В предвидении войны с Японией русское правительство наметило большую программу усиления флота, укрепления Дальневосточного морского театра. Это коснулось и медицинской службы. Основным направлением подготовки медицинской службы к войне было совершенствование ее боевой организации на кораблях и корабельных соединениях на случай их длительных самостоятельных плаваний. На всех кораблях I ранга по штату полагалось иметь по два врача и по два фельдшера, на кораблях II ранга — по одному врачу и фельдшеру.

На миноносцах, канонерских лодках и других малых кораблях ни врачей, ни фельдшеров штатами не предусматривалось и только в исключительных случаях длительных плаваний считалось возможным временное прикомандирование фельдшера. На соединении миноносцев существовала должность отрядного врача. Санитары судовые, согласно пункту 21 объяснений в табеле комплектации на 1904 год, определялись так: на корабли с командой от 50 до 100 чел. — по одному, от 150 до 300 чел. — по два, от 300 до 450 чел. — по три и от 450 чел. и более — по четыре санитара. На корабли с командой менее 50 чел. санитары назначались в случае посылки таких кораблей в заграничное плавание. Специальной комиссией были отобраны два парохода для переоборудования их с началом войны в госпитальные суда.

Планировались мероприятия для приема раненых на берегу, а также создание плавучих «санитарных караванов» для внутрипортовых перевозок, увеличение коек в существующих госпиталях и развертывание некоторых новых госпиталей и лазаретов. К началу войны имелся морской госпиталь во Владивостоке на 120 коек, число их возросло затем до 426. В Порт-Артуре было два лазарета и с началом войны открыт госпиталь на 200 коек, кроме того было организовано до 10 временных лазаретов на берегу. Вместе с тем, анализируя подготовку медицинской службы, можно видеть, что характер и масштабы предстоящей войны в должной мере не учитывались.

Недостаточным было планируемое количество госпитальных коек (особенно в главной базе флота — Порт-Артуре), не имелось единого плана мобилизационного развертывания, медицинский состав не был приписан к своим учреждениям, отсутствовали запасы предметов хозяйственного и медицинского снабжения. Неудивительно поэтому, что перевод медицинской службы на военные рельсы с началом войны осуществлялся крайне неорганизованно, весьма медленно увеличивалось количество госпитальных коек, остро ощущался недостаток медицинского персонала.

Все эти трудности во много крат возросли после того, как был блокирован Порт-Артур. Указание о формировании госпитальных судов «Ангара» и «Казань» поступило только через пять месяцев после начала войны. Работа эта натолкнулась на массу трудностей: недостаток рабочей силы, загруженность ремонтных мастерских, отсутствие подготовленного медицинского персонала. Дошло до того, что средства на оснащение судов собирались путем пожертвований. Больше организованности проявило общество Красного Креста. Принадлежавшее ему госпитальное судно «Монголия» вошло в строй раньше других. Война началась с вероломного нападения японского флота на русскую эскадру в Порт-Артуре в ночь с 8 на 9 февраля 1904 года.

В результате неожиданной атаки были значительно повреждены эскадренные броненосцы «Ретвизан», «Цесаревич» и крейсер «Паллада». Днем к Порт-Артуру подошли главные силы японского флота и завязали бой с кораблями Тихоокеанской эскадры. Небольшие санитарные потери на эскадре позволили медицинской службе (возглавлял ее известный морской врач А. А. Бунге) справиться со своей задачей без особого напряжения. Одновременно события развернулись в корейском порту Чемульпо, где находился крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец». Бой их с целой неприятельской эскадрой — блестящий подвиг русских моряков. Менее чем за час боя крейсер выпустил по неприятельским кораблям 1015 снарядов. В описании очевидцев встает страшная картина разрушений и потерь; корабли были буквально изрешечены неприятельскими снарядами, оказался поврежденным лазарет.

В этом же бою было убито 33 и ранено 92 человека. Медицинская служба крейсера (старший судовой врач М. Н. Храбростин) работала под стать всему экипажу корабля. Когда, по возвращении в Чемульпо, на крейсер прибыли врачи с иностранных кораблей, находившихся в этом порту, они констатировали, что только единичным раненым не была оказана необходимая помощь. Так было и на других кораблях. В. С. Кравченко — врач крейсера «Аврора», на котором в Цусимском бою было 83 раненых, писал: «Несмотря на массу раненых, ни один не ускользнул от моего осмотра и не был потерян от недостатка в медицинской помощи».

В ходе Русско-японской войны впервые были использованы возможности рентгеновского исследования в боевой обстановке. Военно-медицинская академия организовала вечерние занятия для военных врачей по изучению только что открытых методов рентгенодиагностики. Это позволило в короткие сроки внедрить в армии и на флоте методику рентгеноскопии при лечении огнестрельных ранений и переломов костей. Рентгеновские установки широко использовались на судах 1-й и 2-й Тихоокеанских эскадр.

Судовой лазарет крейсера «Аврора» располагал двумя круксовыми трубками (так тогда назывались рентгеновские трубки), штативом и экраном для просвечивания. Во время Цусимского сражения судовой врач крейсера В. С. Кравченко сделал 40 рентгенограмм пострадавшим, что позволило ему выявить локализацию инородных тел (осколков снарядов и др.). По его свидетельству, очень удобными оказались тампоны, пропитанные йодоформом, введенные в глубь раны. «Они не просвечивались, были видны темным пятном и давали возможность превосходно ориентироваться относительно отношения раны, осколков и направления раневого канала». Таким образом, судовой врач Кравченко первый применил на боевом корабле рентгеновский метод диагностики при огнестрельных ранениях. В экспозиции Военно-медицинского музея находится рентгеновский аппарат, который был использован в Русско-японскую войну для диагностики ранений и переломов. В последующие месяцы флот вел повседневную боевую деятельность и потери не были особенно большими.

Но даже и в этих условиях остро ощущался недостаток коечной сети в Порт-Артуре. Была предпринята попытка использовать госпитальные суда и даже неприспособленные пароходы при стоянке на внутреннем рейде в качестве дополнительных госпитальных коек. Общее число береговых госпитальных коек к концу осады достигало 6670 (из них на долю флота приходилось 1800), в то время как число больных и раненых доходило до 13681. Неудовлетворительные условия в лечебных учреждениях привели к высокой летальности: среди раненых офицеров до 11,1 %, среди солдат — 10,7 %. Значительные потери в людях сопровождали попытку кораблей 1-й Тихоокеанской эскадры прорваться из Порт-Артура во Владивосток. В этом бою, известном как «бой в Желтом море у Шантунга», было убито 92 и ранено 468 человек. Раненые были почти на всех кораблях.

Больше всего на эскадренном броненосце «Ретвизан» — 104 человека. В составе эскадры находилось госпитальное судно «Монголия», использовать которое, однако, не удалось, так как во время боя оно было оттеснено от эскадры противником и практически обречено на бездействие, а по окончании боя передать на него раненых тоже не удалось из-за угрозы нового нападения японцев. После этого боя только часть кораблей возвратилась в Порт-Артур; раненые на остальных кораблях попали в различные иностранные порты, где эти корабли были интернированы вместе с экипажами. Вскоре после этого сражения состоялось другое, где потери были еще большими; в Корейском проливе корабли Владивостокского отряда встретились с превосходящими силами японского флота. Потери на крейсерах составили 668 человек.

Медицинская служба работала на этих кораблях на полуразрушенных перевязочных пунктах до полного изнеможения. Врач крейсера «Рюрик», будучи сам безнадежно раненым, заявил своим коллегам: «Я уже не живой человек и хочу умереть на «Рюрике» вместе с ним, вы спасайте других, кого еще можно спасти». Для работы в береговых условиях уже в первые месяцы войны сначала во Владивостоке, затем в Порт-Артуре, где санитарные потери были особенно велики, создаются нештатные «санитарные отряды». В составе каждого такого отряда были врачи, фельдшера, санитары и санитары-носильщики. В качестве транспортных средств использовались тележки-рикши и носилки на колесах. Впервые в мировой практике в этих отрядах были применены сопроводительные знаки для раненых (полосы красного кумача для тяжелораненых и белого — для лиц, имеющих легкое ранение).

Персоналу санитарных отрядов приходилось выполнять самые разнообразные функции, начиная от оказания медицинской помощи раненым и их эвакуации, до повседневного медицинского обслуживания и проведения санитарно-гигиенических и противоэпидемических мероприятий. Деятельность порт-артурского отряда, обеспечившего оказание помощи более чем 2000 раненым и принявшего около 10000 больных, неоднократно отмечалась руководителем обороны генералом Р. И. Кондратенко. Работа медицинского персонала 2-й Тихоокеанской эскадры в Цусимском сражении (14–15 мая 1905 года) составляет часть подвига, который совершили русские моряки, показавшие в этом неравном бою беспримерную стойкость и мужество. Воспоминания его участников (судовых врачей крейсера I ранга «Аврора» В.С. Кравченко, крейсера I ранга «Владимир Мономах» К.А. Заржецкого, судового фельдшера эскадренного броненосца «Ослябя» Савина и других) позволяют воссоздать картину этой трагической эпопеи.

Медицинской службе пришлось столкнуться буквально со всеми трудностями, которые только могут быть в морском бою. На крейсере II ранга «Жемчуг» снаряд разорвался в главном перевязочном пункте, убив там большую часть раненых и медицинского персонала. На осколки, пролетавшие через медицинские помещения, вообще перестали обращать внимание. Перевязочные пункты постоянно были заполнены дымом от пожаров; на эскадренном броненосце «Сисой Великий» от отравления погибли оба врача. Штормило, волны непрерывно захлестывались в многочисленные пробоины корпуса, помощь оказывали, стоя по щиколотку в холодной воде. Медицинскому персоналу самому приходилось бороться за живучесть своих постов: тушить пожары, откачивать воду, исправлять повреждения электропроводки. От грохота орудий люди глохли и теряли голос. Корабли непрерывно содрогались от взрывов неприятельских снарядов и стрельбы собственной артиллерии. Проблемой становилось надежно закрепить раненого на операционном столе.

Большую роль играла тщательная предварительная подготовка к работе по оказанию помощи на кораблях. В дополнение к имевшимся индивидуальным пакетам военного образца на все башни и батареи раздали мешки с дополнительными перевязочными пакетами. Это было крайне необходимо ввиду множественности и обширности ранений. Санитары-носильщики обеспечивали самую быструю доставку раненых на перевязочные пункты. Сами перевязочные пункты были хорошо оснащены, имели аварийное освещение. Офицерские каюты были подготовлены для размещения раненых после оказания им медицинской помощи. Предусматривалась возможность смены помещений в ходе боя; для всего медицинского имущества были заранее подготовлены ящики с ручками. Количество раненых на большинстве кораблей было весьма значительным (83 человека на крейсере I ранга «Аврора», 43 — эскадренном броненосце «Орел», 51 — на крейсере I ранга «Адмирал Нахимов»), большая часть из них тяжелые.

Максимальное количество санитарных потерь на отдельных кораблях достигало 30 % от численности экипажа; при этом 55 % из них могли передвигаться самостоятельно, а 45 % нуждались в транспортировке по кораблю. Большое количество раненых оказывалось среди спасенных с гибнущих кораблей. Ввиду большого наплыва раненых на перевязочные пункты приходилось ограничиваться оказанием только первой врачебной помощи.

Из неотложных пособий на отдельных кораблях производились только простейшие хирургические вмешательства, а именно: ревизия ран, удаление инородных тел, костных обломков, обработка ожогов, борьба с шоком и наложение иммобилизирующих повязок; тем не менее, ни один раненый не был потерян от недостатка медицинской помощи. Сложной проблемой была эвакуация раненых с гибнущих кораблей, так как большая часть плавсредств была утрачена. Когда гибель корабля была неотвратимой, раненых привязывали к пробковым койкам и в таком виде спускали в море. Оказавшись в плену, судовые врачи всячески стремились не оставлять своих раненых, добивались улучшения условий их содержания и оказания им необходимой помощи. Медицинская служба 2-й Тихоокеанской эскадры понесла в Цусимском сражении большие потери. Погиб весь медицинский персонал эскадренных броненосцев «Князь Суворов», «Император Александр III», «Бородино», «Ослябя» и многих других кораблей1 . Весьма поучительна судьба сопровождавших 2-ю Тихоокеанскую эскадру госпитальных судов «Орел» и «Кострома»: спустя четыре часа после начала сражения в Корейском проливе, не приняв на борт ни одного раненого,

они были задержаны японским вспомогательными крейсерами под предлогом незначительного нарушения правил Женевской конвенции. Этим лишний раз была продемонстрирована та истина, что госпитальные суда в современных условиях не могут действовать в составе корабельных соединений, столь отличных от них по своим тактико-техническим данным. Госпитальные суда связывали эскадру, демаскировали ее, а в нужный момент оказались неспособными выполнить свою задачу. Госпитальное судно «Орел» сыграло роковую роль в Цусимском сражении. Будучи ярко освещенным, оно было обнаружено японской разведкой, и в связи с этим был сделан вывод о наличии поблизости русской эскадры. Русско-японская война являлась, по мнению многих исследователей, самой неудачной войной России. Война вошла в историю как первая война «машинного периода», когда, изза появления более совершенного оружия, увеличилось число огнестрельных ранений. Медицинское обеспечение русской армии во время войны отразило общую недооценку командованием сил противника.

В управлении медицинской службой действующих войск не было должного единства, а ее структура не отличалась от прежних войн. Раненые передавались по цепочке: передовой перевязочный пункт полка — головной перевязочный пункт дивизии — полевой подвижный госпиталь — сводные госпитали. Эвакуация, как и прежде, была оторвана от лечения, а войсковые этапы — от армейских. Все военно-врачебные заведения подразделялись на войсковые и подчиненные органам полевого управления. Врачебным персоналом русская армия была обеспечена. В район военных действий прибыли врачи и студенты Императорской военно-медицинской академии. В ходе войны был реализован ряд заметных улучшений в организации военно-врачебного дела. Громоздкие военно-временные госпитали на 630 мест были заменены мобильными и легко управляемыми полевыми подвижными на 210 мест.

Были созданы «слабосильные команды», введены штатные военно-санитарные транспорты и штатные эвакуационные комиссии. Качественно улучшилась первая помощь раненым. Впервые официально были введены такие понятия, как самои взаимопомощь, обеспеченные принятием на снабжение индивидуальных «антисептических» перевязочных пакетов. Кроме того, первую помощь оказывали полковые и дивизионные носильщики, снаряженные специальными сумками. Именно в эту войну возник термин «гнезда раненых», т. е. места, где временно сосредоточивались вышедшие или вынесенные из боя раненые. Впервые в диагностических целях была применена рентгеновская аппаратура. Эвакуация раненых в глубь России осуществлялась постоянными или временными санитарными поездами. Крупные военно-сводные госпитали являлись стационарными, хорошо оснащенными и могли принимать на все виды лечения значительно больше раненых и больных, чем ранее.

Впервые определилась специализация тыловых госпиталей: в Харбине выделялись хирургические госпитали и сводный госпиталь для офтальмологических и ЛОР-больных. При этом терапевтических госпиталей, за исключением небольшого числа инфекционных, не открывалось, что объяснялось низкой заболеваемостью военнослужащих и слабым развитием острозаразных болезней. Этому способствовала активная деятельность медиков по санитарно-эпидемиологическому обеспечению армии.

В годы войны медицинская служба приобрела большой опыт медицинского обеспечения боевых действий военно-морского флота. В медицинском обеспечении войны на море были отмечены недостаток госпитальных мест, отсутствие единого для всего флота плана мобилизационного развертывания сил и средств медицинской службы.

Для эвакуации и лечения раненых было приспособлено и успешно работало несколько пароходов и госпитальных судов. В то же время госпитальные суда использовались как стационары, не выполняя функции по снятию раненых с гибнущих боевых кораблей. Большое значение в организации оказания медицинской помощи сыграло обеспечение матросов достаточным количеством индивидуальных перевязочных средств, слаженная работа санитаров-носильщиков, хорошее оснащение перевязочных пунктов. Опыт медицинского обеспечения сил флота во время войны был внимательно проанализирован и нашел отражение в изданном впоследствии «Санитарном отчете по флоту за Русско-японскую войну 1904-1905 гг.».

А. А. Будко, Г. А. Грибовская