Интеллектуальная культура, являющаяся необходимой частью культуры общества, представляет собой многосложное и неоднозначное явление. Оба эти качества, разумеется, прежде всего, связаны с многозначностью понятия «культура». Как известно, уже к концу ХХ века насчитывалось около полутысячи дефиниций культуры. Так, М. С. Каган отмечал, что только с конца 60-х в отечественной литературе употреблялось более 60 дефиниций культуры [1, с 5–17]. Более того, ныне наличествуют множество модификаций культуры, которые складываются в особые способы трактовки культуры. Так, социолог Л. Ионин, исходя из различающихся методологических принципов классификаций культуры, по которым строили свою систему известные американские исследователи А.Кребер и К.Клакхон, построил систематизацию (включающую в себя еще и определенную дифференциацию внутри групп) состоящую из шести разделов [2, с. 45–46].

Все эти исследовательские усилия обнажают тот очевидный факт, каким сверхсложным феноменом является культура. В раскрытии сущности этого феномена не могут удовлетворить и максимально широкие философские абстракции по поводу онтологического статуса культуры (к таковым мы относим и широко известную дефиницию культуры, данную В. С. Стёпиным, где культура определяется как «система исторически развивающихся надбиологических программ человеческой жизнедеятельности (деятельности поведения и общения), обеспечивающих воспроизводство и изменение социальной жизни во всех ее основных проявлениях» [3, с. 34], как и вытекающие из них усеченные определения культуры как реального способа связи природного и социального в человеческом бытии [1, с. 46]. И все-таки важнее всего представляется необходимость попытки хотя бы в общих чертах определить основополагающее содержание, объем и суверенность понятия культуры.

В приведенных выше дефинициях отсутствует то, что называется «человеческим измерением». Между тем, общеизвестно, что именно человек (человечество) является творцом культуры (с другой стороны, он является и творением культуры). В расширенном понимании объем понятия «культура» вмещает в себя совокупность творческих достижений народа (этноса), общества, человечества. Эти достижения, как и формирование самого человека («возделывание» человека, если исходить из смысла первоначального латинского глагола «culturare»), не могут совершаться вне мира человеческой духовности. В силу этого, на первый план выходит присутствие (включенность) человеческого отношения к предметам и явлениям реального бытия человека.

В свою очередь, такая позиция обуславливает необходимость присутствия (и проявления) аксиологического подхода в определении как частных феноменов культуры, так и ее сущностной природы. Поэтому в постижении культуры определяющим моментом, как верно пишет Н. Чавчавадзе выступает задача «раскрыть субъективно-человеческий смысл культуры как творчества и самотворчества человека, выявить ее значимость и ценность с точки зрения ее творцов и “потребителей”» [4, с. 11]. Разделяя понимание культуры как мира воплощенных ценностей (Н. Чавчавадзе), мы в то же время, корректируем современное понимание культуры с точки зрения неоаксиологического подхода, существенной чертой которого является осмысливающее оценивание с точки зрения человеческого рода. Поэтому наша дефиниция культуры, включает на равных основаниях ценностную и оценочную стороны человеческого отношения к миру: «Культура являет собой совокупность духовых ценностей, процесс их создания, освоения и оценки как обществом, так и отдельным человеком» [5, с. 31]. Приступа к анализу столь узкой (инструментальной по своей сути) части культуры, каким является «интеллектуальная культура», следует еще раз подчеркнуть, что это рассмотрение может быть осуществлено лишь в ареале духовного (трактовка последнего должна быть элиминирована от религиозно-идеологических мотивов). При всей частоте употребления в публицистике понятия «интеллектуальная культура», замечает современный исследователь, «в научной и философской литературе практически не было попыток анализа данного понятия» [6, с. 112]. М. Гутенев обращается к исходному понятию «интеллект», указывая, что оно исследуется рядом наук, однако «основные принципы научного познания интеллекта все еще строятся на основе знаний из сфер психологии и философии» [6, с. 112].

Принимая во внимание определение современной психологии, которая под интеллектом понимает «психический механизм, который отвечает за переработку информации об окружающей действительности и ее воспроизведение в индивидуальном сознании», отмечаем недостаточность его для выявления сущностных качеств интеллекта. Философское же исследование сущности понятия так или иначе начинается с рассмотрения такого специфического человеческого свойства как ум. Однако уже в древнегреческую эпоху была осознана многозначность понятия «ум». Аристотель в одной из своих работ постулировал дифференциацию ума: ум деятельный философа мыслит понятиями и постигает истину, ум пассивный занят мышлением (это и есть движение ума). Показательно, что эта работа Аристотеля носит название «О душе», как бы порождая традицию сложного осмысления соотношения понятий «Дух» и «Душа». В религиозной интерпретации, доминирующей в Средневековье, интеллектуальное начало относится к сфере духа (впоследствии Гегель выведет его в философскую сферу, постулировав тождество между Абсолютным духом и Абсолютной идеей). Под интеллектом, в средневековой философии понималось познавательное свойство души; причем познание при помощи интеллекта считалось низшим видом познания, поскольку познание высшего начала – Бога – было прерогативой веры.

Однако ближе к Новому времени обнаруживается многосторонность понимания рационального, которое наиболее ярко характеризует сущностную природу интеллекта. Для Р. Декарта понятие «интеллект» совпадает с понятием «рассудок», для Б. Спинозы оно тождественно понятию «разум». Характерно, что и в этих философских доктринах не разрешается до конца дихотомия, связанная с природой интеллекта: он инструментарий познания или механизм мыслительных операций? Классик немецкой философии Иммануил Кант более точно строит гносеологическую антитезу: у него чувственность противостоит рассудку в процессе познания. По Канту, существуют «два основных ствола человеческого познания, вырастающие, быть может, из одного общего, но неизвестного нам корня, а именно чувственность и рассудок» [7, с. 123–124]. В первом случае созерцание наполняет, по Канту, познание содержанием. Рассудок же проявляется в способности мыслить.

Кантовское понимание рассудка, весьма близко к современному пониманию интеллекта. Для Гегеля разум надындивидуален, он приобретает всемирный характер. Именно здесь, в панлогической доктрине Гегеля, рациональное начало находит свое высшее выражение в сфере духовного, как бы оно ни понималось (здесь, отчуждаясь от структуры, связанной с «Душой», дух за счет обладания самосознания обеспечивает свое инобытие, опредемечивание, самополагание в форме объекта). К ХХI веку, когда принципы гносеологии в ее «классическом» прочтении перестают играть основополагающую роль в осмыслении интеллекта, философская интерпретация понятия «интеллект» все более склоняется к тому, чтобы видеть в качестве его сути «некое умственное начало человека, мыслительную способность, определяющую его деятельность» [6, с. 113]. Еще более точно, на наш взгляд, определяет интеллект Ю. Хрусталев: «Интеллект – это умственный потенциал, внутренний источник творчества, обогащенный научными знаниями и культурными ценностями» [8, с. 149]. Присоединяясь к этому определению, отметим, что интеллект – это гибкий ум, способность «разумения», поддержанная «снизу» эмоциональным миром личности. Различия в мышлении, как мы знаем, легли в основу понимания различающейся ментальности народов. Интеллектуальная сфера – это высокодуховная сфера жизнедеятельности человека.

Интеллектуальная культура зиждется на определенных творческих достижениях, главным основанием которых выступает деятельностное проявление креативного человеческого разума. Отсюда вытекают и ценности данной небольшой, но весьма важной части человеческой культуры, взятой целокупно. Ибо и познавательная, и мыслительная, и ментальная стороны человеческого бытия освещаются, осмысливаются и направляются вперед только обогащенным человеческим разумом. Он, гибкий человеческий разум, по сути, породил человека – «гомо сапиенс» – в его особенной спецификации. Он всегда выступал «заводатором» общественного прогресса и он, на наш взгляд, всегда будет «последним прибежищем» человека в бесконечно меняющемся мире.

Литература и источники

1. Каган, М. С. Философия культуры / М. С. Каган. – СПб., 1997.

2. Ионин, Л. Г. Социология культуры / Л. Г. Ионин. – М., 1996.

3. Степин, В. С. Культура / В. С. Степин // Новая философская энциклопедия. – 2010. – Т. 2.

4. Чавчавадзе, Н. З. Культура и ценности / Н. З. Чавчавадзе – Тбилиси, 1984.

5. Салеев, В. А. Введение в культурологию: в 2-х частях / В. А. Салеев. – Мозырь, 2004. – Ч. 1.

6. Гутенев, М. Ю. Философский аспект интеллектуальной культуры / М. Ю. Гутенев // Вестник ЮУрГУ. – 2011. – № 9.

7. Кант, И. Соч.: в 6 томах. – Т.3 / И. Кант.

8. Хрусталев, Ю. М. Интеллект / Ю. М. Хрусталев // «Человек». Философско-энциклопедический словарь – М., 2000

В.А. Салеев