобальной экономики; многовариантности и мультимедийности (многосредности), что облегчает процесс принятия решений в области географии мирового хозяйства. Кроме того, АИС являются хорошей средой для формирования механизмов управления геосервисами. Выводы.

Квинтэссенция размышлений коллективом кафедры географии мирового хозяйства о приоритетности направлений научных исследований на период 2016–2020 гг. заключается в выделении двух взаимопересекающихся генеральных проблемных полей: «старого» и «нового». Первое из них – «традиционное», оставшееся за рамками материала, объединяет ряд вопросов, требующих перманентной научной модернизации и применения в образовательном процессе. Это, прежде всего, совершенствование понятийно-терминологического аппарата дисциплины, обновление методики мирохозяйственных исследований, системы индикаторов, должное обеспечение исследований статистической базой, в том числе на основе международной информационной унификации, и многие другие. В пределах второго, вынесенного на обсуждение, – выделены направления с повышенной конкурентоспособностью пространственного подхода и отражающие приоритетность географической парадигмы в рамках современного междисциплинарного познания мирохозяйственной архитектуры.

Как говорил профессор Н.С. Мироненко, «участь экономико-географа тяжела: надо быть профессионалом во многих областях, а потом – в географии». Основу плана НИР кафедры географии мирового хозяйства на грядущую пятилетку кратко можно свести к следующим проблемным разделам: 1) углубленный анализ геополитических факторов в современном мирохозяйственном развитии; 2) адекватная оценка роли материального производства в формировании пространственной организации современного мироустройства; 3) переоценка значимости действующих акторов в процессе трансформации территориальной структуры мирового хозяйства; 4) методическая отработка характеристики роли отдельных региональных группировок и стран-гигантов в формировании новых территориальных реалий мирового хозяйства; 5) разработка концепции корпоративной географии как раздела географии мирового хозяйства; 6) изучение пространственной организации глобальной экономики с позиций формирования сете-узловых структур; 7) модернизация представлений о градоцентрической концепции как новой формы пространственной организации мирового хозяйства; 8) консолидация направлений мирохозяйственных исследований в среде атласных информационных систем.

Б.А. ГИТЕР, Е.А. ГРЕЧКО, В.А. ЕРОХИНА, В.А. КОЛОСОВ, К.В. МИРОНЕНКО, М.Э. ПИЛЬКА, Е.Н. САМБУРОВА, Н.А. СЛУКА, Н.В. РЯБОВА, И.Н. ТИКУНОВА, Т.Х. ТКАЧЕНКО, А.В. ФЕДОРЧЕНКО, П.Ю. ФОМИЧЕВ