О становлении экономической науки

Институциональное направление в экономической мысли России сложилось только в XIX в., но компоненты институционального подхода к изучению отечественной хозяйственной системы появились значительно раньше. Формирование в трудах отечественных мыслителей элементов экономического институционализма и начало их теоретического осмысления вполне оправданно связать с периодом XV—ХУЛ вв., когда активно укреплялись институции российской государственности, интенсивно строилась сословно-иерархическая функциональная структу ра общества, осуществлялись масштабная спецификация и унификация правовых уcловий хозяйствования.

Под институциями нами понимаются формы социального закрепления функций хозяйственной деятельности за ее субъектами, что формировалоих надиндивидуальные социальные типы и статусы в иерархической структуре общества, сообщества, группы. Отличительной чертой ранних этапов становления институциональных отношений в хозяйстве России является образование особого комплекса выражающих институции однородных понятий. Как показали проведенные нами междисциплинарные исследования, последние обладали даже общей лингвистической формой в виде существительных, оканчивающихся на «ство», что соответствовало традиции древнерусского языка и сохранилось в течение веков в литературном и живом русском языке до наших дней.

Поэтому такие понятия в последующем изложении будут выделены курсивом какв оригинальных цитируемых текстах, так и в их авторском анализе. В годы правления Петра I (1689—1725) была произведена тотальная «имплантация» зарубежных институциональных и организационных форм, развитие экономики России оказалось под мощным влиянием опыта западных стран. Это послужило импульсом для осмысления сути и разработки специфической системы институций для отечественного хозяйства. Несмотря на отсутствие теоретически строгой инстатуциональной концепции, одним из первых оригинальных русских институционалистов, осознавших значение институций как социальных форм дифференциации, интеграции и закрепления хозяйственных функций, следует признать И.Т. Посошкова. Ему принадлежит хотя и во многом интуитивное, но достаточно развитое представление о сложном взаимодействии социально-экономических институций различных сфер жизни российского общества в начале XVIII в., которое создает возможность научного осмысления отечественной хозяйственной истории с позиций современного институционализма.

В «Книге о скудости и богатстве» (1724), явившейся обобщением его огромного жизненного опыта и раздумий, особое внимание уделяется институциям крестьянства и купечества, наиболее важным для экономического процветания общества в конкретно-исторических условиях феодализма. Являясь убежденным защитником специфических ассоциированных интересов купеческого сословия, И.Т. Посошков ясно представлял и осознавал его значений для укрепления государства, реализации конкурентных преимуществ посредством продажи отечественных товаров на внешних рынках, привлечения в страну передового опыта и товаров (прежде всего производственного назначения) из других стран. «Без купечества, — писал он,— не токмо великое, но ни малое царство стояти Не может». Государству, считал мыслитель, следовало сформировать и подключить механизмы защиты агентов данной институции как на внешнем уровне («от обидчиков посторонних»), так и на внутреннем («между собою друг бы друга не обидели»), а также блюсти чистоту их радов: «и в купечество их иночинные люди отнюдь бы не вступали и помешательства ни малого им не чинили, но дать им торг свободной, дабы от торгов своих сами полнились и его и. в. (императорского величества. — О. И., Д. Ф.) интерес умножали»; тогда крестьяне будут и сыты, «и будет жизнь их святою».

Таким образом формировались представления об институциональных требованиях к агентам, правилах и нормах, сословных ограничениях в институтах феодального общества. Ускоренная интеграция агентов в рамках институции купечества была особенно необходимой ввиду сильной международной конкуренции. Отсутствие социализированных норм доверия, ответственности, честности, порядочности и т. п. в торговой сфере мешало формированию кооперативных, отношений партнерства в среде купцов, не позволяя раскрыть потенциал и скрытые резервы различных форм экономического сотрудничества. «Купечество у нас в России, — сетовал И.Т. Посошков, — чини ща вельми неправо: друг друга обидит, товары худые закрашивают добрыми и вместо добрых продают худые и цену берут непрямую, и между собою союзства ни малого не имеют, друг друга ядят, и тако вси погибают, а в зарубежных торгах компанства между собою не имеют и у иноземцев товары покупают без согласия своего товарищества». Кроме того, мыслитель сделал ряд замечаний о высоком социальном эффекте интеграции в рамках многонационального общества с целью формирования единого хозяйственного пространства на базе православия; в этих цепях оправданным признавалось даже применение механизмов принуждения: «а чаю, — писал он, — не худо указ послать и в низовые города, чтобы у мортвы (мордвы.—О.И., Д. Ф.) детей брать и грамоте учить отьдавать, хотя бы и насилно. .. выучат грамоте, познают святу ю христианскую веру, возъжелают и креститися».

Для повышения эффективности институции купечества в условиях феодальной социальной системы И.Т. Посошков предлагал конкретную форму организации купцов — единую торговую компанию («компанство») с задачей их интеграции независимо от масштаба коммерческой деятельности, то есть основываясь на принципах социальной справедливости. «Ее цель не только держать выгодные доя русских высокие цены на вывозимые товары, но и вести внешнюю торговлю».

И.Т. Посошков также рекомендовал поощрение в купечестве взаимопомощи, допуская и поддержку государственной казны (казначейства). Понятием «сословная институция» будем обозначать социальную форму закрепления определенной функции акторов хозяйственных процессов феодального общества, отраженную в его социальной структуре и формализованную в сословном праве (например, дворянство, купечество, воинство, крестьянство, духовенство etc.). И.Т. Посошков призывал к чистоте и единственности сословной институции для человека, говоря: «и как жить, так надлежит и слыть… аще воин, то воин и Да будет».

Естественно, что институция другой сословной функции практически всегда вела к «откреплению» предыдущего сословного социального статуса. В этом заключалось серьезное отличие сословных институций от «несословных», поскольку, например, утрата статуса в сословной институции купечества автоматически не ведет к потере статусов таких «несословных» институций, как родство, подданство, старшинство. землячество, соседство или христианство. Реализуясь в качестве агента какого-либо института, и или вил получает и поддерживает конкретный социальный статус, на основании которого выполняет определенный комплекс социальных ролей в процессе хозяйствования и осуществляет экономические взаимодействия в соответствии с набором атрибутов конкретной институции (ее правил, норм, регламентов, обычаев, обязанностей и т. п.).

В своем пространственновременном континууме любой индивид может быть агентом бесконечно большого числа институций. Однако в петровские времена первостепенное значение придавалось дифференциации сословий, поэтому за переходом из одного сословного института в другой следовало оставление предыдущего: «буде кто, коего чина нибудь, аще от синклита, или от афицеров или от дворянства или и из приказных людей или церковные причетники или и крестьяня похотят торговать, то надлежат им прежней свой чин оставить и записатца в купечество и промышлять уже прямым лицом, а не пролазом и всякие торги вести купеческие с платежей пошлин и иных каких поборов с купечест ва равно со всем главным купечеством» [1,193]. И.Т. Посошков выступает за чистоту сословий духовенства, офицерства, дворянства, чиновничества, крестьянства, купечества, определяя экономический Механизм перехода из одной сословной институции в другую. Причиной этого главным образом были меркантильные интересы, поскольку агенты некупеческих институций не уплачивали пошлин. Совмещение сословных институций в одном агенте становилось неэффективным с позиций феодального по сути государства.

И.Т. Посошков актуализировал проблему неопределенности поборов крестьян, значительно снижавшей эффективность их труда за счет увеличения трансакционных издержек. Ключ к решению проблемы он видел во взаимодействии институций различных уровней. Крестьянство, по его мысли, должно было охраняться государством, как более масштабной институцией, стоящей выше в системной иерархии и связанной смошршеством, царством или императорством. Посошков отмечал, что «крестьянам помещики не вековые владельцы, того ради они не весьма их и берегут, а прямой им владетель всероссийский Самодержиц, они владеют временно».

Крестьяне должны были Получить широкие возможности по отстаиванию своих законных интересов, контроль за чем следовало возложить на учреждения судебной системы (cydeiicmeo и судопроизводство). И.Т. Посошков подчеркивал необходимость институционального регулирования налоговых изъятий путем унификации податной единицы, поскольку существовало чрезвычайно большое их число (сборы проводились по воротам, по дыму, по душам, по сохам и т. д.) и в зависимости от индивидуального выбора помещика менялись объем и форма платежей.

Для внесения стабильности в сфере налогообложения необходимо было институционально закрепить размер барщины и оброка и запретить взимание сверх установленной меры: «не надлежит их помещикам разорять, но надлежит их царским указом охранять, чтобы крестьяне крестьянами были прямыми, а не нищими, понеже кресгьянинское богатство—Богатство царственное».

Фактически рекомендуя расширить возможности устойчивого хозяйственного развития крестьянства за счет спецификации правомочий собственности методами, формами и инструментами государственной институциональной регламентации договорных отношений, И.Т. Посошков пояснял: «а буде ж кой крестьянин могутен, а земли ему от помещика отведено малое число и он мочью своею наймет земли у иного помещика и на той наемной земле высеет хотя четвертей десять или болши, и тое земли к дворовому числу не причитать и государевой подати никакой с той наемной земли не платить, потому что с тое земли будет платить помещик, который тою землею владеет. Такожде и помещику своему ничего ж с тое пашни не платить же, а платить тому помещику по договору деньгами или снопами у коего ту землю нанял».

Успешные представители крестьянства получали тем самым возможности реального укрупнения и пространственной рационализации своего хозяйства на основе упорядочения трансакций посредством заключения договоров (т. е. контрактов). Таким образом, на практике формировались предпосылки будущих постфеодальных институций предпринимательства, наемничества, арендаторства. На страницах «Книги о скудости и богатстве» предлагались разнообразные институциональные новации, связанные, в частности, с трансформацией институций судопроизводства: проект установления равного для всех сословий судейства, идея о составлении нового судебника с участием Земского собора (как организационной формы земства) или особой комиссии, включающей также представителей крестьян и др.

Обосновывалась необходимость статуирования полного срока обучения, подтверждаемого наличием отпускного письма от мастера, т. е. разрабатывалась процедура сертификации ученмчестива к мастерства как особых профессиональных институций: по мнению И.Т. Посошкова, следовало издать «гражданский указ, еже бы им из самого качала у ч ится постоянно жить, давшись к мастеру в научение, жить до уреченного срока, а не дожив не то, что года, но и недели не дожив, прочь не отходити, и не взяв отпускного письма и после сроку з двора не сходить, то бы все мастеры не в том бездельном порядке были, но совершенными мастерами бы были». В своем сочинении И.Т. Посошков подчеркивал важность регламентации института священства («презвитерства»), поскольку недостаточное развитие человеческого капитала его агентов (тотальная безграмотность, распущенность, пьянство) существенно ослабляли интефационнуло функцию православного христианства, которое иногда утрачивало позиции в конкуренции институциональных субъектов религиозной сферы.

«От презвитерского небрежения,—негодовал И.Т. Посошков,—уже много нашего российского народа в погибельные ереси уклонилось. А вея сия гибель чинится от презвитеров, ибо не токмо от люторские (лютеранство. —О.И.,Д. Ф.)или отримския ереси (ереточество.—О.И..Д.Ф.), но и от самаго дурацкаго раскола не знают чем оправити себя, а их бы обличить и научить, как им жить и от пропасти адские како им избыты». Поэтому высказывалась необходимость институционально закрепить соответствующие сословные ограничения, «положить… недвижимый предел: буде кой человек школьного учения не принял, таковых бы отнюд во презвитеры и в дьяконы не посвящати».

Через всю книгу проходит стержневая мысль об укреплении институций государственного устройства и все предлагаемые меры служат именно этому. По целому ряду вопросов И.Т. Посошков стоял выше западных меркантилистов своей эпохи, скажем в анализе богатства (представляющего собой по сути экономическую институцию, специфический социальный феномен, связанный с развитием человеческого хозяйства и общества), в котором он особо выделял невещественную составляющую. В своих сочинениях И.Т. Посошков постоянно подчеркивал, что для укрепления государственности и самодержавия необходимо увеличение этого нематериального компонента богатства, обозначавшейся им как «истинная правда»: «правда, — писал он, — велми богатство и славу умножает».

Высшая ступень богатства в обществе наступает тогда, по его мнению, когда правда глубоко укореняется в его членах, определяет социальное согласие и«умирение». В этом проявилось его стремление к правдоискательству. Понятие «правды» у И.Т. Посошкова включает, по мнению Л.И. Зайцевой, три существенных компонента— порядок, гармонию и согласие. Однако, если отвлечься от религиозных моментов, непосредственно определявших ориентиры его размышлений, то понятие «правда» фактически представляет собой неосознанную актуализацию значимости институционального фактора во всех проявлениях бытия хозяйственной системы, включая нравственно-ценностный аспект эффективности ее функционирования. И.Т. Посошков отмечал, что «неправда» есть то состояние, когда на «обидников» нет суда, особенно если «обидник» состоятельный человек или из высшего сословия, «понеже в нас неправда велми твердо вкоренилась: кто с кого сможет, тот с того и давит».

Рассмотрим составляющие такого понимания «правды» в современной интерпретации более подробно. Под порядком фактически понимается функционирование процесса воспроизводства хозяйственной системы на основе четко дифференцированных социальных статусов и ролей, интегрирующих институциональных агентов. «Порядок —это когда каждый член большого Дома, строго по своему «чину» выполняет данные ему от Бога обязанности по отношению к Богу, Царю и членам этого «Дома». Гармония в контексте идей И.Т. Посошкова—включение в процессы развития экономической системы ассоциированных субъектов всех масштабов и уровней, заключающееся в том, чтобы «все люди в равной степени принимали участие в отечественном «домостроительстве» — создании сильного российского Дома: как высшее сословие, так и низшее; как самые «славные», так и «самые безславные и маломочные». Согласие подразумевает разделение и принятие членами данного общества социализированных интегрирующих норм толерантности, взаимного доверия и эмпатии на базе ценностной модели православного христианства.

И.Т. Посошков акцентировал внимание на факторах, создающих базу увеличения институционального капитала общества: в «Книге о скудости и богатстве» говорится, что «просвещенное и образованное духовенство, отвечающее за небесную жизнь русского человека и готовящее его к ней на земле, воспитывая его в христианских добродетелях, непобедимое воинство, защищающее земную жизнь русского человека, и "прямое правосудие " (судопроизводство.—О.И., Д. Ф.) суть три фактора, создающие в большом Доме России истинное невещественное богатство — "богатство-правду"». Забота о развитии отечественного хозяйства, осознание необходимости достижения «общаго блага», стремление к согласованию интересов государственных и общественных были свойственны всем отечественным институционалистам в период меркантилизма. Такой подход все же следует признать упрощенным вследствие узкого понимания противоречивости интересов отдельных сословий и верховной власти в российском обществе того времени, прямого отождествления или искусственног о разделения этих интересов. Исходя из сословно-инстиуционального подхода, укрепление централизованного российского государства должно было обеспечиваться все большим перекладыванием налогового бремени на крестьянство.

Только в конце XVII в. была выдвинута идея о необходимости внедрения альтернативного механизма налогообложения разных социальных групп. Вместе с тем у И.Т. Посошкова возникла идея использования институционального механизма, основанного на общественной эксплуатации доходов от земельной ренты. Вдумаемся» пророческие слова русского мыслителя: «российское царство на пространней месте стоит… пространства земли в нем толико, еже и исчислити неможно, а несть снее ни малого особливаго собрания. А аще бы с нея учинен платеж по ней и самой малой.., то и одного и земляного платежа миллионное собрание бы было и было бы оно недвижимо (постоянно. — О.И., Д. Ф.). Земля самый гобзовитый (щедрый.—О. И. Д.Ф) данник ему, великому нашему монарху, было бы и никогда измены бы ему не было. И аще прямо вся собрания исправятся (справятся.—О. И., Д. Ф.)… тотако мочно нашем) великому государю довольну казною быть и без наметиых поборов».

Таким образом, предлагался переход к преимущественно рентной системе формирования государственного дохода, за счет которой появлялась возможность снижения или полной отмены других крайне обре менительных видов налоговых платежей. Эта идея в наше время получила новое воплощение на совершенно ином качественно уровне в отечественной концепции национального имущества и национального дивиденда академика Д.С. Львова [7]. Многие другие идеи И.Т. Посошкова раскрываются по-новому в ракурсе теоретических конструкций современного институционализма. Естественно признать полезность его концепции для развития российской школы институциональной экономической мысли. Хотя, к сожалению, его сочинения не оказали существенного влияния на хозяйственную практику и политику Петра I (доподлинно вообще неизвестно, успел ли самодержец хотя бы ознакомиться с «Книгой о скудости и богатстве»). Изучение институционального аспекта учения И.Т. Посошкова позволяет глубже понять его как мыслителя неординарного, глубокого и чрезвычайно одаренного, являвшегося в полном смысле человеком эпохи реформ начала XVIII в., пытавшегося понять устройство хозяйственной системы и совершенствовать его, чувствовавшего себя сопричастным происходившей «Великой трансформации» (в терминологии К. Поланьи) и всю свою долгую бурную жизнь болевшего душой за Российское государство. По отношению к нему вполне уместны слова В.П. Воронцова, писавшего в 1905 г., что «индивидуальный ум нельзя понять вне общественной среды», но «и общество нельзя понять вне деятельности индивидуального ума».

О.В. ИНШАКОВ, Д.П. ФРОЛОВ