Основной причиной политической реакции в России первой половины 2010-х гг. стал ограниченный политический кризис сложившегося в стране на протяжении 2000-х гг. конкурентного, мягкого авторитаризма, имевший место в 2011–2012 гг. Под мягким, конкурентным авторитаризмом здесь подразумевается политический режим, при котором политическая конкуренция и свобода СМИ ограничены при помощи административных и неформальных процедур, но при этом правящая коалиция располагает значительной поддержкой со стороны населения, что позволяет ей крайне ограниченно использовать силу для удержания власти.

В свою очередь, под ограниченным политическим кризисом 2011–2012 гг. мы подразумеваем: (1) фактическое поражение «Единой России» в качестве доминирующей партии на декабрьских выборах 2011  г., что привело к необходимости масштабных фальсификаций их результатов, и (2) массовые выступления против этих фальсификаций, организованные новой, несистемной оппозицией и способствовавшие консолидации ее политической повестки. Подробно признаки политического кризиса 2011–2012 гг. и первая фаза политической реакции были описаны в предыдущем докладе. Стартовой точкой первой фазы стали победа Владимира Путина на президентских выборах 2012 г. и жесткий разгон шествия оппозиции 6 мая 2012 г., накануне инаугурации Путина.

В целом первая фаза реакции характеризовалась:

• политическими репрессиями против лидеров и активистов протестного движения 2011–2012 гг. (к реальным тюремным срокам были приговорены Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев, к условному — Алексей Навальный, также были осуждены или находились под следствием 27 участников митинга 6 мая, обвиненных в сопротивлении властям);

• ужесточением правил проведения митингов и демонстраций и ужесточением наказаний за их нарушение, что в условиях правового волюнтаризма судов означало фактическое ущемление прав граждан на свободу собраний;

• ревизией либерализационного пакета политических реформ, анонсированного Кремлем в момент всплеска протестного движения; • усилением давления на независимые СМИ, наступлением на гражданские организации (закон об «иностранных агентах»); • идеологизацией политического режима: усилением цензуры и государственной пропаганды на телевидении, усилением антизападнической риторики и продвижением социально-консервативных ценностей.

На этом этапе новые, «реакционные» тренды выглядели, однако, в большей степени декларативными и символическими. Репрессии оставались скорее точечными, хотя их категориальная база уже была частично заложена в законодательство, нарушение правил проведения митингов не влекло за собой уголовной ответственности; закон об «иностранных агентах» выглядел скорее мерой морального давления на гражданские организации, чем запретительным барьером для их деятельности; антизападная риторика оставалась скорее риторикой, а не государственной политикой.

Некоторые представители оппозиции были допущены до участия в региональных выборах 2013 г. В то же время и успехи Кремля в преодолении признаков политического кризиса выглядели ограниченными: рейтинг Владимира Путина до конца 2013 г. оставался на исторических минимумах, представители оппозиции продемонстрировали значительные возможности по мобилизации электората на региональных выборах (Евг. Урлашов, А. Навальный, Евг. Ройзман, Г. Ширшина, Б. Немцов), гражданские организации протестовали и не регистрировались в качестве иностранных агентов, в социальных сетях сохранялся существенный мобилизационный потенциал антипутинских настроений. Наконец, пропаганда традиционных ценностей, и в особенности идея большего политического влияния Церкви, не встречала поддержки.

Поводом и спусковым крючком перехода ко второй фазе реакции стали события в Киеве — противостояние демонстрантов украинским властям, окончившееся смещением Виктора Януковича. Это противостояние было спровоцировано отказом Януковича от подписания договора об ассоциации Украины с ЕС, исключавшего возможность вступления Украины в Таможенный союз ЕАЭС. Таким образом, падение Янковича стало политическим поражением Кремля в борьбе за вовлечение Украины в интеграционные процессы на постсоветском пространстве

В свою очередь, операция по присоединению Крыма, проводившаяся с использованием регулярных российских войск8, по сути означала односторонний выход России из системы договоренностей, сложившейся по итогам распада Советского Союза и гарантировавших неприкосновенность постсоветских границ и территориальную целостность Украины, и активировала стилизованный «югославский сценарий» постимперской политики. Под «югославским сценарием» подразумевается ситуация, когда бывшая метрополия оспаривает сложившиеся границы отделившихся «провинций», апеллируя к оказавшимся на их территории соотечественникам.

В начале 1990-х Россия избежала такого развития событий, однако его конфликтный потенциал сохранялся все эти годы и был актуализирован в ходе политического кризиса в Киеве. Как представляется, стилизованный югославский сценарий в российском варианте нацелен не столько на восстановление «национальных» границ, сколько на актуализацию постимперского национализма и внутриполитическую мобилизацию. Кроме того присоединение Крыма устанавливало широкоформатный конфликт со странами Запада как принципиальную рамку политического существования Российской Федерации, что неизбежно вело и к сущностным изменениям характера политического режима внутри России.

В результате стилизованный «югославский сценарий» и переход к стратегиям конфрон тации в отношениях с Западом вызвали волну политической мобилизации в российском общественном мнении — рост поддержки режима и его лидера, всплеск антизападнических настроений и политического консерватизма.

Политическое развитие России. 2014–2016 : Институты и практики авторитарной консолидации / под ред. К. Рогова. — Москва : Фонд «Либеральная Миссия», 2016. — 216 с.