Соединенные Штаты Америки и Советский Союз были главными, но не единственными участниками холодной войны. Обе сверхдержавы являлись лидерами мощных военнополитических коалиций. Создание и деятельность Североатлантического альянса (НАТО) и Организации Варшавского Договора (ОВД) в полной мере отражают содержание, характер и особенности эпохи глобального противоборства.
Союзники — как США, так и СССР — отнюдь не были простыми статистами. Все они, хотя и в разной мере, внесли свою лепту в холодную войну, и роль каждого из государств — членов Западного и Восточного блоков требует специального изучения. Соответствующая научная работа активно ведется в многочисленных исследовательских центрах самых разных стран, не говоря уже о независимых ученых.
В рамках этого раздела речь, однако, пойдет не о «вкладе» конкретных государств в холодную войну (это просто неподъемная задача для обзорной книги), а о некоторых аспектах именно коалиционного противоборства. Как известно, любая система обладает качествами, не сводимыми к сумме свойств ее компонентов , и НАТО с ОВД не являются, конечно, исключением из правила. В первые послевоенные годы СССР и его союзники выступали против организации замкнутых военно-политических блоков, за сохранение целостности Европы и создание системы коллективной безопасности на всем европейском континенте. Однако на Западе предпочли иной путь.
Процесс формирования Североатлантического альянса, о чем подробно говорилось выше, не завершился подписанием Договора 1949 г. И в последующий период его укрепление и расширение представлялось на Западе приоритетным направлением политики. Подписав осенью 1954 г. Парижские соглашения, США и их союзники предоставили возможность Западной Германии и Италии создать свои вооруженные силы и возобновить военное производство. Было заявлено о стремлении добиваться объединения Германии путем поглощения ГДР. Вслед за этим в мае 1955 г. в нарушение Потсдамских соглашений ФРГ была принята в НАТО, которое получило в свое распоряжение полумиллионный немецкий бундесвер. Международная обстановка резко обострилась, возросла военная опасность. В новых условиях двусторонние договоры между социалистическими странами уже не в полной мере обеспечивали их коллективную безопасность.
Возникла настоятельная необходимость реорганизации военно-политического сотрудничества на более широкой международно-правовой основе, когда объединенным силам западных стран противостояла бы совместная мощь Советского Союза и государств Восточной Европы. Восточноевропейские государства (их еще называли «странами народной демократии») и Советский Союз начиная с первых послевоенных лет проводили политику, направленную на установление тесных и всеобъемлющих партнерских связей. Основой для этого стали многочисленные двусторонние соглашения. Военные контакты вскоре стали одним из приоритетных направлений сотрудничества, тем более что по времени договорный процесс совпал с созданием и становлением новых национальных армий в странах народной демократии.
Широко практиковались поставки «братским армиям» современного (по тому времени) советского вооружения и различного военного имущества, а также направление военных советников командного и технического профилей для оказания помощи в овладении боевой техникой, организации боевой подготовки войск и обучении кадров. Получила распространение и практика обучения национальных кадров в советских военно-учебных заведениях. Становлению армий народно-демократических стран способствовали их тесные связи с советскими войсками, дислоцированными на территории ГДР, Польши, Венгрии и Румынии. 14 мая 1955 г. Албания, Болгария, Венгрия, Германская Демократическая Республика (ГДР), Польша, Румыния, СССР и Чехословакия подписали в польской столице союзнический Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, вошедшей в историю как Варшавский Договор. Новое военно-политическое содружество организовывалось на принципах единства марксистско-ленинской идеологии, руководящей роли в государствах партий коммунистической направленности, социалистического интернационализма и совместного обеспечения своей военной безопасности. В тексте Договора, как и в принятой много позже военной доктрине, отмечалось, что ОВД имеет сугубо оборонительный характер. Разумеется, это не исключало решительности действий его объединенных вооруженных сил в случае агрессии.
Более того, в боевом планировании одно время даже допускалась возможность упреждающего удара против группировок войск вероятного противника, «изготовившихся к нападению». Страны — участники ОВД создали коалиционные органы руководства, сформировали соответствующие союзные вооруженные силы и средства управления ими в мирное и военное время, определили оптимальные формы и методы военного сотрудничества. Эта система дополнялась и совершенствовалась в течение всего периода существования, вплоть до весны 1991 г. [81]. Высшим органом ОВД являлся Политический Консультативный Комитет (ПКК), на который возлагалось решение общих принципиальных вопросов, относящихся к обороноспособности и военному строительству союзных государств, их армий и Объединенных вооруженных сил (ОВС), которые возглавлял Главнокомандующий.
По сложившейся практике работы ПКК, его совещания проводились ежегодно. В них принимали участие делегации во главе с первыми лицами государств-участников. Как правило, повестка дня включала два вопроса: одним из них был доклад Главнокомандующего о состоянии ОВС с принятием решений по их дальнейшему развитию, оснащению боевой техникой и вооружением, по подготовке инфраструктуры и др.
В качестве второго вопроса обычно выступало рассмотрение и принятие политических заявлений, например по проблемам сокращения вооружений или в связи «с агрессивными действиями стран Запада» [82]. Рабочими органами ПКК являлись Объединенный секретариат, Комитет министров иностранных дел (КМИД) и Комитет министров обороны (КМО); последний выступал в качестве высшей военной коалиционной инстанции в ОВД. Органом военно-стратегического управления в мирное время являлось Объединенное командование вооруженных сил (затем — Объединенных вооруженных сил), состоящее из Главнокомандующего ОВС и его заместителей от каждой страны-участницы (в ранге заместителей министров обороны или начальников генеральных штабов с местом пребывания в своих странах), а также начальника штаба ОВС и командующего войсками ПВО ОВД. Главкомами ОВС в разное время были Маршалы Советского Союза И. С. Конев, А. А. Гречко, И. И. Якубовский, В. Г. Куликов и генерал армии П. Г. Лушев. При Главнокомандующем ОВС в качестве постоянно действующих органов для руководства повседневной деятельностью ОВС функционировали Штаб ОВС и Технический комитет ОВС. Кроме того, на временной основе работали Военный совет и Военный научно-технический совет ОВС. Штаб ОВС и Технический комитет ОВС комплектовались из числа генералов, адмиралов и офицеров всех союзных армий по принципу пропорционального представительства, исходя из принятых норм финансирования этих органов: Болгария — 7 %, Венгрия — 6 %, ГДР — 6 %, Польша — 13,5 %, Румыния — 10 %, Советский Союз — 44,5 % и Чехословакия — 13 % [83]. Характерно, что при соблюдении этих норм большинство руководящих должностей в названных структурах (начальника Штаба, его первого заместителя, председателя Техкома, начальников всех управлений и отделов) занимали советские военнослужащие. В Объединенном командовании кроме самого Главкома ОВС советскими военачальниками были его заместители по ВВС, ВМФ и ПВО. Естественно, что такая практика обеспечивала реализацию идей и установок прежде всего советского политического и военного руководства, Генерального штаба ВС СССР, положений советской военной науки и военной доктрины. Главнокомандующий и начальник Штаба ОВС одновременно занимали должности первого заместителя министра обороны СССР и первого заместителя начальника Генерального штаба (соответственно).
Эти обстоятельства порой негативно сказывались на морально-психологической обстановке в структурах ОВД, тем более что действия советских руководителей не всегда в полной мере учитывали интересы, особенности и реальные возможности союзников СССР. Представительство союзных армий в Штабе ОВС ограничивалось наличием заместителей начальника Штаба ОВС от министерств обороны всех государств-участников в ранге заместителей начальников генеральных (главных) штабов.
Эти представители работали в Штабе ОВС, постоянно находясь в Москве. Органы военного управления занимались разработкой предложений и рекомендаций по проблемам укрепления обороноспособности союзных стран, строительства национальных вооруженных сил и координацией деятельности Объединенных вооруженных сил в интересах коллективной обороны. В Организации Варшавского Договора за годы ее существования сложился эффективный механизм многостороннего политического и военного сотрудничества, который постоянно развивался и совершенствовался. Его правовой основой выступал как сам Варшавский Договор, так и двусторонние соглашения между его участниками. Соответственно, и сотрудничество в самых разных сферах деятельности осуществлялось как в рамках ОВД, так и на двусторонней основе [84]. Важнейшим направлением деятельности ОВД было сотрудничество государств-участников в области внешней политики.
Существовал и механизм его координации, центральным звеном которого являлся Политический консультативный комитет. Его важными элементами являлись Постоянная Комиссия по разработке рекомендаций по внешнеполитическим вопросам, Комитет министров иностранных дел и Объединенный секретариат. Руководители стран ОВД в ходе плановых и рабочих встреч также согласовывали свои внешнеполитические действия. Иногда такие контакты носили закрытый характер. Так, при выработке общей позиции социалистических стран в Берлинском кризисе 1961 г. их лидеры собрались в Москве тайно. На этой встрече, в частности, было принято решение о сооружении разделительной стены вокруг Западного Берлина. Военно-стратегическое взаимодействие в рамках ОВД осуществлялось путем координации усилий союзных стран в вопросах укрепления обороны, строительства национальных армий, повышения их боеспособности и боевой готовности, а также планирования совместного применения ОВС на случай войны.
Оно включало согласование планов развития национальных армий, оснащения их вооружением и боевой техникой, проведение совместных мероприятий по совершенствованию боевой и мобилизационной готовности войск и флотов, их полевой, воздушной и морской выучки, оперативной подготовки командующих и штабов, оперативного оборудования территории стран как части театров военных действий, совместную разработку планов боевого применения оперативных объединений, выделяемых из состава национальных армий в военное время.
Осуществлялось согласование усилий в подготовке кадров, разработке и производстве вооружений и военной техники, создавались совместные (объединенные) оборонительные и специальные системы, оказывалась взаимопомощь при разработке актуальных проблем военного искусства, внедрении в практику единых принципов и методов подготовки войск и штабов. Особое место занимала координация усилий государственных органов, национальных министерств обороны, генеральных (главных) штабов армий стран Варшавского Договора. Известно, что основной формой любого коалиционного военного взаимодействия является согласование совместного применения военной силы, иначе говоря оперативное планирование.
Единое оперативно-стратегическое планирование применения Объединенных вооруженных сил военного времени в деятельности ОВД представляло собой высшую форму военной интеграции. Методы, сущность и цели такой работы постоянно совершенствовались. В роли организующего звена планирования применения как вооруженных сил государств ОВД, так и оперативностратегических и оперативных объединений, создаваемых в военное время на их базе, выступал Генеральный штаб ВС СССР. В конце эпохи холодной войны правовой основой для такого планирования являлось «Положение об Объединенных вооруженных силах и органах руководства ими на военное время», принятое главами государств Варшавского Договора 18 марта 1980 г.
В соответствии с ним для централизованного руководства в военное время учреждалось единое Верховное Главное командование, органом управления которого являлся Генеральный штаб ВС СССР [85]. Таким образом, Генеральный штаб ВС СССР на военное время, наряду с выполнением функции рабочего органа Ставки Верховного Главного Командования ВС СССР, становился и органом управления создаваемого в особый период Верховного Главного командования Объединенных вооруженных сил (Верховным Главнокомандующим ОВС Организации Варшавского Договора назначался Верховный Главнокомандующий ВС СССР).
Поэтому в сферу деятельности Генерального штаба ВС СССР уже в мирное время входили вопросы военного строительства, определения замысла применения, планирования и подготовки вооруженных сил стран — участниц Варшавского Договора и их территорий к совместному выполнению задач в военное время. Основу для подготовки документов по планированию составляли разрабатываемые Штабом ОВС и соответствующим генеральным (главным) штабом каждой национальной армии при участии Генштаба ВС СССР «Протоколы о выделении войск и сил данного государства-участника в состав Объединенных вооруженных сил». В них определялись основные направления развития войск и сил данного государства, планы оснащения их вооружением и боевой техникой, объемы накопления запасов, материалов, а также количество соединений и частей всех видов ВС, выделяемых от вооруженных сил этого государства в состав Объединенных вооруженных сил. Что касается количества выделяемых войск, то оно указывалось в соответствующем Перечне (приложении к протоколу), в котором кроме указания конкретных соединений, частей и учреждений определялись численность их личного состава, организационная структура, количество основных видов вооружения и боевой техники.
В Протоколах указывались и мероприятия по подготовке территории данной страны в оперативном отношении. Планирование применения войск (сил) на военное время (фронтов, армий и флотов), выделяемых в состав ОВС, «осуществлялось министрами обороны и генеральными (Главным) штабами государств — участников Варшавского Договора с учетом рекомендаций Главнокомандующего ОВС и предложений Генерального штаба ВС СССР, а при необходимости — во взаимодействии с соседними армиями других стран». Разработанные в национальных штабах общие оперативные планы перед их подписанием министрами обороны и главнокомандующим ОВС СВД подлежали согласованию в Генеральном штабе ВС СССР.
В качестве главного театра возможной войны для группировок войск общего назначения НАТО и ОВД рассматривался европейский континент. В Европе, особенно в ее центральной части, совокупная военная мощь двух военно-политических союзов была особенно внушительной. Всего здесь противостояли друг другу более 7,2 млн человек, имевших на вооружении: более 90 тыс. танков, 128,5 тыс. орудий и минометов, свыше 23 тыс. боевых самолетов и вертолетов, 600 крупных надводных кораблей и около 430 подводных лодок. Вооруженные силы США, Великобритании и Франции состояли из классической триады: сил общего назначения, ядерных сил на театре войны (средней и меньшей дальности) и стратегических ядерных сил. Поскольку долгие годы США и НАТО в возможной войне делали ставку на атомное оружие, приоритет в развитии отдавался ядерным средствам.
Однако в конце 80-х гг., когда паритет по стратегическим наступательным вооружениям между США и Советским Союзом стал более чем очевиден, и выяснилось, что в мировой ядерной войне победителя быть не может, произошло уточнение стратегических концепций. Впервые перед армиями стран блока была поставлена задача, что они должны обладать способностью с самого начала войны вести широкомасштабные наступательные боевые действия с применением только обычных средств поражения. Тем самым роль сил общего назначения значительно повышалась. Силы общего назначения США и союзных им стран составляли: сухопутные войска, тактическая авиация ВВС и военноморские силы (без ПЛАРБ). Они являлись самым многочисленным и универсальным компонентом вооруженных сил.
В соответствии с американской стратегической концепцией «передового базирования» основные группировки сил общего назначения уже в мирное время были развернуты и содержались вне пределов территории США на вероятных театрах военных действий, большая их часть — вблизи границ Советского Союза. Наиболее мощная из них дислоцировалась в Европе. В ней находилось около 30 % регулярных сухопутных войск, в которых насчи-
тывалось более 75 % всех имеющихся противотанковых средств. Тактические ВВС США в Европе имели в своем составе 900 боевых самолетов, из которых 400 истребителей-бомбардировщиков средней дальности. Американцы также содержали в Средиземном море и на Атлантике 6-й и 2-й оперативные флоты, которые имели в своем составе около 200 боевых кораблей, в том числе 9 авианосцев и 900 боевых самолетов авиации ВМС. Для размещения этих колоссальных сил и средств только в ФРГ было создано 188 крупных военных баз и объектов. До 60 американских баз имелось в Турции, десятки — в Италии и Великобритании. Всего в странах Западной Европы американцы разместили свыше 1000 военных объектов, из них более 270 крупных.
В дополнение к четырем бронетанковым и механизированным дивизиям США, находящимся в ФРГ, на ее территории были складированы запасы тяжелого вооружения еще для четырех дивизий, перебрасываемых в особый период по воздуху с американского континента. Всего силы общего назначения США в Европе насчитывали 300 тыс. человек, 5000 танков, 3100 орудий полевой артиллерии. В течение 10 суток со времени принятия решения о мобилизации в дополнение к имеющимся на Западно-Европейском ТВД войскам развертывалась еще шесть общевойсковых дивизий и одна бригада, а также перебазировалось 60 авиаэскадрилий (по 16 – 18 самолетов). Всего около 1000 самолетов.
Всего по воздуху планировалось перебросить в Европу до 400 тыс. американских военнослужащих и в короткие сроки увеличить количество общевойсковых дивизий в 2,5 раза, а группировку авиации в 3 раза. Для сил общего назначения всех стран НАТО в Европе было размещено свыше 7000 ядерных боеприпасов. Вместе с войсками ФРГ (12 боеготовых танковых и мотопехотных дивизий) группировка американских войск являлась главной ударной силой ОВС НАТО, нацеленной против СССР и других стран Варшавского Договора. Вооруженные силы государств НАТО в Европе (кроме Франции) составляли Объединенные вооруженные силы (ОВС) блока, которые были территориально разделены на три главных командования: на Северо-Европейском, ЦентральноЕвропейском и Южно-Европейском театрах. Наиболее мощная группировка войск находилась на Центрально-Европейском театре (ЦЕТ). В состав ее входили вооруженные силы ФРГ, Нидерландов, Бельгии, а также соединения и части США, Великобритании и Канады в Европе, находящиеся на немецкой, голландской и бельгийской территориях. Всего 23 дивизии, до 10 тыс. танков и 6 тыс. единиц полевой артиллерии, сведенные в восемь армейских корпусов. Кроме того, на территории ФРГ размещались два армейских корпуса Франции. Своеобразной передовой базой ОВС НАТО на ЦЕТ, выдвинутой на восток, являлся Западный Берлин с его военным гарнизоном трех западных держав (США, Великобритании и Франции), насчитывающий в своем составе 12 тыс. человек, не считая 20 тыс. западноберлинских полицейских .
Всего у НАТО с учетом Франции и Испании в Европе находилось 94 боеготовые дивизии. Численность развернутой американской дивизии составляла 16 – 19 тыс., а дивизии ФРГ — более 23 тыс. человек, в то время как дивизии армий стран ВД насчитывали максимум 11 – 12 тыс. человек. Все группировки войск первого эшелона НАТО в Европе поддерживались в высокой степени готовности к занятию исходных районов на так называемом передовом оборонительном рубеже, проходящим на удалении от 10 до 50 км от границы с ГДР и Чехословакией, и к дальнейшим действиям в соответствии с оперативными планами. Их вооружение составляли самые современные, в основном наступательные, виды боевой техники и оружия, главными из которых являлись системы двойного назначения, способные кроме обычных боеприпасов использовать и атомное оружие. В соответствии с существующей тогда в СССР стратегической концепцией считалось необходимым для надежной безопасности Советского Союза и его союзников иметь в Центральной Европе мощную группировку вооруженных сил государств Варшавского Договора, ядром которых были советские войска. Система обороны Советского Союза и всего Варшавского Договора строилась с сосредоточением основных усилий прежде всего на Западном и Юго-Западном ТВД, где были развернуты наиболее боеспособные, оснащенные самой современной техникой группировки войск с соответствующими запасами материально-технических средств. Группировки советских войск на территории ГДР и Польши возникли в результате разгрома фашистской Германии. В восточной части Германии сначала была создана Группа советских оккупационных войск, затем она была переименована в Группу советских войск в Германии (ГСВГ), а в 1989 г. — в Западную группу войск (ЗГВ). В Польше советские войска, предназначенные для охраны коммуникаций и усиления ЗГВ, представляла Северная группа войск (СГВ). Кроме того, в ГДР и ПНР на побережье Балтийского моря размещалось по одному пункту базирования советского Балтийского флота. Пребывание советских войск в Венгрии, под названием сначала Центральной, а затем Южной группы войск (ЮГВ), связано как с послевоенными договоренностями, так и с советской военной акцией осенью 1956 г. Размещение советской Центральной группы войск (ЦГВ) в Чехословакии было признано целесообразным после ввода туда группировки войск стран ОВД в 1968 г. До 1958 г. советские войска (Отдельная механизированная армия) были и на территории Румынии. Всего в составе четырех советских групп войск постоянной готовности на 1985 г. находилось восемь общевойсковых и танковых армий (свыше 30 полностью развернутых и готовых к бою мотострелковых и танковых дивизий), а также 10 авиационных дивизий. Всего более 600 тыс. военнослужащих, 11 тыс. танков и свыше 1600 боевых самолетов.
Эти группировки советских сухопутных войск, ВВС и ВМС, выдвинутые на 600 – 800 км на Запад от границ Советского Союза, вместе с армиями и флотами союзников по Варшавскому Договору представляли собой мощный первый оперативный эшелон первого стратегического эшелона Объединенных Вооруженных Сил ОВД. Союзные СССР войска и силы в Европе составляли: Национальная Народная Армия (ННА) ГДР, Войско Польское (ВП), Чехословацкая Народная Армия (ЧНА), Венгерские Оборонительные силы (ВОС), Армия Социалистической Республики Румынии (АСРР) и Болгарская Народная Армия (БНА), которые имели в своем составе 13 общевойсковых армий и ряд объединений и соединений других видов вооруженных сил и родов войск. Считалось, что наличие постоянно готовых к действиям группировок войск (сил), находящихся в непосредственном соприкосновении с силами НАТО, обеспечивает необходимую эффективность общей системы обороны и поддержания комплексного военно-стратегического равновесия между Востоком и Западом в Европе. На войска первого оперативного эшелона, в состав которого было включено более 60 % всех имеющихся сил общего назначения Варшавского Договора, возлагались задачи по отражению агрессии и разгрому вторгшегося противника.
Второй оперативный эшелон составляли войска западных приграничных военных округов: Белорусского, Прикарпатского, Одесского и Киевского, частично Прибалтийского, которые в основном состояли из танковых объединений и соединений и находились в готовности в короткие сроки к стремительному выдвижению (в основном комбинированным маршем), а их ВВС — к перебазированию по воздуху, на Запад в районы оперативного предназначения для вступления в сражение с целью завершения разгрома противника и развития успеха войск первого оперативного эшелона. Организационно все войска и силы стран Варшавского Договора для подготовки и ведения совместных боевых действий в Европе были сведены в Объединенные Вооруженные Силы Организации Варшавского Договора (ОВС ОВД). Их состав на мирное и военное время был различен.
С переходом на военное положение все ОВС ОВД мирного времени, а также другие войска и силы, в том числе и развертываемые по мобилизационным планам, преобразовались в: — ОВС на Западном ТВД; — ОВС на Юго-Западном ТВД; — Резервы Верховного Главнокомандования ОВС ОВД. Эти стратегические группировки на ТВД, состоящие из фронтов (как национального, так и коалиционного состава), отдельных общевойсковых армий, воздушных армий, армий ПВО и объединенных флотов (на Западе — Объединенный Балтийский в составе: БФ, ВМФ ПНР и ВМФ ГДР, а на Юго-Западе — Объединенный Черноморский флот: ЧФ, ВМФ Болгарии и ВМФ Румынии) и других соединенных частей и учреждений объединялись единым планом действий (в рамках стратегических операций на ТВД) и централизованным управлением со стороны главных командований ОВС на Западном и Юго-Западном ТВД. В 1984 г. в ВС СССР были созданы Главные командования войск направлений.
В частности, в Европе были сформированы Главные командования войск Западного направления со ставкой в г. Легнице (ПНР) и Юго-Западного направления (г. Кишинев). На военное время они преобразовывались в Главные командования ОВС ОВД на соответствующих театрах военных действий и были предназначены для руководства действиями всех имеющихся там войск и сил. Таким образом, почти все имеющиеся силы и средства вооруженной борьбы государств — участников ВД (кроме стратегических ядерных сил ВС СССР), органы управления ими, а также созданные в рамках Военной организации Договора оборонительные и обеспечивающие системы и комплексы составляли Объединенные вооруженные силы ОВД. В мирное время непрерывно осуществлялось слежение за вероятным противником.
Главный упор делался на ведение радиои радиотехнической разведки, передовые посты которой были развернуты или стационарно оборудованы вдоль всей границы с ФРГ, Австрией и Турцией, а также подвижные — на море и в воздухе. Содержалась в постоянной готовности к действию Единая объединенная система противовоздушной обороны ОВД, которая централизованно управлялась и объединяла силы и средства ПВО групп войск стран-участниц Центральной и Восточной Европы, войск ПВО советских приграничных военных округов и войск ПВО страны (СССР). Дежурные средства этой системы реагировали на любые воздушные цели, чтобы при нарушении ими воздушного пространства немедленно пресечь полет нарушителей уже в приграничных районах. Так, только в ЗГВ для возможного перехвата воздушных целей — потенциальных нарушителей воздушного пространства — ежесуточно поднималось в воздух по нескольку дежурных самолетовистребителей.
Войска постоянной готовности — мотострелковые, танковые, ракетные, артиллерийские соединения и части, а также формирования других родов войск, занимаясь повседневной деятельностью, были способны за несколько десятков минут полностью оставить военные городки постоянной дислокации, выйти в назначенные районы (на позиции) и приступить к выполнению боевых задач. Боевая техника (танки, БМП, БТР, САУ) содержалась в парках с полным боекомплектом к орудиям, пулеметам и другому стрелковому вооружению, заправленными топливом баками, транспортные машины — с загруженными запасами материальных средств, готовыми к выдвижению и ведению боя. В боевые машины были заложены даже ручные гранаты и сигнальные патроны. Из оружия в казармах находились только автоматы и пистолеты командиров экипажей и механиков-водителей.
Ядерные боеприпасы для ракетных войск и артиллерии, фронтовой авиации, как для входящих в состав группировок советских войск, так и армий других стран ВД, составляющих первый оперативный эшелон на ТВД, хранились на ракетнотехнических и ремонтно-технических базах, дислоцирующихся на территории стран ОВД. Эти ядерные боеприпасы содержались в готовности по особому распоряжению к доставке и передаче их в короткие сроки частям и соединениям. Действия каждого объединения и соединения советских группировок войск и войск армий союзников СССР на особый период были тщательно спланированы в соответствии с различными возможными вариантами начала войны. Эти планы по мере изменений данных обстановки уточнялись (были установлены соответствующая периодичность и порядок такой работы). Созданная заблаговременно система управления ОВС на театрах военных действий включала сеть стационарных защищенных (подземных) и подвижных пунктов управления (от ГК ОВС на ТВД и до соединений включительно), оборудованных современными средствами связи, автоматизированными системами управления и системами жизнеобеспечения, а также сеть линий и узлов связи, прежде всего кабельных, радиорелейных и тропосферных.
На большей части пунктов управления объединений, соединений и даже частей уже в мирное время было организовано и осуществлялось боевое дежурство. Кроме сил и средств управления, разведки и ПВО с середины 90-х гг. в группах войск было поставлено на боевое дежурство и некоторое количество ударных средств (фронтовой и армейской авиации, ракетных войск и артиллерии) для немедленного поражения так называемых первоочередных объектов противника.
Основу сил общего назначения в армиях ОВД традиционно составляли Сухопутные войска. В послевоенное время в советских ВС они продолжали развиваться как второй по значимости (после РВСН) и как наиболее крупный по численности и разнообразный по боевому составу вид ВС. Считалось, что Сухопутные войска, обладая огневой и ударной силой, высокой маневренностью и самостоятельностью, будут играть важную роль при ведении боевых действий как с применением, так и без применения ядерного оружия. Их развитие шло по следующим направлениям: увеличение боевого состава; совершенствование организационной структуры объединений, соединений и органов управлений; перевооружение на новые виды оружия и боевой техники для повышения огневой мощи, ударной силы при одновременном увеличении подвижности, маневренности и живучести. Только при реорганизации, проведенной в 1980 – 1982 гг., численность артиллерии мотострелковых и танковых дивизий была увеличена на 20 – 60 %, на вооружение поступили новые танки Т-72, Т-80 и боевые машины пехоты БМП-2. В результате этого в среднем на 25 % возросли боевые возможности этих общевойсковых соединений. В целом «обычные» типы вооружений не только в Сухопутных войсках, но и в других видах ВС постоянно совершенствовались и создавались качественно новые системы оружия, имеющие все более высокие поражающие характеристики.
Состоянию напряженности в отношениях между СССР и США, ОВД и НАТО во многом способствовал характер и содержание военных доктрин, положениями которых руководствовалась каждая из сторон. Официальная доктрина США, независимо от периодической смены ее концепций и названий: «массированного возмездия», «гибкого реагирования», «реалистического устрашения» и «прямого противоборства», всегда предусматривала возможность нанесения упреждающего ядерного удара в том случае, если американское руководство придет к выводу, что предполагаемый противник намеревается нанести ядерный удар по Соединенным Штатам или их союзникам. Да и применительно к войне, ведущейся обычными средствами, США и НАТО официально заявляли, что в случае необходимости применят ядерное оружие первыми.
Доктринальные установки Организации Варшавского Договора долгое время носили полуоформленный характер и находили свое отражение преимущественно в заявлениях, декларациях и других подобных документах Политического Консультативного Комитета и отдельных государств-участников. Основу коалиционной доктрины составили положения военной доктрины СССР как признанного политического, экономического и военного лидера социалистических государств. Характерной чертой военной доктрины Варшавского Договора выступала ее оборонительная направленность. С момента образования этого союза его военные усилия были направлены на защиту от возможных посягательств извне, в том числе и через провоцирование внутренней контрреволюции. Оборонительный характер коалиционной доктрины прежде всего отражался в боевом составе, структуре и предназначении ОВС и армий государств-участников, содержании их подготовки, избранных и спланированных способов и форм боевых действий.
Но главной и определяющей стороной военной доктрины являлась ее политическая сторона. Она определялась политикой правящих коммунистических и рабочих партий государствучастников и их марксистско-ленинской идеологией в области войны и обороны. В основе этой идеологии в военной сфере находились принципы «социалистического интернационализма» и «классового подхода» к проблемам военной безопасности, определению военных угроз и потенциальных противников, а также союзников. Внешним выражением такой концепции стал, например, широко известный в тот период лозунг: «Братья по классу — братья по оружию!» В рамках политической стороны доктрины было зафиксировано отрицательное отношение ОВД к войне как явлению, с соответствующими военно-политическими задачами для каждой страны и для Организации в целом по предотвращению войны, укреплению коллективной обороны и военной безопасности «стран социалистического содружества».
Еще раз подчеркнем: как советской военной доктриной, так и военной доктриной ОВД никогда 1 не предусматривалось инициативного начала любой войны, тем более ядерной, и даже локального нападения. Но группировки Вооруженных Сил предполагалось иметь в таком составе, порядке их дислокации, а также уровне подготовки и готовности, чтобы в случае агрессии со стороны США, блока НАТО отразить и остановить вторжение, перейти в контрнаступление, а затем в ходе глубоких наступательных операций решительно разгромить противника. Отчасти поэтому на Западе советскую стратегию оценивали как однозначно наступательную.
Но было ли это искренне? Используя пропагандистские клише военной мощи СССР и советской военной угрозы, а также предельно расширительно трактуя некоторые советские внешнеполитические акции, США сумели убедить западное общественное мнение в агрессивности СССР и его союзников. Советская сторона в своей пропаганде отвечала тем же, но была менее убедительна. К середине 80-х гг. действующая советская военная доктрина потребовала переработки, чтобы соответствовать политическому курсу нового советского руководства, способствовать активизации переговорного процесса и сокращению военных потенциалов сторон. Вопросы предотвращения войны решили сделать содержанием не только внешней политики, но и военной доктрины. Примерно тогда же на смену теории поэтапной эскалации мировой войны, последующие этапы которой, как считалось, обязательно будут ядерными, пришла концепция равной вероятности мировой ядерной войны и обычной войны (в виде всеобщей или локальной).
Новая советская военная доктрина, теория которой разрабатывалась в Генеральном штабе ВС СССР, прежде всего должна была отличаться своей однозначной оборонительной направленностью. Она впервые (а может быть, и в последний раз) в истории поставила своей главной целью не подготовку к войне, а ее предотвращение, что сейчас, спустя четверть века, выглядит как минимум неоднозначно.
Смешение военной доктрины и внешнеполитической концепции, может быть, и дает определенный пропагандистский эффект, но и дезориентирует военную организацию государства. В конце 1986 г. новые доктринальные установки были рассмотрены и одобрены Советом обороны СССР. Они были положены в основу коалиционной военной доктрины государств — участников Варшавского Договора. Документ под названием «О военной доктрине государств — участников Варшавского Договора» был принят на заседании Политического Консультативного комитета этих стран в мае 1987 г. и опубликован. Сопоставление основных положений военной доктрины НАТО и новой доктрины ОВД проводилось в рамках ОБСЕ на двух семинарах в Вене в 1990 и 1991 гг. Политическая сторона доктрины определяла задачи по уменьшению опасности войны и ее предотвращению. Страны — участницы Организации Варшавского Договора заявляли, что они никогда, ни при каких обстоятельствах не начнут первыми военных действий против какого бы то ни было государства (союза государств), если сами не станут объектом вооруженного нападения.
В полной мере это касалось и ядерного оружия. Данные заявления не были простой декларацией. Им соответствовали установленный порядок выработки решения на применение ядерного оружия, строго определенные способы нанесения ядерного удара, а также алгоритм функционирования автоматизированной системы управления Стратегическими ядерными силами ВС СССР и других систем управления войсками и оружием. Таким образом, применение советских СЯС и оперативно-тактического ядерного оружия могло осуществляться только в форме ответно-встречного или ответного удара по агрессору. Ряд специально осуществленных организационных и технических мер на пунктах управления ядерными средствами сделал нанесение упреждающего ядерного удара просто невозможным. Доктрина содержала ряд инициатив по реальному разоружению.
Памятуя, что самым главным и разрушительным из всех видов наступательного оружия является ядерное оружие, в том числе и на театре военных действий, решено было начать именно с него, а затем продолжить этот процесс в области сокращения обычных вооружений. Анализ данных о составе и соотношении сил общего назначения, как и их ядерных средств, действительно показывает, что обоюдное силовое сдерживание базировалось на поддержании сторонами совокупного военного потенциала на таком высоком уровне, при котором победа в войне становилась уже невозможной. Неслучайно на протяжении всего существования двух блоков страны Варшавского Договора и государства НАТО не допустили даже небольшого вооруженного конфликта между собой. А поводов и причин для этого было более чем достаточно.
Общей целью реформы являлось создание в Европе такой военно-политической ситуации, когда бы и НАТО, и ОВД, надежно обеспечив свою оборону, не имели бы средств для внезапного нападения на другую сторону. Отсюда возникло такое понятие, как «разумная достаточность для обороны», под которой понимался уровень военной мощи государства или коалиции государств, соизмеримый с уровнем военной угрозы, характером и интенсивностью военных приготовлений вероятного противника.
Она определялась потребностями обеспечения безопасности на минимально допустимом уровне при отражении агрессии с суши, воздуха, моря и из космического пространства. С понятием «разумная достаточность для обороны» тесно связывалось понятие «силовое сдерживание агрессии», включающее в себя набор наиболее рациональных форм и методов нейтрализации существующих и потенциальных военных угроз. Под «силовым сдерживанием агрессии» понимался комплекс мер и действий коалиции государств, направленных на создание и поддержание такого уровня их совокупного оборонного потенциала, при котором противоборствующая сторона осознает, что возможные выгоды от ее превентивных действий заведомо уступят потерям от ответных действий потенциальных жертв агрессии. Цель состояла в том, чтобы заставить потенциального агрессора отказаться от мысли, что победа в войне останется за ним. Соблюдение принципа достаточности для обороны требовало от сторон не только механического сокращения войск, сил и их вооружений, но и глубокой перестройки их структуры, дислокации, изменения характера военной деятельности, строительства вооруженных сил.
В том числе необходимо было ликвидировать дисбалансы и асимметрии вооруженных сил государств двух противостоящих военных блоков. Еще одним важным условием реализации принципа достижения достаточности для обороны должно было стать подписание договоренности об ограничении создания новых типов и систем оружия (как, например, системы ПРО США). Таким образом, Организация Варшавского Договора выступала за сохранение военно-стратегического паритета на все более низком уровне, в пределах разумной достаточности для обороны, подразумевая такой состав и структуру вооруженных сил сторон, когда они способны отразить возможную агрессию, но сами не обладают возможностью осуществить нападение и вести крупномасштабные наступательные действия.
Раскрывая военно-техническую сторону новой советской военной доктрины и ее ключевой вопрос — подготовку вооруженных сил к отражению агрессии, Маршал Советского Союза С. Ф. Ахромеев в своих воспоминаниях писал: «В случае агрессии мы отказались от перехода в короткие сроки после ее свершения к наступательным действиям — проведению наступательных операций. Было принято решение отражать нападение только оборонительными операциями, одновременно стремясь ликвидировать вооруженный конфликт. Преднамеренно отдавая стратегическую инициативу в войне агрессору, мы готовы были вести оборону в течение нескольких недель. И только затем, если вторжение врага прекратить не удастся, предполагалось развернуть широкомасштабные действия по нанесению поражения агрессору».
Такой подход свидетельствовал о коренных изменениях советской военной стратегии, которая приобретала все более нереалистичные, «маниловские» черты. Тем более что оборонительный характер доктрины должен был отражаться не только в избранных и спланированных способах и формах боевых действий вооруженных сил, но и в направленности их подготовки. Надо заметить, что многие военные руководители приняли эти нововведения настороженно, рассматривая их как очередное проявление политики односторонних уступок. Время показало, что для этих опасений были все основания. Трудно даже предположить, каких жертв потребовала бы практическая реализация новых доктринальных установок, случись крупномасштабная война.
Доктринальные установки ОВД конца 80-х гг. предусматривали не только поэтапное сокращение ядерных вооружений и ликвидацию другого оружия массового поражения, но и дальнейшее сокращение в Европе обычных вооруженных сил и вооружений, ликвидацию военных баз на территории других государств, вывод войск в пределы национальных границ, одновременный роспуск Североатлантического альянса и Варшавского Договора. Однако эта программа, как известно, оказалась нереалистичной. Надо сказать, что накопленные запасы обычных вооружений в Европе действительно были колоссальны. Конечно, это не было случайным явлением. В основе определения численности и боевого состава советских войск на Западе, как и в целом ОВС ОВД, лежали расчеты советского Генерального штаба о необходимости первоначального создания и поддержания такого соотношения сил и средств с вероятным противником, которое в условиях, когда потери в войне превысят объемы возможного воспроизводства оружия и боевой техники, тем не менее обеспечат выполнение поставленных задач.
Переговоры между странами ОВД и НАТО по ограничению обычных вооруженных сил и вооружений в Европе, вяло ведущиеся с 1973 г., активизировались лишь после того, как в 1986 г. объект их рассмотрения был расширен с Центральной Европы на весь европейский континент: от Атлантики до Урала. Следует заметить, что на Западе постоянно заявляли о «подавляющем превосходстве» стран ОВД по силам общего назначения, особенно по сухопутным войскам (именно здесь якобы существовали значительные диспропорции и асимметрии не в пользу НАТО). В действительности фактическое соотношение в области сил общего назначения установить было далеко не просто. Времена, когда силы сторон соизмерялись только по количеству имеющихся «штыков» и «сабель», ушли в далекое прошлое.
В 80-е гг. надо было сделать глубокий анализ реального предназначения, состава, уровня подготовки и возможностей группировок войск сторон и их вооружений в комплексе, с учетом их качественных характеристик, а не ограничиваться арифметическими сравнениями однотипных видов вооружений. Так, в ГСВГ (ЗГВ) из 6700 имеющихся танков около 1200 (почти 20 % от общего числа) было предназначено для прикрытия госграницы с ФРГ и побережья Балтийского моря. Это были в основном устаревшие тяжелые танки Т-10 и самоходные артиллерийские установки ИСУ-152, СУ-122. Организационно они входили в состав отдельных танковых полков и батальонов, дислоцированных в приграничной полосе. К ним относилась и 5-я отдельная танковая бригада на средних танках, прикрывающая морское побережье ГДР. Все эти части имели задачу в короткие сроки занять заблаговременно выбранные огневые позиции и, создав плотный противотанковый пояс, отразитьвнезапное вторжение. После выполнения этой задачи перечисленные танковые части из боевого состава группы войск выводились.
Как видим, пятая часть танков и САУ ГСВГ изначально не имела наступательных задач. Данный пример подтверждает, что сделать обоснованный подсчет соотношения сил действительно было очень трудно из-за различия структур вооруженных сил ОВД и НАТО, большого разнообразия видов и типов вооружений, разности задач, а также субъективности подхода сторон. Некоторые сравнительные данные о численности вооруженных сил ОВД и НАТО в Европе, по оценкам сторон на 1989 г., приводятся в табл. 6. Таким образом, оценивая соотношение военных потенциалов сторон с учетом приведенных данных, можно сделать следующие выводы: а) при примерном равенстве численности сухопутных войск и ВВС Североатлантический альянс в 2 раза превосходил ОВД по численности ВМС. НАТО также превосходило ОВД по количеству ударных самолетов фронтовой (тактической) и морской авиации, боевым вертолетам и противотанковым ракетным комплексам; б) на стороне ОВД было превосходство в танках, самолетах — перехватчиках войск ПВО, БМП и БТР, а также в артиллерии; в) по военно-морским силам НАТО превосходило ОВД по всем показателям, за исключением подводных лодок, особенно по количеству крупных надводных кораблей (включая авианосцы), а также по самолетам морской авиации. В целом по обычным вооружениям между НАТО и ОВД в Европе существовал примерный паритет. Лондонский институт стратегических исследований сделал тогда такое заключение: «Общий баланс по обычным вооружениям таков, что ни одна из сторон не располагает достаточной совокупной мощью для того, чтобы гарантировать себе победу». На упомянутых переговорах об обычных вооруженных силах НАТО настаивал на сокращении только сухопутных войск и их вооружений (танков, артиллерии и бронемашин). Собственные ВВС и особенно ВМС они сокращать категорически не хотели.
Согласие ОВД на исключение ВМС из предмета переговоров по сокращению вооруженных сил в Европе было ошибочным, прежде всего потому, что оно ставило страны ОВД в изначально невыгодное положение. Но под большим нажимом все-таки удалось заставить Запад рассматривать на переговорах и проблему авиации, а также дать согласие на последующие переговоры по сокращению ВМС. За день до подписания Договора по ОВСЕ с большим трудом были согласованы итоговые цифры. Договор об обычных вооружениях в Европе (ОВСЕ), подписанный в Париже 19 ноября 1990 г., преследовал цель установить военно-стратегический паритет в обычных вооруженных силах и вооружениях на возможно низком уровне. Для этого для каждой группы стран были установлены предельные общие уровни, которые затем сторонами были уточнены для отдельных государств — участников коалиций. На пути согласования параметров этого договора со стороны Советского Союза и его союзников кроме вышеупомянутых ВМС был сделан целый ряд и других серьезных уступок. Чтобы хоть как-то компенсировать это, советская сторона на заключительной стадии подписания Договора пошла на некоторые «военные хитрости», чтобы несколько облегчить себе выполнение обязательств по Договору: а) с целью искусственного уменьшения общей численности Вооруженных Сил, подлежащих сокращению в Европе, был принят законодательный акт об исключении из состава Вооруженных Сил СССР Пограничных войск КГБ, Внутренних войск МВД, Железнодорожных войск, Войск ГО, Войск правительственной связи; б) используя производимую перегруппировку войск, связанную с началом их вывода из стран Восточной Европы, военнополитическое руководство страны решило значительную часть подлежащих сокращению обычных вооружений передислоцировать из Европейской части СССР в его азиатскую часть, за Урал, с тем чтобы они не попали под уничтожение. Об этом было известно США и другим западным странам. С. Ф. Ахромеев в письме помощнику президента США по национальной безопасности генералу Б. Скоукрофту, сообщал, что за Урал переведено: 16,4 тыс. танков (в основном более современных типов), 11,2 тыс. боевых бронированных машин, 25 тыс. артиллерийских систем и 1200 самолетов. Подобное перебазирование объяснялось необходимостью восполнения некомплекта подобной техники в войсках на Востоке, а также проведением замены устаревшего вооружения. Однако еще до официального вступления Парижского договора в силу в 1992 г. устанавливаемый им паритет в обычных вооружениях был нарушен.
После роспуска Варшавского Договора Североатлантический альянс стал превосходить СССР по танкам и артиллерии в 1,5 раза, по самолетам и вертолетам — в 1,3 раза. В результате распада Советского Союза превосходство НАТО над Россией по танкам и артиллерии достигло 3 раз, по БТР — 2,7 раза. С принятием в НАТО Польши, Чехии и Венгрии положения этого Договора окончательно деформировали систему безопасности в Европе и закрепили подавляющее превосходство альянса над Россией. Следует подчеркнуть, что, несмотря на все теоретические ошибки и практические неудачи, сама концепция разумной достаточности для обороны и сегодня не утратила своего значения. Многие ее концептуальные положения по-прежнему представляются логичными и обоснованными. В целом история военной организации Варшавского Договора дает поучительный пример создания и деятельности крупной военно-политической коалиции, которая путем концентрации усилий союзных стран смогла противостоять исключительно мощному Западному блоку, обеспечив условия, в которых Советский Союз и его союзники проводили суверенную внешнюю политику, решительно отстаивая свои государственные интересы.