История имения Истомино | Знания, мысли, новости — radnews.ru


История имения Истомино

История имения Истомино

История имения Истомино

Проезжая по дороге Таруса — Роща, в семи километрах от города, невольно обращаешь внимание на храм, стоящий на холме. На этом же холме видны очертания старинного парка, в зелени которого скрывается усадьба Истомино, сохранившаяся до наших дней благодаря тому, что с 1918 года на ее территории располагается школа. Были потери, перестройки, но усадьба и парк сохранили свои черты. История усадьбы — это история жизни ее владельцев, создававших этот райский уголок в течение полутора столетий.

Известно, что каменная церковь во имя Успения Пресвятой Богородицы с приделом Николая Чудотворца была построена в 1725 году на средства прихожанина помещика Ивана Петровича Толстого. Каменная церковь построена на месте бывшей там деревянной церкви, пришедшей в полную ветхость. Об этом сообщает «Ведомость о церквях Тарусского духовного правления 1838 года». В 2005 году при постройке дома на склоне холма в 200 м от алтаря церкви был вырыт котлован, который открыл остатки большой деревянной постройки, пострадавшей от пожара. Поскольку в XIX — XX веках на этом месте был сад или поле, никогда ничего не строилось, то можно предположить, что были открыты остатки деревянной церкви. К сожалению, более подробное исследование находки не проводилось.

В августе 1825 года отец Ивана Петровича Петр Андреевич Толстой, соратник Петра I, получил титул графа. Известно, что царь даровал в разное время ему 1695 дворов крестьянских с землями, удостоил ордена Андрея Первозванного, ценя очень высоко своего сподвижника как государственного деятеля — сенатора, дипломата, начальника Тайной канцелярии. Не забывал Петр Андреевич похлопотать и о сыне своем, Иване Петровиче.

Был Иван Петрович Толстой собственником имения или нет, пока нельзя утверждать точно, но в любом случае после ареста Толстых в апреле 1727 года было проведено следствие, и по указу императрицы Екатерины I, подписанному ею в день смерти И. П. Толстого, значилось: «Оные Антон Девиер и Петр Толстой лишаются чести, чина и данных деревень, посланы в ссылки за караулом в указанные места». На Соловки был выслан и Иван Петрович. 28 мая 1728 года Иван Толстой просит в письме о снисхождении к нему ввиду тяжкой болезни. Умер он 7 июня. 30 января 1729 года умер и Петр Андреевич Толстой.

Таким образом, после 1727 года Истомино было изъято и стало дворцовым. В память о бывшем владельце остались только церковь и деревянный дом, в котором в период екатерининских реформ заседал земский суд и находилось уездное казначейство, но казну было решено для сохранности держать в подвалах церкви.

В начале 80-х годов XVIII века в России происходят большие изменения. После административной реформы 1775 года, когда вместо 20 губерний было образовано 50, каждая из которых делилась на уезды, значительно вырос штат должностных лиц, дворяне получали дополнительные доходы от должностей по службе и при дворе. В 1785 году дворяне стали самой привилегированной частью населения благодаря «Жалованной грамоте дворянству». Екатерина II, кроме того, своим сторонникам передала большие земельные владения, 850 тысяч душ крепостных. В правление Екатерины II дворянство приобрело все признаки сословия. Оно имело сословный и независимый от коронной администрации суд, избирало из своего состава лиц на коронную службу в местных учреждениях и имело право петиций о своих нуждах самому государю через специально избранных депутатов.

Многие дворяне занялись своими вотчинами, поместьями, полученными в свое распоряжение. Сады и парки стали предметом гордости и престижа, объектами, отражающими степень благосостояния владельца, уровень его культурного развития. В конце XVIII — начале XIX века в Тарусском уезде было достаточно много крупных владельцев. Это владельцы Рощи и Барятина братья Голицыны — Михаил Михайлович и Александр Михайлович, у которых к 1799 году значилось 1545 и 1630 крестьян. Кроме них крупнейшими помещиками были А. М. Прозоровская (2160 душ), Щербатовы (840 душ), граф В. П. Мусин-Пушкин (819 душ), Ф. С. Чаплин (729 душ) и другие соответственно.

Е. Р. Дашкова, Нарышкины, Голицыны, Щербатовы представляли слой вельмож Екатерининского века. Таким же вельможей был и Николай Иванович Маслов (1734—1803), которому в 1780 году было даровано дворцовое имение Истомино. Он был сенатором, главным директором Межевой канцелярии. (Земли Маслов имел в Московской, Рязанской, Тамбовской губерниях.) В Тарусском уезде у полковника Николая Маслова в 1779 году значится вотчина Гурьево. Имение Истомино досталось Николаю Ивановичу в запущенном состоянии. Оно включало в себя село Истомино, деревни Слободку, Бортники, Ложкино, Пчеленки, всего 91 двор, 447 мужских и 416 женских душ, была пчельня, залежи строительного камня, много леса, плодовитый сад. Дом ветхий, деревянный. Но расположение усадьбы идеально подходило для осуществления модной затеи — паркостроительства. Николай Иванович, как и большинство помещиков того времени, занимался обустройством усадьбы, закладывал парк и строил каменный дом в соответствии с требованиями эпохи.

Для владельцев имения с хозяйственной точки зрения парко-строительство было дорогой забавой. Ведь парк, не принося дохода, требует больших затрат. Прежде всего потому, что это сложнейшее инженерное сооружение. Для благополучного функционирования парка и усадебной территории необходимо было разработать дренажную систему. Она сохранилась до сих пор, хотя сильно оплыла. Это система рвов и валов, по которой шел сброс излишков воды из парка в овраг. В этом овраге, обсаженном кустарником и отделявшим усадебную территорию от села, были обустроены пруды. Они спускались каскадом к реке Тарусе, их дно было вымощено плитами и кирпичом, питались пруды ключами и сбросом воды по дренажной системе.

Для того чтобы еще больше возвысить парк и усадебную территорию над примыкающим полем, архитектор с помощью искусственных террас, четырех ступеней, спускающихся к реке, сделал возвышение доминирующим над окружением.

Таким образом, прежде чем начать посадку деревьев, обустройство полян, аллей, павильонов, гротов, была проведена большая работа по преобразованию ландшафта. Общие очертания парка сохранились до наших дней. Растет на территории усадьбы много вязов, тополей, лип уже 200 лет. Благодаря таким старожилам просматривается планировка пейзажного парка. В дополнение можно отметить, что план подмосковной усадьбы Валуево, созданной в этот же период Мусиным-Пушкиным, практически совпадает с истоминским парком, только больше по площади.

Хорошо известно, что в начале XIX века усадебное строительство практически прекратилось. Причиной этого были войны, перемены вобществе, экономическое положение страны. Наследниками сенатора Маслова стали его дочь Александра Николаевна, в замужестве Хитрово, и внук Николай Захарович Хитрово. По отцу Николай Захарович происходил из древнего дворянского рода, ведущего родословную от Эду-хана, выехавшего во второй половине XIV столетия из Золотой Орды и перешедшего на службу к Великим князьям.

В Калужской губернии род Хитрово, кроме земель под Алексином и Калугой, имел родовую вотчину в селе Григоровском у Пе-ремышля. Николай Захарович начал службу в лейб-гвардии Конном полку. Был пожалован во флигель-адъютанты, состоял в свите Павла 1 и Александра I. На обедах и балах у государей бывали и дочери М.И. Кутузова. Прасковья и Анна были жалованы фрейлинами в 1798 году, о чем писал Михаил Илларионович в письме от 21 декабря 1798 года.

11 января 1803 года состоялось бракосочетание Николая Захаровича Хитрово и Анны Михайловны Кутузовой, где присутствовали император, обе императрицы и великие княжны — Мария и Екатерина Павловны.

Михаил Кутузов постоянно опекал молодую семью, посылал денег дочери, давал советы по службе зятю: «Ведя себя очень осторожно, не горячись, не имей ни к кому в полку особого пристрастия. Будь с теми познакомее, которые побольше знают службу, остерегайся худых советов». С 1805 года Николай Захарович принимал участие в Русско-турецкой войне. С1808-го — состоял дежурным полковником при Главном корпусе Молдавской армии. Жена, Анна Михайловна, часто находилась рядом с ним и с отцом, М. И. Кутузовым. Это видно из его писем. Так, Анна Михайловна после своего приезда в Фокшаны в 1809 году возвращалась в Петербург через Горошки, имение отца на Волыни, где она провела месяц. В это время Николай Захарович находился на излечении после битвы под Браиловом. В сентябре 1809 года Н. 3. Хитрово был уволен со службы по болезни с мундиром и чином генерал-майора.

Хитрово в Петербурге, снова при царе, в свите при дворе. Но в конце 1810 года внезапно наступает опала. Причины называют разные. Многие передавали слухи о том, что «была связь с делом госсекретаря М. М. Сперанского, обвиненного в сношениях с Наполеоном, чему не верили даже его злейшие враги». В записках И.А. Безсонова, опубликованных как рукописи из собрания С.Д. Полторацкого, содержится подобная информация о Н. 3. Хитрово: «Им передана была французскому послу Коленкуру — скорее из болтливости, к чему он был склонен — важная тайна, до приготовления к войне 1812 года касавшаяся».

Таким образом, до 1811 года Николай Захарович в силу занятости на службе, участия в войнах не мог лично заниматься своими имениями. Положение меняется после опалы. Хитрово сослали в Вятку. Там он занялся историей, даже опубликовал работы по истории Вятки, где описал весенний праздник Свистунья, ставшим всенародным праздником в этой местности, впервые сообщив о вятской дымковской игрушке для свиста. Заметки были опубликованы в «Трудах и записках Московского общества истории и древностей российских». С этим обществом Хитрово до конца жизни сотрудничал, как и с профессорами Московского университета. Он стал действительным членом Московского общества истории и древностей российских и почетным членом Императорского Московского университета.

25 ноября 1811 года Хитрово переведен в Калужскую губернию, в Тарусский уезд. Месяца два семья жила в Тарусе, так как надо было устроить в усадьбе жилище, пригодное для жилья всем семейством, ведь хозяева в доме давно не жили. В свое имение Истоми-но вместе с семьей — женой Анной Михайловной, сыновьями Михаилом, Федором, Александром, толпой гувернеров и гувернанток Николай Захарович переселился только в начале 1812 года.

Для Тарусского уезда появление петербургского сановника, необычной, яркой личности было событием. В Петербурге вся обстановка дома была блестящая, Анна Михайловна «неудержимо любила вихрь света», как вспоминали современники, не пытаясь это скрывать. Французский театр и его актеры чрезвычайно интересовали ее. В столице она становилась француженкой и по поведению, и по языку. Но, живя в Вятке и в Тарусе, Анна Михайловна прекрасно говорила и писала на русском. Таким же противоречивым характером обладал и ее муж Николай Захарович.

Так, в воспоминаниях И.А. Безсонова, отец которого был в 1812 году тарусским земским исправником, идет речь о том, что Н.З. Хитрово при известии о начале войны с Наполеоном «не унывал, радостно слышал об успехах Наполеона, выкинул флаг с его именем. Ясно, что в тогдашнее время это вело к бунту от крестьян или к расстрелу по военному положению. Отец мой, видевший, что это происходит скорее от легкомыслия, умолял не губить себя и его, как земского исправника обязанного иметь надзор за Хитрово». Такое поведение могло быть следствием слишком либерального склада Николая Захаровича, ожидавшего от войны с Наполеоном перемен в государстве. Но в то же время в документах Тарусского уездного суда упоминается о крупном пожертвовании Н. 3. Хитрово — на нужды армии он пожертвовал своего жалованья по ордену Иоанна Иерусалимского. Хитрово участвовал в формировании ополчения. Его письма все еще вскрывались, о посещениях и передвижениях доносилось начальству. На выезд из губернии надо было получить разрешение губернатора. Такое разрешение Хитрово получил благодаря хлопотам Кутузова.

В письме от 19 августа 1812 года из Гжатска Михаил Илларионович выражал тревогу по поводу пребывания семьи вблизи театра войны, где можно легко подвергнуться опасности. Уезжать надо было, по его мнению, «во что бы то ни стало». Поэтому в письме появляется приписка: «Если бы случилось так, что Николай не получил бы разрешения губернатора на выезд, то вы должны уехать одни. Тогда я сам улажу дело с губернатором». Так и случилось. Уже 30 августа и его превосходительство калужский гражданский губернатор по приказанию его светлости главнокомандующего князя М.И. Голенищева-Кутузова предписал «находящегося под надзором генерал-майора Хитрово препроводить в нижегородские его деревни». Усадьба снова опустела. После освобождения Смоленска Николай Захарович был прощен государем и в феврале 1813 года направлен в Могилев для формирования запасных эскадронов. Анна Михайловна вернулась в Петербург к матери.

И после смерти М.И. Кутузова его авторитет и слава отражались на отношении к семье Хитрово. Анна Михайловна, к сожалению, не всегда достойно использовала память об отце.

До последних дней своих М.И. Кутузов не оставлял забот о своих дочерях. И жена его, и дочери привыкли к роскоши, светскому образу жизни, соответственно и долги были большие. В последнем письме от 11 апреля 1813 года Кутузов сообщает, что высылает 10 тысяч талеров на уплату долгов «Аннушке 3 тысячи, 3 тысячи Парашеньке — всем, кажется, по надобностям». Кутузов был уверен, что император Александр никогда не допустит того, чтобы кто-нибудь из детей его в чем-нибудь нуждался. Но на прошении дочерей о помощи рукой Аракчеева было начертано повеление царя: «Оставить без ответа». Анна все-таки получала часть отцовской пенсии, но, привыкнув к роскоши, почти всю ее оставляла за долги. Жить хотелось шумно, по-европейски.

Такой образ жизни семья Хитрово вела и в Истомине, куда вернулась в 1814 году. В имении семья жила до 1821 года. За это время произошло довольно много событий, о которых сохранились документы и воспоминания.

Николай Захарович активно благоустраивал усадьбу. В 1815 году он подал прошение «об обновлении на свой счет приходской церкви Успения в Истомино». Началась перестройка в классическом стиле. Были достроены боковые четырехколонные портики с треугольными фронтонами, над ними пробиты полукруглые световые люнеты с круглыми медальонами по бокам, трехъярусная колокольня также была перестроена, фасад церкви преобразился. Обновлен был и иконостас.

Здание усадьбы также приводится в порядок. В планировке этот загородный дом был недостаточно большой и удобный для семейства, привыкшего жить по-столичному! Балы и маскарады выносятся на двор, который обустраивается именно с таким расчетом, чтобы расширить небольшой зал в сад и на площадку. С южной стороны дома, на въезде в усадьбу, в обрамлении из известняка встраивается в ограду грот «Руины», как в Александровском саду Москвы у Кремля В парке и в саду появляются аллеи, поляны среди небольших рощ, смотровой холм с беседкой в очень красивом и живописном месте, все в соответствии с модными веяниями. Пейзажный парк Истомино полностью соответствовал требованиям нового стиля.

Хитрово имел определенную репутацию — либерала, очень образованного, имеющего обширную библиотеку, выписывающего журналы и книги, имеющего связь с Московским университетом. Да и образ жизни, петербургские привычки светского человека немаловажное имели значение и влияние на уездное общество. В доме всегда жили бедные барышни-компаньонки для обучения и воспитания, Анна Михайловна великодушно делилась с ними всем, что умела и знала. Часто она приглашалась в семьи дворян быть крестной матерью, в чем не отказывала. Для обучения сыновей нанимались многочисленные гувернеры и гувернантки.

Праздники и маскарады проводились со всевозможными затеями, такими, например, как «шест с призами», о нем вспоминают современники. Большой праздник устроен был по приезде жены М.И. Кутузова Екатерины Ильиничны в 1818 году. К этому времени Николай Захарович был избран уездным предводителем дворянства. «Прием был сделан в Тарусе истинно царский. Звонили в колокола, духовенство в облачении ждало у входа церкви с крестами, народ выпряг лошадей и вез на себе карету. Вот какова была тогда народность Кутузова».

Николай Захарович много внимания уделял развитию образования в уезде. Благодаря его хлопотам, собранным средствам в 1819 году было учреждено уездное училище. Добровольных пожертвований было собрано 1305 рублей, разными лицами пожертвовано было еще 221 рубль. Кроме того, тарусское дворянство определило в пользу училища вносить ежегодно по 1186 рублей в течение 10 лет, жертвовали граф И. Л. Ворондов-Дашков, князь М. Я. Хилков, Е. Н. Нарышкина, А. Сумороцкий, Прончищевы, Жихаревы и др. Первое учебное заведение стало успешно действовать. В последующем году 5 июля профессор Московского университета Николай Андреевич Бекетов присутствовал на предварительных испытаниях по всем предметам. Отличившимся учащимся Почетный смотритель Н. 3. Хитрово вручил пожертвованные для этой цели книги. Его портрет как основателя и благотворителя по предписанию тарусского начальства был поставлен в училище. После торжеств знатнейшие особы всех сословий были приглашены в дом Хитрово к обеденному столу.

Николай Захарович и в другом своем имении Калужской губернии — селе Григоровском Перемышльского уезда, деревнях Жело-хово, Ильено — оказывал помощь крестьянам в облегчении их труда и быта. В Лютиковом Троицком монастыре открыл церковно-приходскую школу и ремесленную мастерскую. Там же он на свои средства реставрировал старинный иконостас, который по исследованию Леонида Кавелина был сделан лучшими царскими иконописцами во главе с Симоном Ушаковым.

Мы видим, что Николай Захарович проявил себя как либеральный, активный общественный деятель, сторонник просвещения и образования среди разных слоев населения — от дворян до крестьян, заботился он и о духовности, восстанавливал церкви, реконструировал иконостасы. Кроме того, Хитрово состоял в Библейском обществе, которое играло тогда большую роль. В последние годы жизни были написаны им две брошюры: «Перемышльский Лютиков монастырь» (он был создан в XVII веке стараниями Богдана Матвеевича Хитрово), и «Наставления, в какие дни читать Евангелие».

В 1821 году Хитрово после неудачных для него выборов в предводители дворянства продал истоминское имение, купил в Москве на Яузском бульваре у княгини Щербатовой большую городскую усадьбу. Там он тоже активно начал обустройство, наметив «на вольном месте» площадку для рынка и специальных построек для этого. В селе Григоровском, своей вотчине, он продолжал заниматься хозяйством, перевел туда часть библиотеки, портреты и картины. Но в 1826 году Николай Захарович умер, был похоронен в усыпальнице рода Хитрово—Лютиковом Троицком Перемышльском монастыре.

После его смерти Анна Михайловна оказалась в затруднительном положении. За долги она постепенно потеряла почти все имения, жила у родственников и совершенно расстроила свои дела. В обществе Анну Михайловну называли не иначе как «несносной вестовщицей», «язвой общества», обвиняли во многих неблаговидных поступках. Анна Михайловна была не просто разносчицей новостей, но спешила сообщить прежде всего пасквили и клевету. Даже сам государь разгневался, узнав о ее «попрошайничестве» и обращении к иностранным послам с просьбой о помощи дочери избавителя Европы. В конце концов Анну Михайловну перестали принимать в приличных домах. Даже ее племянница Дарья Федоровна Фикельмон была в отчаянии от такого родства. Современники обвиняли Хитрово в том, что из-за ее письма к государю со стихами Лермонтова «Смерть поэта» и подписью «Воззвание к революции» поэта сослали на Кавказ.

Пережив мужа на 20 лет, Анна Михайловна окончила свои дни в бедности. Умерла она в 1846 году и похоронена в Сергиевской пустыни близ Петербурга. Анна Михайловна оставила у современников противоречивые воспоминания. С одной стороны, милая, воспитанная, образованная, с другой — избалованная, привыкшая к роскоши, склонная к интригам и сплетням светская «язва общества». Неудивительно, что «Хитровы в супружестве жили дурно», по свидетельству Безсонова. Анна Михайловна не склонна была заботиться о благосостоянии имений и очень скоро стала продавать имения на уплату долгов. Даже городская усадьба в Москве была заброшена, распродана на участки, превратившись со временем в знаменитый Хитров рынок. Подобная судьба ждала бы истоминскую усадьбу, если бы Н. 3. Хитрово не продал ее раньше.

В 1821 году владельцем усадьбы стал Степан Антипович Быхо-вец, действительный статский советник, бывший в 1813—1818 годах губернатором в Нижнем Новгороде. Вместе с семьей после отставки он поселился в Истомине. Его жена, Мавра Егоровна, была на 23 года моложе. Так что с воспитанником мужа, племянником Григорием Андреевичем Быховцом, разница была всего в 7 лет. Жили все большой дружной семьей. У Григория Андреевича и его жены Натальи Федоровны (в девичестве Вороновой) дети рождались весьма благополучно.

Степан Антипович Быховец последние годы сильно болел и умер в 1828 году на 65 году жизни, был похоронен в самой Успенской церкви села Истомино, в правом притворе, а на это требовалось особое разрешение и при особых заслугах перед церковью или государством. Быховец, как мы видим, это заслужил.

Мавра Егоровна Быховец, урожденная Крюкова, по мнению Бутурлина, стала прототипом героини И. П. Мятлева в стихотворной сатирической поэме «Сенсации и замечания госпожи Курдю-ковой». Современникам было ясно, что имеется в виду тип русской провинциалки с претензиями на аристократизм, перемешивающей русские фразы с французскими и имеющей своеобразные привычки и воззрения. Но это была добрая, хлебосольная московская барыня, заботящаяся о близких. Внешний облик ее был весьма примечателен. «Она стригла седые, но густые свои волосы по-мужицки, носила мужскую широкополую белую шляпу и у себя дома почти не выпускала из рук длинного черешневого чубука и трубки с табаком. Сложения она была тучного, с двойным подбородком, тонким правильным с горбом носом и держала голову откинуто назад, как бы от привычки повелевать, что действительно было ей привычно в отношении к супругу, Степану Антиповичу. Осанкою и профилем она напоминала портреты Екатерины Великой».

Григорий Андреевич Быховец, отставной капитан, и Наталья Федоровна имели много детей. Старшая Екатерина была 1820 года рождения, а младшая Эмилия — 1841 года, десятый ребенок в семье. В имении семья жила постоянно. Летом приезжали гости, устраивали балы, развлечения. Можно легко сделать представление о характере и деятельности Григория Андреевича благодаря многим документам, публикациям.

Как писал Бутурлин, Г. А. Быховец был не чужд интереса к научной и общественной жизни. И это действительно так. В тридцатые годы XIX века Быховец начинает исследования в области геологии, ведет розыск полезных ископаемых у себя в имении, показав тем самым передовые взгляды для своего времени. Дело в том, что с начала XIX века в геологии были выдвинуты новые задачи. Во-первых, окаменелые остатки организмов стали предметом внимания и изучения. С другой стороны, геологам было необходимо распределить все известные напластования по отдельным формациям или системам. В Калужской губернии еще в 90-х годах i XIX века губернатор П. П. Долгоруков был инициатором поисков каменного угля, имея в виду дороговизну дров. В 40-х годах уголь в Московской и Калужской губерниях искали особенно активно. Вольное экономическое общество включало в программу своей деятельности отыскание и использование минеральных богатств.

Именно это активно делал Григорий Андреевич. В его имении проводили исследования несколько геологов. Кроме того, сам Быховец печатал научные статьи, сотрудничал с Вольным экономическим обществом, доставляя образцы минералов и пород, добытых в окрестностях Истомина.

В 1836 году Быховец напечатал научную статью, где описал месторождение мраморовидного известняка в своем имении. Подробное описание содержит утверждение, что такого мрамора не было найдено нигде и залежи его обширны, хотя перемежаются с обыкновенным грубым известняком. Но в 1837 году в очередной статье Быховец уже склонен считать свой мрамор породой попроще — мелкозернистым доломитом, да и залежи не были так обширны, как казалось до этого.

Григорий Андреевич приказал отполировать доску «такого слоя доломита, на поверхности которого явственно можно увидеть не только роды сих мелких животных, но и в каком положении оные всемощную стихиею застигнуты и превращены в каменную массу». В 1841 году в Калужской губернии изыскания угля проводил геолог Оливьери. Посетил он и имение Быховца на реке Велье, где были заложены шахты и шурфы. Оливьери заключил, что большая часть угольных слоев, если они и будут найдены, будут плохого качества и составят не больше полуметра. Для Григория Андреевича это заключение было разочарованием. Но он не успокаивается, пытаясь использовать свои труды для получения хоть какого-нибудь дохода. То он объявляет о разыскании пород камня, пригодного для литографий, то устраивает мастерскую по резьбе из камня различных изделий. Настойчивый в своем деле помещик села Успенского (Истомина) отставной капитан Быховец смог в 1840 году преподнести Государю Императору вазу, «обделанную его, Быховца, мастерами, из мрамора в том имении находящегося, десяти различных родов, так называемых подмосковных русских мраморов. Быховец получил драгоценный бриллиантовый перстень».

Любопытна еще одна публикация Г. А. Быховца в «Калужских ведомостях». Это заметка «Оптическое явление или зеркальность воздуха». В ней автор сообщает о замеченном в нескольких местах Тарусского уезда мираже в виде волнующегося моря. Григорий Андреевич сам был свидетелем этого явления, как и «ехавшие в то время к соседям две молодые образованные дамы, нарочно остановившиеся, дабы насладиться этим прекрасным зрелищем». Автор дает подробное описание и характеристику оптическому явлению. Статью можно назвать научно-популярной.

Григорий Андреевич проявил себя человеком просвещенным, образованным в разных областях, деятельным и несколько восторженным. Как писал М. Д Бутурлин, «человеком он был не без теоретико-научной начитанности, но никуда не годящимся на практике».

В 1842 году Быховец был избран уездным предводителем дворянства. Одна беда — средств не хватало катастрофически. Детей много, всех надо содержать, обучить, выдать замуж девиц. Имение начало дробиться. Вот уже Мавра Егоровна продала в 1837 году свою часть имения Васильчиковым, поселилась в Москве, в доме генерала Павленкова. Старшая дочь Екатерина и некоторые дети жили при тетушках.

Но, даже переселившись в новый небольшой деревянный дом в сельце Пчеленки, неподалеку от истоминской усадьбы, семья Быховца ведет прежний образ жизни — балы, гости, поездки, научные занятия Григория Андреевича. Очень часто в Истомине гостил брат Натальи Федоровны — Никита Федорович, был восприемником нескольких детей Быховцов.

Вероятнее всего, именно его дочери Елизавете было адресовано письмо Екатерины Быховец из Пятигорска от 5 августа 1841 года: «Безценный мой дружочек Лизочка! Как я тебе позавидовала, что ты была в Успенском. Воображаю, как мамаша тебе обрадовалась. Ваш бал был очень хорош…»

В этом же письме Екатерина Григорьевна описывает свои встречи с М. Ю. Лермонтовым в Пятигорске и случайную встречу в Же-лезноводске накануне гибели поэта: «Уезжавши, он целует мою руку и говорит: «Кузина, душенька, счастливее этого часа не будет больше в моей жизни». Это было в пять часов, а в восемь пришли сказать, что он убит». Об этой встрече свидетельствуют воспоминания Э. А. Шах-Гирей, В. И. Чиляева. Екатерина Быховец очень напоминала Лермонтову Вареньку Лопухину, чувства к которой поэт сохранил до самой смерти своей. По свидетельству современников, Екатерина Быховец, эта «прекрасная смуглянка», имела много поклонников из лермонтовского кружка. В 1844 году она вышла замуж за Константина Осиповича Ивановского, жила в Казани, Владимире, Петербурге и умерла в 1880 году в Кронштадте. Судьба ее сложилась благополучно, хотя жила она не очень богато.

Судьба Григория Андреевича и Натальи Федоровны прослеживается по многочисленным прошениям об оказании помощи от Дворянского депутатского собрания на обучение дочерей и определение их в казенное учебное заведение. Степан Григорьевич определен был на военную службу; Вячеслав, закончив Калужскую мужскую гимназию, определен на гражданскую службу. Из восьми дочерей замуж вышли только три старшие. Быховцы, окончательно разорившись к концу 40-х, переселились в Москву к Мавре Егоровне, все в тот же дом генерала Павленкова. А после смерти тетушки в 1853 году снова вернулись в Тарусу.

Последняя публикация Григория Андреевича — статья «Благоустройство Тарусы», где он снова подробно и со знанием дела описывает нововведения на тарусской мельнице, описывает Тарусу и ее улицы, дает советы по улучшению положения в благоустройстве и промышленности. Так хорошо знать обстоятельства городской жизни мог только житель Тарусы или активный общественный деятель. Григорий Андреевич, «неугомонный и вечно неудачный прожектер», не оставлял любимого занятия по составлению различных проектов, но все они терпели неудачу. Житейские невзгоды довели Григория Андреевича до паралича. В начале 90-х годов XX века, при восстановлении в Тарусе Воскресенской церкви, на бывшем погосте у церкви была найдена могильная чугунная плита с надписью: «Григорий Андреевич Быховец, скончался 7 мая 1870 г. Наталья Федоровна Быховец, умерла 21 сентября 1866 г.».

Несмотря на активную научную, исследовательскую, предпринимательскую деятельность, Григорий Андреевич не смог сохранить свои владения, занимаясь неудачными спекуляциями, практически совершенно разорился, доживал в Тарусе тяжело больным человеком. Его дети, унаследовав оставшуюся часть истоминского имения — небольшую деревеньку Слободку в 17 дворов, в 1870 году подали объявление о предоставлении выкупа земельного надела временнообязанным крестьянам.

Делами занимался статский советник Вячеслав Григорьевич по доверенности родных сестер своих Екатерины, Ерминии, Лидии, Софьи, Марии, Надежды, Эмилии Быховец и как опекун племянника своего Василия Степановича.

Интересна судьба детей Екатерины Григорьевны Быховец-Ивановской. Лев Константинович стал врачом, археологом-любителем, Анатолий — морским офицером, Ипполит — инженером путей сообщения, Нонна вышла замуж за Павла Петровича Ухтомского, морского офицера. Таким образом, их ждала судьба всех разорившихся, обедневших дворян — служба, жизнь простого горожанина. Мавра Егоровна Быховец в 1837 году, продав часть своего имения, переехала в Москву. Средства она имела и позволяла себе путешествия по Европе. Умерла в 1853 году, похоронена в Донском монастыре на Сретенской. Могила сохранилась.

Деревни Пчелёнки, Поляны, Крутицы, Ложкино, Суриново, входившие в имение Истомино, выкупили в 1848 году у разорившегося Г А. Быховца Александра Романовна и Контантин Александрович Поливановы. Не успели они устроиться в господском доме в Пчеленках, как он был уничтожен пожаром. После этого на новом, более отрытом месте неподалеку выстроили более поместительный дом, вокруг насадили парк и сад.

Коллежский асессор Константин Александрович был красивым мужчиной, но рано стал тучным и дородным, что привело в конце концов к тяжелой болезни. Тарусский уезд избирал его несколько раз гвоим предводителем дворянства. Характеризовали его как добрейшего, всегда готового помочь человека, очень любящего свою жену. Увлекался Константин Александрович садоводством и в оранжерее лично занимался стрижкой растений, уходом за ними. Миловидная жена его Александра Романовна, 1826 года рождения, уроженка Та-русского уезда, была хорошей музыкантшей, училась пению у А. Е. Варламова. Уроки рисования брала у портретиста Соколова и писала хорошие портреты акварелью. Своих детей: Марию, Александра, Михаила, Георгия, Елену — сама обучала языкам, географии, музыке. Не отказывалась играть в домашних спектаклях, которые устраивали знакомые помещики. Эффектной брюнетке с большими темными глазами и римским профилем доверяли главные роли.

В 1857 году Константин Александрович тяжело болел, семья поселилась на время в Калуге, поближе к врачам. После десятилетнего замужества в 1858 году Александра Романовна осталась вдовой. Умерла она после непродолжительной болезни 29 августа 1865 года и была похоронена в Истомине, на погосте Успенской церкви. Памятник на могиле, установленный «незабвенной родительнице от нежно любящих детей», сохранился до наших дней. Деревни достались наследникам, а господский дом сдавался дачникам в аренду.

О других владельцах Истомина известно немного, хотя документов по их владению достаточно. Село Истомино, деревни Бортники и Романовка были приобретены в 1837 году полковницей Марьей Степановной Васильчиковой. Общая площадь имения составляла 1180 десятин 1200 сажен. Все имение перешло по заимей в департаменте Московской гражданской палаты в 1862 году от полковника Петра Васильевича Василъчикова, скончавшегося в 1867 году, к дочери, Елизавете Петровне, вышедшей замуж за штабс-капитана Федора Васильевича Бологовского. А после ее смерти в 1871 году имение переведено на имя Александры Федоровны Бологовской, в замужестве Шишмаревой.

Для Васильчиковых и их наследников Истомино было просто дачей для отдыха. Помещичьи усадьбы к тому времени потеряли свой прежний смысл, жизнь в деревне стала переходным этапом, летним отдыхом. Тут получило свое пошлое значение слово «дача», которая раньше звучала как пригородное маленькое имение. В Москве у Васильчиковых был дом в 1 квартале Мещанской части, на Садовой улице. В этом же московском доме и в усадьбе Истомино позже жила их дочь Елизавета Петровна Бологовская и внучка Александра Федоровна Шишмарева с мужем Иваном Михайловичем, майором. Именно они занимались в 1879 году делом о выкупе земельного надела крестьянами.

С 1880 года владельцем усадьбы Истомино становится уроженец деревни Ложкино Захар Михайлович Лихоманов. Это имя стало известно благодаря шумному хлыстовскому делу, проходившему в 1893-1895 годах.

Многостраничное дело далеко не все нам объясняет, но общую характеристику жизни и характера нового владельца дает вполне ясную. В Истомине и окрестных деревнях хлыстовство появилось еще в начале XIX века при Масловых, но особенно широко распространилось во второй его половине.

Земляки Павел Петрович Семенов и Захар Михайлович Лихоманов были главой секты хлыстов в Тарусском уезде. Павел Петрович, выходеи из деревни истоминского прихода, еще до 1861 года стал фабричным рабочим миткальной фабрики, в короткое время сделался фабрикантом, нажил большое состояние. В 1863 году у Семенова уже был большой двухэтажный дом на каменной основе, стоял он на Острожной площади. Женат он не был, жил с матерью. Большинство рабочих на его фабриках стали сектантами. С этого же времени при Семенове, сначала в качестве прислуги, а потом стал приказчиком по лесной части, находился его земляк Захар Михайлович Лихоманов. Ему же досталось все имущество после смерти Павла Петровича в 1880 году.

Николай Захарович сделался временным купцом, открыл торговлю лесными материалами и продуктами. Жил он в своем доме на Соборной площади города Тарусы с сестрой Александрой Захаровной и двумя внуками. Был женат, о жене заботился, хотя Елена Федоровна Лихоманова жила отдельно, в Романовке или Истомине. В усадьбе Истомино Лихоманов появлялся только раз в неделю, в пятницу.

Нередко привозил на работу женщин жать рожь или работать в саду. Дом на лето сдавался дачникам. В гроте был оборудован подвал, где на крюках хранились мясные туши, которые по мере надобности перевозились в мясную лавку Александры Михайловны Лихомановой.

В чем же было отличие хлыстов от остальных православных горожан и крестьян? Внешне женщины отличались одинаковыми темными платками, белыми одеждами, особого кроя сарафаном с перетянутой грудью. Мужчины практически ничем внешне не отличались. Об обрядах и радениях тарусских хлыстов известно очень мало. Все, что появлялось в показаниях расследования, в газетах того времени — это слухи, перепечатка уже давно известных сведений о хлыстах, выявленных когда-то в других местах. Все это бурно обсуждалось в прессе, среди жителей Калужской губернии и даже России.

О поведении самого Лихоманова докладывал губернатору после посещения Тарусы епископ Калужский в 1893 году: «Лихома-нов очень усердный посетитель богослужения, отличается добротой и благотворительностью. К каждому великому празднику жертвует рублей на 30—40 провизии для заключенных тарусского острога. Воздерживаясь вообще от употребления спиртных напитков, мясной пищи, курения табака, Лихоманов по совету врача Добротворского, жившего у него на квартире, в малом количестве употреблял мясо и вино». 10 января 1891 года 3. М. Лихоманов был утвержден в звании директора Тарусского тюремного отделения.

Помощь Лихоманова членам секты выражалась в отпуске мясных продуктов, лесных материалов из лавки по удешевленным ценам с рассрочкой, а некоторым — в дар, за что был очень уважаем. Земский врач И. 3. Добротворский, художник В. Д. Поленов оставили о нем также добрые воспоминания, характеризуя его как самого добросовестного купца города Тарусы. Это они знали по собственному опыту, так как Лихоманов поставлял материалы для постройки их домов. Валерия Ивановна Цветаева запомнила Лихоманова как «благообразного пожилого купца с длинной темной бородой, жившего с сестрой в своем доме. Люди тихие и степенные».

С помощью Лихоманова переселились в 1870 году из деревни Суриново истоминского прихода, приобретя в Тарусе дом на улице Воскресенской, сестры Федотиковы {Кирилловны). О них говорили следующее: «Гостеприимные, радушные, услужливые, вкрадчивые, они сумели ознакомиться со всей тарусской знатью, втерлись в хорошие дома». Все хлысты были усердными прихожанами, но никогда не бывали на крестинах, на свадьбах, не ходили в хороводы. Свидетели говорили о большой взаимопомощи между ними. Множество вдов, вдовцов, незамужних девиц и бедняков попало в секту к Лихомано-ву, они не отказывались от своей веры даже после расследования и суда, сочетая в личной жизни монашеский, а в обычной — мирской образ. Сам Лихоманов говорил, что другой веры не знает, и другие хлыстовки заявляли, что от веры своих отцов не отрекутся. Жизнь они действительно вели праведную. Кроме того, после рождения одного—трех детей отказывались от семейной жизни. Так же поступали вдовы и вдовцы.

После исследования причин снижения рождаемости в Тарусском уезде, проведенного Медицинским департаментом, с 1893 года началось расследование, а в 1895 году состоялся суд, Лихомано-ва арестовали в числе 18 главарей хлыстовства, провели в кандалах по Тарусе, отправили в Калужскую тюрьму. Но очень скоро наказание было отменено. Влияние Лихоманова было таково, что даже протоиерей Тарусы Смирнов в своем письменном докладе выступил в его защиту, объясняя, что в лице хлыстов надо видеть один из монашеских орденов церкви. Сам Захар Михайлович заявлял в 1900 году: «Правда, я претерпевал страданье, но сам батюшка царь не признавал нас плохими людьми, узы нам развязал. Разве мы государственные преступники?» Священник села Истомино Успенской церкви Михаил Никольский в своем рапорте, другие свидетели говорили о том, что Лихоманов до самой смерти был верен своей вере, которую знал с младенческого возраста. Умер Захар Михайлович в 1910 году, похоронен на истоминском кладбище рядом со своим благодетелем П. П. Семеновым.

Лихомановы владели Истоминым до революции. В 1918 году здание усадьбы передано школе. Так закончилась история истоминского имения и его владельцев.

В.А. Губарева


Комментарии (3)

  1. Сергей Самарин:

    Замечательный краеведческий очерк. Хотелось бы обсудить по электронной почте с автором очерка В.А. Губаревой ряд наиболее интересных моментов.

    • Губарева Виктория:

      C удовольствием отвечу на вопросы по истории Тарусских усадеб. Есть возможность переслать публикации в сборниках.

      • Сергей Самарин:

        Виктория Андреевна! В настоящее время также занимаюсь изучением рода Быховец. Меня поразили Ваши познания биографии Григория Андреевича Быховца, ссылки на записки М.Д. Бутурлина и статьи из газеты «Калужские ведомости» середины XIX века, сведения из калужских архивов и краеведческие материалы, связанные с Г.А. Быховцом и его семьей.Видно, что Вы давно и углубленно исследуете биографию Г.А. Быховца. Вероятно, у Вас есть опубликованные работы по этой теме. В свою очередь, я располагаю редкими материалами о роде Быховец и его тарусском имении из российских архивов. Готов обменяться с Вами информацией по этим темам. Для удобства дальнейшего общения и пересылки материалов, предлагаю перейти на уровень обычной электронной почты. Мой E-mail samsenik@yandex.ru
        С уважением, Сергей Самарин.

Комментировать


− один = 5

Яндекс.Метрика