В светлые июльские дни на концертах музыкального рихтеровского фестиваля можно встретить невысокую хрупкую утонченную женщину, а рядом с ней седовласого мужчину, с большой нежностью оберегающего ее.

Их хорошо знают в Тарусе. Они давно стали тарусянами. Их можно увидеть на телевизионных экранах, а люди старшего поколения помнят выступления Беллы Ахмадулиной на вечерах поэзии в Политехническом музее вместе со своими друзьями: Евтушенко, Окуджавой, Вознесенским и Рождественским.

Ее муж Борис Мессерер — талантливый театральный художник, поставивший свыше 150 оперных, балетных и драматических спектаклей.

Знакомство с Тарусой у Бориса Асафовича Мессерера началось с младенчества, когда его грудным ребенком привезли в Поленово. Через несколько лет он уже жил в Тарусе. После войны Мессерер стал приезжать в Дом творчества в Поленове, откуда легко было добраться до Тарусы. Туда ходили в магазины, на базар и погулять по улицам. «Я обожал Тарусу», — скажет Борис Асафович в интервью тарусской журналистке Зое Виноградовой.

В 1970-е годы Мессерер знакомит с Тарусой Беллу Ахмадулину. Живут в домах творчества около Ладыжина, Поленова, на даче Рихтера, в Тарусе. Много прогулок по живописным окрестностям и интересные встречи с живущими здесь художниками и писателями.

Затем перерыв в двадцать лет, и опять Таруса. Как результат замечательная книга стихов Ахмадулиной и акварелей Мессерера — «Таруса», В том же интервью Белла Ахатовна так скажет о Тарусе: «Таруса всегда была для меня важным местом в жизни. Прежде всего, это место, возглавленное и осененное Мариной Цветаевой». Борис Асафович продолжает: «Если Бог мне даст еще немного пожить на этом свете, то хотя бы немного хотелось бы пожить и в Тарусе».

Перед нами две книги, от которых, начав читать, уже не можешь оторваться до самой последней страницы. С интересом рассматриваешь фотографии, особенно тарусские. Иллюстрации в книгах показывают всю многогранность творчества авторов, завораживают и захватывают так, что хочется бежать в галереи, чтобы увидеть оригиналы.

Нина Ватолина «Наброски по памяти» и Макс Бирштейн «Жизнь и картины».

В книгах много имен: родные, друзья, знакомые. Города, страны. Это память, которая помогает жить в настоящем. Чувствуешь свою причастность и обогащаешься опытом. Когда в своих воспоминаниях Макс Авадьевич рассказывает о тарусских событиях с перечислением имен, хочется поблагодарить его за этот подарок живущим: «В Тарусе, особенно летом, живет много семей художников. Замечательный директор Картинной галереи Наталья Петровна Гуртовая ежегодно в августе устраивает художественные выставки московских художников, где выставляются: Браговские и Любимова, Файдыш, Навашина и Мачерет, скульптор Александров с семьей, Бирштейны, Ватолина и Маша Цигаль, Тамара и Ира Старженецкие и Толя Камелин, Ватагины Коля и Маша и многие другие».

Но вот Таруса их глазами — это картины, рисунки; их словами — эти книги. «Откуда взялся домик? Совершенная неожиданность. Да, совершенно неожиданно я попала в Тарусу. Совершенно неожиданно захотела остаться здесь надолго. Совершенно неожиданно женщина в чем-то голубоватом отворила калитку и указала мне на крутом, довольно голом холме дом: «Если оврагов не боитесь, попробуйте там». Наколдовала? Вошла в дом. Выйдя на балкончик, поглядела… И вся ширь, вся отрада далей хлынула в душу, что-то раздвинув в ней, заворожила…»

Диалог с Максом: «— Я все же построю дом… — Деньги? — А мой окаянный политический плакат? — Делай, как хочешь. Твоя воля».

Нина Николаевна — замечательный мастер плаката. «Не болтай!» — любимый плакат, без преувеличения, всего народа. Но этот жанр не главное в ее творчестве. Качественные портреты, изумительные цветы, пленительные пейзажи. «Никогда я не понимала часто произносимых слов «скромная, неяркая русская красота»… А в этих местах они и вовсе не звучат. Тут не скромность, не яркость — здесь сильно выраженный образ широкой и щедрой красоты. Здесь все наполнено чувством меры, сдержанной силой и гармонией. Особенно заметно это, когда вступает впейзаж мотив реки. Глядишь на светлый поворот Оки… и музыкальная пластичность этой земли, ее свет, ее узорчатая торжественность покоряет».

Как они близки, эти два талантливых человека, как они умеют любить и восхищаться друг другом: «Какой ты Макс? Ты не так прост. Такими словами, как умный, блестящий, тебя не поймаешь. Просто ответить — живописен. Как плотно и трепетно ложатся краски… Как блестяще отвечаешь ты природе. Берешь все прекрасное в ней — просто как видишь и превращаешь в другое чудо — искусство. Об искусстве никогда не рассуждаешь — ты его делаешь. Политику ты не замечаешь. Ты любишь жизнь, и она отвечает тебе взаимностью. Полное согласие… Ты любишь цветы и пишешь их. Сколько в них нежных оттенков, точно в обнаженном теле… Похоже. Те же цветы. Ты любишь писать и то и другое». Лучше о Максе Авадьевиче Бирштейне (1914—2000) сказать невозможно. А вот его слова: «Я счастлив своей чудесной нелегкой работой — я художник. У меня много друзей».

О Тарусе Бирштейн впервые услышал маленьким мальчиком на выставке акварелей художника Шитикова, куда привела его мама. «На большинстве акварелей были тарусские туманные берега Оки. Странно чудно звучало слово Таруса. ТА — РУ — СА. «Турусы на колесах?» И вот теперь мы уже более 35 лет живем каждое лето, весну и осень в Тарусе на улице Свердлова, 17, это так называется, ана самом деле это никакая не улица, а между двух оврагов стоят три дома, один из серых бревен наш,..» «Надо сказать, что улица за нашим оврагом, — пишет Ватолина, — носит имя Карла Либкнехта, Впрочем, все тихие улицы старой Тарусы в 20-е годы какой-то дурень, ошалев от глупости и революционного энтузиазма, переименовал в громкие имена немецких революционеров: Карл Л ибкнехг, Энгельс, Маркс, Клара Цеткин».

Здесь, в Тарусе, возникла дружба с Ватагиными, Заболоцким, Крымовым и многими другими.

Макс Авадьевич любил путешествовать — отовсюду картины, этюды, зарисовки. Нина Николаевна любила лес, поля, любила прогулки по окрестностям Тарусы. Она считала, что надо обязательно ходить каждый день, накапливать впечатления. «Сегодня утром воздух свеж и волен, дали четки, обсохшая земля так бела. Сегодня день дорог по полянам, через Суторминоское поле, через Таруску… Дальше, дальше…» И тоже картины: много цветов, тарус-ских пейзажей, портретов.

Нина Николаевна любила писать портреты своих соседей — детей, старух. Соседка Домна Даниловна охотно позировала. «Спокойно облокотясь о спинку стула, сложив натруженные руки на полосатом фартуке, она развлекала себя и меня подробностями из жизни соседей и заботливо уговаривала меня опасаться «тихих старушек»: всегда сглазить может… Как увидит хорошую женщину — так и «стрельнет, так и стрельнет! — а все зависть…».

Эти два замечательных художника оставили нам большое и прекрасное наследство. Но, наверное, все-таки главным для них итогом жизни были две талантливые девочки: их дочь — великолепная яркая художница Анна Бирштейн и очаровательная внучка Маша Цигаль — дизайнер и модельер.

Анна Бирштейн, продолжая традиции своих родителей, принимает участие во всех выставках «Москва — Таруса» в Тарусской картинной галерее.

Э.М. Логинова