Искусство, с которым я хочу Вас познакомить, очень распространено и пользуются им все без исключения. Собственно, это не одно искусство, а много, но они объединяются общим названием — декоративно-прикладное искусство.

Самая важная его особенность состоит в том, что обычные вещи оно превращает в художественные произведения, умело сочетая полезное с прекрасным.

Как известно, любое творение человека становится произведением искусства лишь тогда, когда в нем появляется художественный образ. Художественный образ есть и в произведениях декоративно-прикладного искусства, но он отличается от художественного образа в других видах искусства и имеет свои особенности. Чтобы легче было понять, давай сравним разные виды искусства. Но, прежде чем это сделать, напомню тебе, что любой вид искусства всегда отражает действительность. «Отражает» — значит, идет от жизни, воспроизводит ее. Но точного сходства между жизнью и ее отражением в искусстве нет.

Во-первых, потому, что в искусстве жизнь всегда показана такой, какой ее увидел и понял художник. В художественном произведении жизнь дана через восприятие художника, его понимание, взгляды, его вкус. В том, что художник показал в своем произведении, и в том, как это показано, выражено его отношение к жизни.

А во-вторых, потому, что отражается действительность в искусстве в условной форме. Ну как бы это лучше объяснить? Вот так. Посмотри, как играют ребятишки, или вспомни, как еще недавно играл сам. Простая скамейка превращается в пароход. Дети верят, что плывут по морю, их окружает вода. Во время кораблекрушения они добираются вплавь до берега — соседней скамьи или лужайки. А вот какой-то малыш вообразил себя паровозом. Он пыхтит, подражает движению поезда, скользит по несуществующим рельсам, дает свистки к отправлению. Всем, конечно, ясно, что скамья не пароход, а малыш не паровоз и нет никаких рельсов, но во время игры во все это верят. Более взрослые ребята, играя в казаков-разбойников или в «красных» и «белых», уславливаются, кто будет «красным», а кто «белым», хотя среди ребят никаких «белых» нет, все «красные». Но на время игры они как бы становятся «белыми».

Скамья, как бы ставшая пароходом, малыш, вообразивший себя паровозом, деление на «красных» и «белых» — все это условность, существующая во время игры, в которую надо поверить. Иначе ничего не получится. Нечто похожее, хотя и более сложное, происходит в искусстве. Оно воспроизводит жизнь, но это не сама жизнь, а нечто такое, что напоминает ее, объясняет. Яблоко в жизни и на картине художника — совсем не одно и то же, хотя они и очень похожи. Настоящее яблоко можно взять в руки, понюхать, полюбоваться его цветом, формой и, наконец, съесть. Яблоко, изображенное художником, в руки не возьмешь, хотя по форме и цвету оно похоже на настоящее. И в то же время — другое. Мы как бы ощущаем его гладкую поверхность, чувствуем его аромат. Но «как бы», потому что искусство не повторяет и не копирует действительность, а, как мы уже сказали, воспроизводит ее в условной форме. У каждого вида искусства своя условность.

Своя у театрального искусства, своя у изобразительного, своя у музыки. Мы пришли в театр, и за три часа сценического времени перед нами проходит несколько лет или даже вся жизнь человека. А может быть, по ходу пьесы промелькнет всего двадцать —тридцать минут за те же три часа, что идет спектакль. Артисты представляют не свою жизнь, а другого человека, чью роль они играют. Играют для зрителей, а делают вид, что никого в зале нет. Или наоборот — обращаются к зрителям, задают им вопросы, хотя все, что должно произойти, заранее определено автором. На сцене герои сражаются и умирают, но живыми выходят в конце спектакля артисты, исполнявшие их роли. Все это — театральная условность, и если не знать ее, то можно все происходящее на сцене принять за действительность, и тогда произойдут разные недоразумения. В изобразительном искусстве своя условность. Здесь все изображенное не может длиться ни час, ни год. Это искусство передает только одно какое-то событие, одно движение, один момент жизни, Но в одном событии или в образе одного человека раскрывается смысл многих событий или чувства многих людей. Это черты, общие для всех видов изобразительного искусства.

У живописи, скульптуры и графики есть свои и только данному виду присущие особенности. Живопись и графика дают изображение на плоскости, но могут передать ощущение объема, воздушной среды, глубины, пространства. Скульптура в этом смысле менее условна. Она воссоздает объемные предметы. Но большинство произведений скульптуры одноцветно, а человек, как известно, имеет определенный цвет глаз, кожи и волос. Скульптура все это обычно не передает. В декоративном искусстве другие условности. Как мы уже сказали, ни театр, ни кинофильмы, ни картина сами не являются жизнью, а только ее отражением.

Произведения декоративного искусства не только отражают жизнь, но и создают ее. Они — составная часть жизни, ее неотъемлемая принадлежность. Монументальная роспись на здании, декоративное убранство помещения, художественно выполненная мебель, посуда, одежда, созданное по проекту архитектора здание театра, дома, выставки — все это составляет наше окружение. Но во всех этих предметах, как в любом художественном произведении, есть и отражение жизни. По убранству помещения можно безошибочно определить, в какую эпоху жила семья, какая она была — богатая или бедная, дворянская, крестьянская или купеческая,— так точно все это отражается в обстановке комнаты.

Содержание монументальной росписи, ее особенности, исполнение также определяются тем временем, когда она была создана, господствовавшими тогда взглядами, вкусами, интересами. Значит, важная отличительная особенность декоративного искусства заключается в том, что оно одновременно является и жизнью и ее художественным отражением. Оно не отделено от людей, от жизни ни высотой сцены, как спектакль, ни стенами музеев и специальными веревочными ограждениями, как произведения изобразительного искусства.

Еще одна важная особенность декоративно-прикладного искусства состоит в том, что это искусство всегда полезное. Почти каждый его предмет имеет какое-то практическое назначение: из чашек пьют, одежду носят, в вазу ставят букеты цветов, в домах живут, в театрах смотрят спектакли, решетка отделяет зелень от проезжей части улицы, ковры вешают на стену или кладут на пол.

И так почти каждый предмет не только красив, по и полезен. Правда, иногда встречаются в семье этих искусств и такие предметы, которые практического применения не имеют: фигурки из фарфора и фаянса, так называемая мелкая пластика, вышивки и некоторые другие произведения. Но в большинстве случаев декоративно-прикладное искусство утилитарно, то есть практически полезно. Названные особенности можно отнести ко всем без исключения видам декоративно-прикладного искусства, хотя каждое из входящих в него искусств имеет свои отличия.

Монументальное искусство обычно принято считать особым видом изобразительного искусства. Как и любое другое произведение изобразительного искусства, оно воспроизводит конкретные жизненные события, изображает их. Правда, монументальное искусство несколько более условно, чем станковое. Ведь смотреть роспись или памятник приходится с большого расстояния. Значит, здесь должно быть меньше деталей, больше обобщений, ясный, четкий силуэт.

Но об особенностях монументального искусства речь пойдет дальше. А пока только заметим, что, как ни условно изображение в монументальном произведении, оно всегда воспроизводит внешний облик того, что изображает. Человек похож на себя, дерево — на дерево, дом — на дом. А вот в прикладном искусстве такого сходства с действительностью не встретишь, хотя для многих произведений прообразом послужили реальные формы жизни. Например, формы кувшинов и различных сосудов для воды взяты с женской фигуры, форму блюдечек и тарелочек подсказали листья и лепестки цветов, а «прототипом» чашек послужила скорлупа кокосовых орехов.

Прикладное искусство в этом отношении близко архитектуре, которая тоже не воспроизводит природу и не изображает ее. Как и архитектура, прикладное искусство часто создает такие формы, которых нет в природе. В некоторых произведениях прикладного искусства — на коробках, посуде, тканях — делается рисунок или, как говорят художники, присутствует изобразительный мотив. Но сами произведения прикладного искусства ничего не изображают. Вместе с тем они передают жизнь и даже какие-то определенные ее явления. Для того чтобы представить себе это, сравним живописную картину и несколько произведений прикладного искусства, созданных на одну и ту же тему. Предположим, что живописцу понравился какой-то пейзаж или натюрморт.

Пусть это будут цветы. Он напишет их и постарается воспроизвести характерный рисунок каждого, их цвета и сочетания между собой. А что делает художник прикладного искусства? Изображает понравившиеся ему цветы на чайниках, чашках и вазах. Но нарисованные на посуде цветы, очень похожие на настоящие, заслонят ее форму, глаз при их восприятии утомится. А если бы художники рисовали на тканях цветы, подобные живым, то женщина, надевшая платье из такой ткани, сама бы походила на клумбу.

Как же поступает художник? Он несколько изменяет форму, подчеркивает наиболее характерные особенности цветов, делает их изображение плоским, и они становятся вполне уместны на чашках и чайниках, на ткани и в готовой одежде. Разумеется, в каждом из этих случаев изображение цветов делается с учетом того, где оно будет воспроизведено.

И для посуды это будет один рисунок, для ткани — другой. Но в любом случае художник старается дать такое изображение цветов, которое хотя и не будет точно воспроизводить их, но создаст представление, напомнит, заставит представить цветы, то есть художник находит те ассоциации, которые при восприятии ткани или рисунка на посуде вызывают представление о цветах. У известного советского художника К. Ф. Юона есть пейзаж «Березки». На первом плане отчетливо видны стволы белых берез с темными черточками на коре.

В глубине картины березки с зеленой кроной. Светло-зеленая трава около деревьев. Холодноватые тени легли от стволов, и солнце делает некоторые листочки прозрачными, светлыми. Глядя на этот пейзаж, понимаешь, что художника увлекла стройность деревьев, чистота белых, ровных стволов в сочетании с зеленью. Картина рождает ощущение радости от того, что есть в природе такая красота и ты ее видишь. Мотив березки очень часто привлекает художников прикладного искусства. И это не случайно. Береза славится своей стройностью и красотой.

О красивой девушке говорят, что она стройна, как березка. Вот художники и создают вазы, сервизы, ткани и украшения на тему березы, по мотивам березы, как сказал бы художник. Художница В. Филимонова сделала из стекла набор для воды. Кувшин и стаканы. Стаканы высокие, как бы вытянутые и чуть-чуть расширяющиеся вверху. Уже сама их форма напоминает растущие молодые деревья. На стенках стаканов и кувшина специальной белой силикатной краской нарисованы полоски, напоминающие стволы деревьев.

Так как стекло прозрачно и через одну стенку посуды видна другая, то в просвете между «березками» видны те, что расположены на противоположной стороне. Все вместе создает впечатление молодой березовой рощицы.

Художница Е. Мери тоже сделала питьевой набор «Березка» и тоже из стекла, но не прозрачного, а из белого, молочного. Форма сосудов совсем не напоминает березку. Но белая поверхность стекла и горизонтальная грань — черточки — ассоциируются со стволом березы. Чайник и чашки в кофейном сервизе художника Э. Криммер ничего общего по своей форме с березкой не имеют.

Они круглые, а не тонкие и длинные, как, казалось бы, должны быть, и рисунка деревьев нет. Здесь ощущение берез передает роспись; зеленые пятнышки на бледно-сером фоне как бы напоминают трепет березовой рощи, по листкам которой пробежал ветерок.

Так же из ассоциации возникает образ в ткани «Березка». Светло-зеленый фон ткани — первая летняя трава. По нему разбросаны в определенном ритмическом чередовании разноцветные пятна: светло- и темно-коричневые, оранжевые и белые. По форме они напоминают прямоугольники разных размеров с неровными рваными краями. Преобладает светло-коричневый цвет на зеленом фоне.

Темно-коричневый и особенно оранжевый и белый только подчеркивают основные цвета ткани. По вертикали расположены белые продольные полосы, но они не сплошные, а прерывистые и сделаны как будто небрежно. На них небольшие прямоугольники темно-коричневого цвета. Вот эти белые полосы с коричневыми пятнышками и напоминают березу. Цвет нигде не дается сплошной окраской: то там, то здесь его прорезают тонкие белые нити, неровные штрихи, черточки. Даже в фоне нет сплошного, одинакового светло-зеленого цвета. И эти штрихи, черточки, линии вызывают ощущение летней свежести, чистоты. Они напоминают то перешептывание деревьев, то легкое трепетанье листьев, которое возникает при слабом ветерке. По мотивам березки художники создают самые разные произведения.

прикладного искусства, в том числе и ювелирные. Наверно, не случайно один из лучших ювелирных магазинов в Москве называется «Березка». Есть и бусы «Березка». Сделаны они из дерева. Бусинки в них разной формы, но на каждой выжжены черные полосочки. Автор этих бус художница Л. Зиновьева. Таким образом, прикладное искусство создает образ условный, только напоминающий то, что послужило для него основанием или вызывает ассоциацию с определенным жизненным явлением.

Вместе с тем любому из вас, вероятно, встречались и чаши, напоминающие человеческую голову, и пепельницы в форме лебедей, и другие утилитарные предметы, воспроизводящие достаточно точно облик человека или животного. А в музеях, в разделе народного искусства, бережно хранятся ковшики в виде птиц, коней, медведей, а иногда и в виде других животных. Есть в музеях и кувшины, напоминающие женскую фигуру.

Они так и называются — фигурные сосуды. Значит, прикладное искусство все же изображает и повторяет формы, встречающиеся в жизни, и наше предыдущее утверждение неверно? Давайте разберемся. Посмотрим на ковш. Разве он копирует утку, точно изображает ее? У этой «утки» нет отдельных перышек, хотя представление о них возникает. «Шея» вытянута больше, чем у живой, и изогнута так, чтобы за нее было удобно взяться. А там, где должен быть хвост, тоже изгиб, удобный для руки. Значит, ковш не копирует птицу и не изображает ее, а переделывает ее форму, изменяет в соответствии с практическими нуждами, сохраняя при этом какие-то пластические особенности.

То же самое можно сказать и о ковшах, сделанных в форме других животных или птиц. Ни один из них не стал копией изображаемого, но без труда можно определить, кого он напоминает. Интересно то, что прообразом этих сосудов всегда служили птицы или животные, которых особенно любил народ. Для художника была важна красивая форма, которую можно было использовать, изменив ее в соответствии с назначением предмета. Немалую роль сыграли сохранившиеся в народе языческие представления, идущие от тех далеких времен, когда люди поклонялись силам природы и обожествляли их. И в фигурных сосудах есть лишь отдаленное сходство с человеком. Они напоминают женскую фигуру по красоте и пластике, по очертаниям. ассоциируются с ней, а не воспроизводят ее абсолютно точно.

А если какой-нибудь утилитарный предмет создаст очень точное изображение птицы, животного, цветов или человека, вот это плохо. В магазинах иногда можно увидеть фарфоровую чашу «Узбечка». Тщательно выполненная женская головка, тонкие черты лица, волосы, заплетенные во множество косичек, украшения на шее-подставке и на волосах.

Но волосы обрамляют лицо только по краям. А в центре их нет, в центре отверстие — чаша. Прежде всего нельзя не заметить, что пустота противопоказана человеческой голове. Нехорошо, чтобы голова была пустой и тем более в нее что-либо наливали. И браться руками за чужое лицо тоже плохо. А если хочешь из этой чаши напиться или наполнить ее чем-нибудь, неизбежно придется взять ее в руки. Вот и получается, что красивое изображение женской головы оказывается не на месте и чаша вызывает чувство неловкости и недоумения. И, к сожалению, не одна эта чаша. Есть такой большой чернильный прибор «Руслан». Чернильница в нем представляет собой Голову. Ту большую Голову, под которой хра- нился меч, способный поразить Черномора.

Эта Голова превратилась в чернильницу, лицо с длинной бородой — ее украшение. Снимаешь шлем — остается чернильница, и приходится обмакивать перья в изображение лица. Хорошо ли это? Плохо. Видел ли ты лебедя, гордую птицу с красиво изогнутой шеей? Наверно, видел. Как он плавно скользит по поверхности озера, изящно склоняя шею к воде! А сколько сказок и легенд сложено о нем! И какие поэтичные… Кажется, для его изображения годится только благородный белый мрамор. Нашлись люди, которые и впрямь изобразили его в мраморе, но при этом сделали мраморного лебедя пепельницей. В гордую и красивую птицу стали швырять окурки. Разве она подходит для этого? Конечно, нет. Значит ли это, что изображение человека, птицы или животных не может быть использовано для предметов утилитарных? Нет, не значит. Ведь пользовались им в народном искусстве. Пользуются и сейчас.

Перед нами стеклянная ваза «Девичья». Выполнена она художником Б. Смирновым, тонким мастером стекла, сделавшим много прекрасных, отличающихся большим вкусом произведений. Ваза имеет довольно распространенную форму усеченного конуса. Но вглядись в нее. Из стекла постепенно проступает изображение женского лица. Оно не нарисовано, а нанесено гранью. Сужающиеся книзу вертикальные линии как бы очерчивают овал лица. Перерезающие их сверху грани создают впечатление волос.

Так же намеком изображены глаза, рот, брови. Здесь нет ни рта, ни глаз, ни волос, ни вообще лица, а только искусная грань, вызывающая ассоциацию с обликом молодой девушки. И в фигурных сосудах было лишь сходство с человеком, и ковш как бы напоминал птицу или голову коня. Но, как только исчезает это магическое «как бы», искусство распадается, пропадает художествен-ный образ, остается только изображение, похожее на настоящих лебедя, голову человека, натуралистическое, как сказал бы художник. В одном случае стеклянная ваза, ассоциирующаяся с лицом, ковш в форме птицы, в другом — женская голова из фарфора, которую нехорошо, неудобно трогать руками.

Художники берут для своих произведений любое жизненное событие, любую понравившуюся им тему, но при этом они не изображают их точно, не копируют и часто даже не сохраняют сходство с тем, что легло в основу произведения. С учетом особенностей искусства они видоизменяют эти события и сюжеты так, чтобы сохранился какой-то намек на них, но все было подчинено назначению художественного произведения. А если это позаимствованная у природы форма, то и она изменяется в соответствии с назначением вещи. И даже если на нее наносится украшение, в котором воспроизводится какое-нибудь событие, то и этот декор (украшение) увязывается с вещью.

Несколько лет назад были широко распространены сюжетные ткани, то есть такие, на которых воспроизводилось какое-нибудь событие.: Были ткани с изображением различных зданий, видов природы и даже небольших сценок из жизни. Художники утверждали, что нет ни одного сюжета, который нельзя было бы использовать для тканей. Но ни одно событие не попало на ткань, не претерпев больших изменений. Художники, учитывая назначение ткани, то делали изображение похожим на орнамент, то подчеркивали рисунок, то контур. Наверно, без дополнительных объяснений можно узнать сюжеты, на которые эти ткани написаны.

Но ни один из них художник не перенес на ткань, не изменив предварительно в соответствии с назначением ткани и декоративным решением. Рисунок везде условный, но степень этой условности различна. Так, в тканях «Русский лубок» и «Аленький цветочек» изображение подробное, почти повествовательное. В тканях на индустриальные темы изображение стройки дается только намеком, через некоторые детали, решенные почти как орнамент. Внимательнее всмотритесь во вторую ткань на индустриальную тему. Здесь и дома, и трактор, и сидящий на нем человек. Но изображено все это как орнамент, условно, в определенном чередующемся порядке. Нарушены и масштабы: дом маленький, а человек большой.

Это изображение только напоминает дом, человека, трактор. Иначе нельзя. Если бы художники нарисовали на тканях все эти события, как они на самом деле выглядят, то мы, наверно, не могли бы сшить из такой ткани одежду. Ведь не будешь носить платье или костюм, на котором изображены люди, машины, станки. Работая над рисунком на ткани, художник прежде всего ставит перед собой задачу увязать ее художественный образ, композиционный замысел, цветовую гармонию, особенности графического или живописного решения с образом человека, для которого эта ткань предназначена. Мотивы для декоративно-прикладного искусства художники черпают из природы, из жизни, из смежных произведений искусств, но претворяют их в образы, выраженные языком своего искусства.

Художник может сделать целые композиции тканей под впечатлением картин. Мотивы рисунков могут зародиться под влиянием музыки или под впечатлением поэтических образов, балета, оперы.

Но художник не воспроизводит на ткани картину Врубеля или Серова, не рисует сцены из балета или оперы, а переводит на язык декоративного искусства те чувства, впечатления, настроения, которые у него эти произведения вызвали. Он старается сделать так, чтобы у других его рисунки вызывали те же чувства и настроения, что у него самого.

Точно так же поступают ювелиры, модельеры, художники, работающие со стеклом, фарфором и другими материалами. Все, вероятно, видели костюмы моряков и в детстве сами носили матросские костюмы. С большим воротником и якорями. По морским мотивам в Таллинском доме моделей разработали платья и костюмы для девушек. Сходство с матросской формой очень отдаленное. В одном костюме белая юбка сочетается с полосатой кофточкой, похожей на тельняшку. В другом — белый жакет и шапочка, напоминающая капитанскую фуражку, а в третьем сходство с морской тельняшкой передает белая в синюю полоску ткань и синяя вставка. Обычно матросские костюмы всем уже наскучили, даже не кажутся нарядными, а такие с удовольствием наденет каждая девушка. Любое явление или состояние природы, любой жизненный мотив в произведении хорошего художника обретает свою красоту и образное решение. Художница Г. Антонова сделала из хрусталя винный сервиз «Льдинка». Графин и рюмки по форме напоминают сосульки.

Обработанный пескоструйным аппаратом хрусталь кажется глыбой тающего льда. И это сходство со льдом еще больше усиливается от того, что нижняя, зауженная часть рюмок и плоская подставка сделаны не матовыми, как все остальное, а прозрачными. Представь такой сервиз в знойный летний день — уже один его вид вызывает ощущение прохлады. Иногда изделия прикладного искусства своим прообразом имеют цветы, бутоны, плоды или явления природы — времена года, состояние дня. Но подлинные художники никогда не имитируют форму, послужившую прообразом. Эта исходная форма дает себя знать через какую-нибудь деталь, намек, штрих, цвет, колорит, ассоциирующиеся с тем, что хотел передать художник.

«Сумерки» в декоративных вазах художницы С. Бескинской переданы не сюжетом, а мягкими, словно тающими формами ваз, колоритом: чуть-чуть красноватый книзу, он напоминает угасающий день. Одно время пытались в прикладном искусстве воспроизводить станковые произведения. Станковые картины копировали на федоскинских и палехских миниатюрах: черных шкатулках, украшенных небольшой, но очень искусной росписью — миниатюрой. И оказалось, что хорошие сами по себе картины здесь не годятся.

Странно они выглядели и некрасиво. Изобразительный мотив в прикладном искусстве делается иначе, чем изображение в станковой картине. Объясняется это тем, что изображение в прикладном искусстве обычно играет подчиненную роль. Главное здесь — создание таких форм и такого декора, которые с наибольшей полнотой соответствовали бы назначению предмета. Поэтому и изобразительный мотив неизменно становится более условным. Художник X. Пыльд представил на выставку стеклянную вазу с совсем неожиданным сюжетом — «Баня».

Рисунок на вазе сделан так искусно, что не замечаешь его сложности. Тонкой гравировкой нанесены на стекло очертания фигур моющихся людей, кое-где стекло сделано матовым, что создает ощущение пара, который всегда стоит в бане. И все выполнено с большим тактом и вкусом. Такая ваза, несмотря на ее непривычный сюжет, будет уместна в самой изысканной обстановке. Значит, любой мотив, любые события, происходящие в жизни, любые явления природы могут быть использованы в произведениях декоративно-прикладного искусства. Все зависит от вкуса, такта, мастерства художника, от того, какой материал использован и как решен изобразительный мотив. Стремление людей украсить посуду, одежду, ткани и невозможность точного воспроизведения в рисунках и изображениях на них подлинных явлений жизни породило и еще одну форму украшения — орнамент. Это самое условное изображение.

Слово «орнамент» происходит от латинского огпаге, что означает «украшать». Орнамент состоит в повторении, чередовании, вариациях одного и того же изображения. Повтор изображения усиливает выразительность образа, и в этом художественная природа орнамента.

Орнамент возник из обычного рисунка. Из образа, отображавшего реальные вещи, постепенно отбрасывали незначительные штрихи, черты, несущественные подробности. Осталось только самое характерное, но и оно претерпело изменения: было преувеличено. Так образовался орнаментальный рисунок. В основе орнаментального изображении лежат обобщенные образы, лишенные конкретности и ярко выраженной индивидуальности. Для него характерны повторения одного и того же мотива, ритм, симметрия.

Орнамент, даже самый простой, каким является геометрический, располагаясь на поверхности предмета, выражает его форму, подчеркивает строение предмета и вместе с тем обогащает и украшает его. Орнамент может быть растительным, то есть дающим изображение растительного мира, животным, геометрическим. Немало орнаментов строится на повторении видовых образов, например повторении вида какого-нибудь города или архитектурного сооружения. Одним из самых первых орнаментов был так называемый веревочный.

Предполагают, что мысль о воспроизведении подобного рисунка появилась у людей, увидевших на стенках сосуда отпечатки от веревки. Возможно, веревка случайно попала в глину или ею хотели закрепить глиняную массу, иэ которой делали сосуды. Трудно сейчас сказать точно, но, так или иначе, сохранилось много сосудов со сложным и простым веревочным орнаментом. Орнамент очень распространен и в декоративном искусстве наших дней. В декоративных, отделочных и даже плательных тканях, в узоре на посуде используются различные орнаменты. Широко применяется орнаментальное изображение в коврах, при чем у каждого народа эти орнаменты разные. Чаще встречается геометрический, реже — животный и растительный.

В последнее время рождаются новые орнаментальные формы, построенные на условном изображении событий современной жизни. В орнамент вплетаются башни высоковольтных линий, очертания самолетов. Может, покажется странным: как это самолет, машина — и вдруг украшение. Но, во-первых, как мы уже говорили, декоративное искусство воспроизводит все явления жизни условно. Значит, изображается не сам самолет, а нечто схожее, его напоминающее. А во-вторых, искусство всегда открывало красоту в самых простых явлениях жизни. И если художники открыли прекрасное в пластических формах современной индустрии, это вполне естественно.

И сожалеть можно только о том, что мало, слишком мало прекрасного открыли в обыденной жизни все виды современного искусства, в том числе и декоративное. Итак, мы рассмотрели разные произведения декоративно-прикладного искусства. Какие же выводы можно сделать? Это искусство — отличное от всех других. В нем художественная сторона, та, что составляет искусство, слилась с полезной и неотделима от нее. А так как полезные вещи нужны всем без исключения людям, то без него не обходится ни один человек.

Это самое распространенное из всех искусств. Вещи и различные другие нужные для человека предметы сами являются частью действительности, входят в нее. И искусство, их образующее,— составная часть жизни.

Б. Эренгросс