Статья посвящена преследованию ведьм и колдунов со стороны православной церкви. Особое внимание уделено отношению русских государей к ведовству и чародейству. Проанализированы основные законы, принятые со времен правления Владимира Святославовича и заканчивая царствованием Екатерины II, которые регламентируют порядок судебных разбирательств.

На протяжении долгого времени суеверные представления выступали одним из главных компонентов духовной жизни восточных славян. Данное явление «народной религиозности», имеющее в основе культ сверхъестественных сил, существование которых осуждалось или не признавалось православной церковью, представляло собой объект осуждения не только со стороны церковных иерархов, но и государства.

Иногда в борьбе с суевериями и остатками язычества церковь и государство действовали совместно, иногда вели борьбу самостоятельно [1, с. 102]. В отличие от католической церкви, где для судебных процессов над ведьмами был создан специальный аппарат розыска и расследования подобных преступлений, в православии это попадало под юрисдикцию обычных церковных судов. Епископы разыскивали колдунов и ведьм, и доставляли их на епископский двор для следствия, а затем передавали в руки светской власти для исполнения приговора. По примеру своих католических соратников православная церковь разработала схожие методы распознавания ведьм и чародеев.

Так на допросах применялись некоторые виды пыток, такие как дыба, испытание огнем, взвешивание и прокалывание «дьявольских меток», которыми являлись родинки и бородавки. Практиковалось также «испытание водой», которое на территории Восточной Европы претерпело и некоторые существенные изменения. Женщин, подозреваемых в причинении засухи, заставляли в течение дня носить воду из реки через поле и поливать ею кресты, стоящие обычно у дороги. В случае выполнения данного испытания, обвинения снимались [2, с. 26-27]. Первые ведовские процессы в Древней Руси берут свое начало уже с XI века, так например, в «Уставе князя Владимира о церковных судах» в качестве вида преступления указывалось «чародейство». Согласно уставу Владимира Святославовича церкви предоставлялась широкая судебная власть над всеми христианами. Митрополиты и епископы судили не только церковные преступления, но также гражданские и уголовные дела, к которым в те времена относились ведовство, волхование и еретичество, выступавшее в большей мере как колдовство.

Врачевание травами также рассматривалось как одна из форм чародейства, а чародеев, по данному Уставу, полагалось сжигать, однако о применении такой меры вплоть до XV века известно очень мало случаев. Первые сведения о сожжении «лихих баб» за неурожай в Суздальском княжестве датируются 1204 годом. Другим юридическим памятником подобного рода является устав князя Ярослава, сына Владимира. Этот устав, по сравнению с предыдущим, в юридическом смысле представляет значительный шаг вперед. В уставе Ярослава уже точно указывались размеры взыскания за то или иное преступление, а также был установлен порядок судопроизводства: иногда суд был чисто церковный, иногда с участием княжеского судьи, если в деле были затронуты интересы государства. По уставу Ярослава за совершение преступлений, применялись следующие исправительные меры: епитимья и принудительное пребывание в церковном доме, где арестованным, необходимо было каждый день посещать храм и выполнять поручения, связанные с физическим трудом.

В некоторых случаях, для лиц, уличенных в занятиях колдовством, применялись и телесные наказания [1, с. 105-108]. Начиная с ХV-XVI вв. борьбу с ведовством в Литовской и Московской Руси берет на себя государственная власть: в употребление входят общественные казни, ссылки, тюремные заключения. Ересь официально приравнивалась к чародейству и наказывалась смертью через сожжение. Причина, по которой московские государи берут в свои руки борьбу с остатками язычества – это укрепление их личной власти после свержения татарского ига. По мере того, как крепла власть Московских великих князей, они забирали в свои руки и власть духовную. В этом отношении они брали пример с византийских императоров, которые смотрели на себя, как на защитников религии [1, с. 242–243].

Во время царствования Ивана Грозного чародеев начали преследовать и клеймить огнем [4]. В 1551 году Стоглавый собор принял против ведьм и колдунов ряд суровых постановлений. Наряду с запрещением держать у себя и читать «богомерзкие еретические книги», собор осудил волхвов, чародеев и кудесников, которые, как отметили отцы собора, «мир прельщают и от бога отлучают» [5, с. 95]. В приговорной грамоте Троицко-Серпева монастыря от 1555 года запрещалось держать «волхвей и баб ворожей»; их следовало «выбить из села», силой выгнать, при этом разрешалось даже их избить и ограбить [1, с. 232]. Следует учесть, что поддерживая веру в дьявола и его могущество, представители православной церкви, тем самым распространяли суждения о существовании колдовства и всякое сомнение в реальности дьявола и его прислужниц ведьм объявлялось еретичеством. Поэтому нередки случаи преследования лиц не только, обвиненных в сношениях с нечистой силой, но и тех, кто высказывал сомнение в ее существовании. Не следует удивляться тому, что на рубеже XVI–XVII веков в Московском государстве появилось большое количество суеверий, а вера в волшебство стала всеобщей.

Такое явление русской жизни возникло вследствие усиленного сближения новой династии Романовых с Западной Европой. Отношения между властью и обществом стали напряженными, рост населения городов породил «профессиональную» преступность. Государственный аппарат был еще развит слабо, поэтому социальное спокойствие достигалось с помощью суровых наказаний и устрашения потенциальных злоумышленников. Инквизиторская практика православной церкви отразилась и в уставе Славяно-греколатинской академии, основанной в Москве в 1687 году. Академии предлагалось не держать волшебных, чародейских, гадательных и других запрещенных церковью богохульных и богоненавистных книг. Виновные подлежали сожжению «без всякого милосердия».

Реакционное учение церкви о существовании дьявола и прочей нечистой силы, и о возможности сношения с ними проповедовалось и на академических лекциях. Таким образом, из числа студентов академии готовились, в том числе и будущие инквизиторы. Реформа Петра Великого, коренным образом изменившая русский общественный строй и направившая русскую мысль в новое русло, не изменила веры в колдовство, которую разделял сам царь.

Так, например, в воинском уставе Петра Великого от 1716 года сказано: «Ежели кто из воинских людей найдется идолопоклонник, чернокнижец, ружья заговоритель, суеверный и богохульный чародей: оный по состоянию дела в «жестоком» заключении, в железах, гонянием шпицрутен наказан или весьма сожжен имеет быть» [6]. Одной из важнейших задач политического сыска в XVIII веке была защита государя от ведунов и воздействия различных магических сил. Уделялось внимание слухам, сплетням, неосторожно сказанным фразам на эту тему. Арестам и допросам подлежали люди, которые говорили или знали о намерениях кого-либо «портить» государя [3, с. 27–28]. Церковный иерарх петровского времени Феофан Прокопович не признавал волшебства, считая его простым вымыслом. Он просил духовенство обличать народные суеверия, такие как: призвания бесов, бабьи шептания, заговорные письма и т. д.

Судебные процессы о колдовстве в середине XVIII века не прекращаются, но отношение к колдовству в обществе меняется. По мере распространения Просвещения ведовские судебные процессы становятся все большей редкостью. К поздним нормативным актам, предусматривающем смертную казнь через сожжение для волшебников, относится именной указ императрицы Анны Иоанновны «О наказании за призывание волшебников и о казни таковых обманщиков» от 25 мая 1731 года. В этом документе говорится о том, что ввиду появления большого количества людей, считающих себя волшебниками и вымогающими деньги у простых граждан за оказание различных магических услуг, следует установить для них меру наказания в виде смертной казни, путем сожжения.

В акте также подчеркивается, что тот, кто по доброй воле, без доносов явится в суд и признается в своем обмане, будет освобожден без наказания. Судя по тексту данного акта, можно отметить, что отношение императрицы и властей к магии становится очень скептическим и «волшебников» они считают всего лишь шарлатанами. Суеверный взгляд на колдовство прекращается только при Екатерине II, которая велела судить чародеев, как несовершеннолетних и слабоумных, применяя к ним наиболее снисходительное наказание [1, с. 247].

Законодательных актов против ведовства немного, но его понимание светской властью серьезно изменилось за XVIII столетие: от понимания колдовства, как реальности в петровское время, до признания его несуществующим в законодательстве Екатерины II, которая считала все, связанное с колдовством, вымыслом, плодом заблуждений, свойственным невежественным людям. Обвиняемый в колдовстве, таким образом, понимался как жертва намеренного или по невежеству выдвинутого обвинения. Соответственно с изменением взглядов на характер преступления изменилось и наказание за его совершение, принявшее более снисходительный характер.

Также для российской правовой ситуации характерным являлась несогласованность различных законодательных актов между собой, каждый из которых не отменял предыдущих, что, несомненно, запутывало всю систему судопроизводства. Подводя итог, следует отметить, что особенностью «охоты на ведьм» в православии, является сложная система бюрократического аппарата и отсутствие единого суда по «делам веры», что послужило препятствием распространения такого же количества ведовских процессов, как в Западной Европе.

Таким судом в Российской империи мог стать Синод, однако система политического сыска часто вмешивалась в синодальное расследование и тем самым сковывала его действия. Восточная церковь не считала своей задачей борьбу с дьяволом и не посвящала себя этой борьбе, как служению Богу, поэтому и в народной среде не была выработана вера в организованный демонический культ, и народным воззрениям были совершенно чужды те демонологические понятия, которые вызывали в Западной Европе жестокое преследование колдовства.

Стоит также отметить, что большинство процессов по обвинению в колдовстве в православных странах, проведено в отношении мужчин, так называемых волхвов и чародеев, нежели ведьм. Да и реальные наказания за подобного рода преступления были менее жестокими, чем в католических странах: смертная казнь применялась редко, телесные наказания не получили столь широкого распространения.

Литература

1 Гальковский, Н. М. Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси / Н. М. Гальковский. – Харьков : Епархіальная типографія, 1916. – Т. 1. – 376 с. 2 Антонович, В. Б. Колдовство: Документы, процессы, исследования / В. Б. Антонович. – Петербург, 1877. – 139 с. 3 Анисимов, Е. В. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII веке / Е. В. Анисимов. – М: Новое литературное обозрение, 1999. – 720 с. 4 Будур, Н. Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII–XIX веков [Электронный ресурс] / Н. Будур. – Режим доступа: http://www.e-reading.club/bookreader.php/ 1005863/Budur_-_Povsednevnaya_zhizn_koldunov_i_znaharey_v_Rossii_XVIII-XIX_vek.html. – Дата доступа: 3.05.2017 5 Попов, А.В. Суд и наказания за преступления против веры и нравственности по русскому праву / А.В. Попов. – Казань: Типолитография Императорского Университета, 1904. – 540 с. 6 Воинский Устав 1716 года / [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.adjudant.ru/regulations/1716-02.htm. – Дата доступа: 22.04.2017

Т. М. Гореликова