Российский бизнес регулярно отмечает недостаточное качество системы стратегического планирования. В  кризисные периоды озабоченность данной проблемой возрастает. Опрос компаний-членов РСПП (ноябрь 2015  – январь 2016 гг.) показал, что отсутствие ясных целей, ориентиров развития страны входит в десятку ключевых ограничителей для компаний. Подобная оценка неудивительна – Концепция долгосрочного социально-экономического развития до 2020 г. не реализуется, Стратегия-2020, подготовленная экспертным сообществом, так и  не  была утверждена. Даже план по  реализации уточнённых Основных направлений деятельности Правительства Российской Федерации до 2018 г. так и не принят. Уровень реализации стратегических документов также оставляет желать лучшего.

Из системных стратегических документов с начала 2000-х гг. наиболее высокий уровень исполнения зафиксирован у  так называемой «программы Грефа», но  и  в  этом случае, по  экспертным оценкам, речь шла о 30% выполненных положений стратегии. Оценку выполнения положений Концепции долгосрочного социально-экономического развития никто даже не пытался сделать не только в части макропоказателей (два кризиса не могли не повлиять на их достижение), но и в части предусмотренных в КДР мер. Ситуацию должен был исправить закон «О стратегическом планировании в Российской Федерации», но цели, которые ставились при подготовке закона, во многом не достигнуты.

Эффективные механизмы участия бизнеса в обсуждении стратегических документов так и не появились – все по-прежнему зависит от «доброй воли» профильных министерств и ведомств. Регулярно принимаются решения, противоречащие стратегическим целям и задачам, например, результаты активной работы по развитию малого бизнеса были нивелированы резким повышением социальных страховых взносов и закрытием или уходом в тень значительной части компаний. Проблемы со  стратегией на  государственном уровне нельзя объяснить высокой волатильностью на  мировых рынках и  внешнеполитическим проблемами. «Глубина» стратегического планирования у  бизнеса вполне достаточна для периода экономической неопределённости. Среднесрочные стратегии развития на период от трёх до пяти лет существуют в 32% организаций (опрос РСПП), 18,7% опрошенных указали, что в их компаниях действуют долгосрочные стратегии на срок свыше пяти лет. При этом срок подготовки новой долгосрочной стратегии социальноэкономического развития России до 2030 г. перенесён на 2017 г.

В какой-то степени складывается парадоксальная ситуация – бизнес активнее использует среднесрочное и долгосрочное планирование, чем государство Российские компании с  уверенностью могут предсказать только одно – значительная часть проблем, с которыми сталкивается бизнес, сохранит свою актуальность в среднесрочной перспективе. В соответствии с опросом РСПП наиболее острые проблемы, мешающие предпринимательской деятельности в России, можно сгруппировать в три блока: 1. Высокие издержки (рост цен, который занимает первое место по  результатам опроса, избыточно высокие налоги, избыточно высокие страховые платежи). 2. Дефицит ресурсов для развития (недостаток квалифицированных кадров, сложность с доступом к кредитным ресурсам). 3. Неэффективное государство (высокие административные барьеры; коррупция в органах власти; неэффективная судебная система; недобросовестная конкуренция; отсутствие ясных целей и ориентиров развития страны). Что касается санкций, то  бизнес достаточно быстро адаптировался к ним. Если риск недоступности нового оборудования и технологий беспокоил осенью 2014 г. абсолютно все опрошенные компании, то в 2016 г. их доля не превышала 10% (опрос РСПП).

Новые вызовы и старые проблемы требуют формирования в России принципиально иной экономической модели. Во-первых, необходимо обеспечить предсказуемость политики государства и реализацию стратегических документов на практике. Целесообразно повысить статус стратегических документов, ужесточить ответственность органов власти за  их реализацию и  оценивать последствия предлагаемых решений для деловой среды, а не только для целей бюджетной консолидации. Принимаемые тактические решения не должны противоречить «духу и букве» стратегических документов. Важно проводить обсуждения с участием бизнеса на ранних стадиях подготовки документов, а не в последний момент, когда все принципиальные решения уже приняты. Пример  – пенсионная реформа, различные варианты которой циркулируют с грифом «для служебного пользования» на  протяжении нескольких месяцев, но  недоступны для заинтересованных сторон – работодателей и работников.

Во-вторых, абсолютным приоритетом должно стать развитие частного бизнеса. Сейчас структура экономики очевидно «перекашивается» в пользу госсектора. ФАС России оценил долю государства в экономике (включая компании с госучастием) в 70% ВВП, хотя десять лет назад она составляла лишь 35%. Необходимо, с  одной стороны, провести приватизацию госактивов, особенно в конкурентных секторах, с другой, прекратить «расползание» госкорпораций, госкомпаний и  компаний с  государственным участием по экономике, включая мораторий на покупку, слияние, поглощение или иное приобретение ими частных активов. Бенефициарами от новой приватизации могут стать негосударственные пенсионные фонды, если разрешить им приобретать активы по текущей рыночной цене. При этом задача получить максимальные бюджетные доходы от продажи имущества вторична по сравнению с созданием условий для развития частного бизнеса и обеспечением долгосрочной доходной базы пенсионных фондов.

В-третьих, необходим новый подход к бюджетной политике и отказ от  «бухгалтерского принципа» подготовки бюджета в  пользу создания условий для развития. Низкий дефицит бюджета или темпы инфляции – не самоцель. Если борьба с бюджетным дефицитом в ближайшие пару лет приведёт к снижению темпов экономического роста в  среднесрочной и  долгосрочной перспективе, то стоит задуматься о целесообразности таких подходов при формировании федерального бюджета. Сокращение расходов должно реализовываться в  первую очередь за  счёт сокращения неэффективных или неприоритетных расходов, а не автоматического «срезания» по всем статьям на 5 или 10%. Отдельный вопрос  – межбюджетные отношения. Бизнес работает в  конкретном регионе и  населённом пункте, но  субъекты Федерации и муниципалитеты не очень заинтересованы в расширении собственной налоговой базы за  счёт создания благоприятных условий для развития бизнеса. Решение данной задачи невозможно без перераспределения доходов консолидированного бюджета в пользу регионов.

В-четвёртых, принципиально важно решить задачу неэффективного правоприменения как из-за недостаточно проработанных нормативных правовых актов, так и «креатива» правоприменителей. Бизнес нередко отсекается от публичного обсуждения законопроектов из-за отсутствия процедуры ОРВ для законопроектов, подготовленных ко второму чтению или выведения из-под этой процедуры отдельных направлений законотворчества (а это самые чувствительные для бизнеса вопросы – ставки налогов и сборов). Подзаконные акты принимаются медленно, в лучшем случае незадолго до вступления закона в силу, в худшем – после этого. Лишь в Налоговом кодексе Российской Федерации удалось добиться жёсткой формулировки – нормативные правовые акты, предусматривающие утверждение новых форм налоговых деклараций или внесение изменений в действующие формы, вступают в силу не ранее чем по истечении двух месяцев со дня их официального опубликования.

Аналогичная норма должна быть распространена на все подзаконные акты, а если они своевременно не приняты – должен переноситься срок вступления в силу базового закона. В-пятых, необходимо переходить к  последовательному снижению совокупной налоговой нагрузки и качественному улучшению налогового администрирования. Бизнес считает существующий уровень фискальной нагрузки избыточным, а риск дальнейшего роста нагрузки после завершения объявленного Президентом Российской Федерации моратория на рост налоговой и страховой нагрузки оценивается как крайне высокий. При этом неналоговые платежи, носящие обязательный характер и составляющие значительную часть фискальной нагрузки, недостаточно урегулированы. До настоящего времени не  существовало совокупной оценки фискальной нагрузки на  бизнес, которая оценивала  бы все обязательные платежи. Необходимо завершить работу по проведению оценки совокупной фискальной нагрузки по методологии, предложенной РСПП, поддержанную Президентом России и  Председателем Правительства Российской Федерации.

Также целесообразно закрепить принцип: при повышении качества администрирования и соответствующем росте поступлений автоматически снижаются ставки. Дополнительные доходы можно было бы поделить по формуле 50 на 50 – бюджету и бизнесу. Необходимо активизировать подготовку проекта федерального закона, регулирующего порядок установления, исчисления и взимания неналоговых платежей. В-шестых, необходимо повысить доступность финансирования для бизнеса в  целом. Речь не  идёт о  том, что Банк России должен снижать ключевую ставку без оглядки на макропараметры или направить в экономику несколько триллионов рублей. Но и ничего не делать тоже нельзя – в апреле 2016 г. средняя ставка по кредитам для нефинансовых организаций на срок от года до трёх лет составила 13,87%. Результат – даже эффективные проекты идут за деньгами в институты развития.

На заёмные средства для инновационных проектов бизнес в принципе не особо рассчитывает и оценивает как ограничитель для таких проектов нехватку собственных, а не заёмных средств – более двух третей всех респондентов выбрали этот вариант ответа (опрос РСПП). В любом случае необходимо заняться повышением эффективности институтов развития, включая фиксацию целей, КПЭ и сроков их функционирования в момент создания, а также перевод институтов развития на единые принципы работы, включая участие бизнеса в оценке проектов. Бизнес поддерживает системный подход, предполагающий не  создание стимулов для конкретных отраслей, а формирование прозрачных и эффективных механизмов, позволяющих получить поддержку наиболее конкурентоспособным и инвестиционно активным компаниям. В сложившейся ситуации можно предлагать либо докапитализацию всех существующих институтов развития, либо рассмотреть возможность предоставления дополнительных средств Банка России на программу рефинансирования для проектов наиболее эффективных институтов. Условие  – прозрачность для Банка России процедур отбора проектов и  эффективный контроль их реализации. Правда, Банк России уже заявил об отказе направлять средства на новые проекты в рамках механизма проектного финансирования – только на ранее одобренные.

В-седьмых, много сделано для повышения роли малого и  среднего бизнеса в экономике, принята Стратегия развития малого и среднего бизнеса до  2030 г., создана Корпорация МСП, но  ситуация принципиально не меняется. Доля малого и среднего бизнеса и в ВВП, и в количестве занятых остаётся неприемлемо низкой (около 20%). Предстоит реализовать целый ряд мер по  повышению доступности финансовых ресурсов для малого и среднего бизнеса. По оценкам Банка России, в апреле 2016 г. разница между средневзвешенными процентными ставками по кредитам, предоставленным кредитными организациями нефинансовым организациям в рублях на срок до года, в целом по России и для МСП составляла 3,36 п. п. Необходимо обеспечить благоприятные условия для встраивания малого и  среднего бизнеса в  цепочки добавленной стоимости крупных компаний.

Но главное – это повысить заинтересованность граждан России в открытии своего дела. В-восьмых, одной из наиболее серьёзных российских проблем является состояние инфраструктуры. 48,7% компаний, опрошенных РСПП, оценивают как плохое состояние автомобильных дорог, 51% дали такую оценку портовой инфраструктуре, 43% – системе водоснабжения и водоотведения. И только в телекоме доля негативных оценок менее 10%. Речь идёт не только о наиболее масштабных федеральных проектах, хотя по оценкам Минтранса России лишь 10% федеральных дорог соответствуют современным стандартам по скорости, безопасности и качеству. Без нормальных дорог между райцентрами (не говоря о дорогах в населённых пунктах) невозможно ни обеспечить высокое качество жизни, ни создать условия для развития бизнеса. Формат ГЧП может быть эффективен и для «малых» инфраструктурных проектов.

В-девятых, требуется завершение работы по корректировке системы государственного регулирования. Направлений достаточно много – от радикального изменения системы контроль/надзор, до перехода на полноценное электронное взаимодействие, включая возможность использовать одну электронную подпись для взаимодействия со всеми органами власти. Отдельный вопрос  – внеэкономические риски бизнеса, связанные с  действиями органов власти. Необходимо освободить бизнес от  ответственности, если он действует в соответствии с разъяснениями и предписаниями ФОИВов.

Одновременно стоит ввести работающую систему возмещения органами власти ущерба, причинённого бизнесу, даже в тех случаях, когда он возникает при реализации органами власти их полномочий. Тем более что Президент России уже дал поручение по решению ещё более сложной задачи – представить предложения по совершенствованию законодательства Российской Федерации в  части, касающейся усиления ответственности должностных лиц правоохранительных органов за совершение действий, приведших к  необоснованному уголовному преследованию предпринимателей и прекращению ими хозяйственной деятельности. В-десятых, ситуация с  кадрами в  России остаётся сложной даже в кризис. Более 60% компаний, опрошенных РСПП, говорят о дефиците квалифицированных рабочих, 50% – о нехватке операторов, аппаратчиков, машинистов, а 30% жалуются на отсутствие адекватных кандидатов на руководящие должности.

Ведётся подготовка профессиональных стандартов, принят Федеральный закон «О независимой оценке квалификации», предусматривающий создание объединениями работодателей с участием профсоюзов и государства системы независимой оценки квалификации на  соответствие профессиональным стандартам и квалификационным требованиям. Но этого недостаточно – необходимо расширять стимулирование инвестиций работодателей в  профессиональное образование  – в  условиях сложной экономической ситуации это эффективное решение и для государства, и для бизнеса. Это далеко не все направления формирования стратегии развития. Бизнес участвует в процессе подготовки новой Стратегии-2030 и надеется на то, что Стратегия позволит трансформировать неконкурентоспособную структуру экономики России в инновационную, открытую и эффективную.

Шохин А. Н., президент Российского союза промышленников и пред принимателей, доктор экономических наук