«Стыд» в зеркале русской языковой традиции | Знания, мысли, новости — radnews.ru


«Стыд» в зеркале русской языковой традиции

«Стыд/бесстыдство» относится к числу социально-оценочных концептов, поскольку соответствующее явление – феномен психического мира отдельной личности, сориентированный на реакцию социума. Изучая способы воплощения представлений о стыде в лексической системе языка, мы выявляем значимый фрагмент языковой картины мира, показывающий особенности взаимодействия личности и общества, которые во многом определяются типом социума и хронотопом.

В докладе рассматривается русская диалектная и общенародная фразеология со значением стыда / бесстыдства, отражающая комплекс представлений о мире, сложившийся в традиционном крестьянском социуме. Материал выявлен в ходе фронтального просмотра ряда диалектных словарей, а также неопубликованных полевых картотек Топонимической экспедиции УрФУ по территории Русского Севера и Верхнего Поволжья (в работе экспедиции в 2015 г. принимал участие автор доклада).

В процессе исследования осуществлена семантико-мотивационная интерпретация фразеологического материала и выполнено этнолингвистическое «портретирование» различных участников ситуации стыда, которая включает следующие компоненты: ▪ бессовестный человек; ▪ стыдливый человек; ▪ тот, кто стыдит; ▪ объекты стыда; ▪ действие (стыдить).

В докладе будет представлена характеристика тех компонентов ситуации, которые наиболее последовательно отражаются в языке. Бессовестный человек. Во фразеологизмах отмечены глаза наглого человека: новг. белутки бесстыжие, ворон. базарные глаза, перм. глазы заморожены. Через образ «замороженных» глаз одновременно проявляются мотив температурных ощущений (холода, ср. этимологическую связь слов стыд и стыть) и мотив непроницаемости. Последний мотив можно интерпретировать и как «отгороженность» бесстыдного человека от этических норм, которая отражается в таких выражениях, как морд. лубошные (лубяные) глаза, новг. глаза попонкой задернуты, пск., арх. глазы обуты. Покрыты пленкой не только глаза бесстыжего, но и он весь, ср. перм. с корочкой ‘с позором’. Бесстыжий человек уподобляется животному: пск., новг. собачьей (волчьей) шерстью обрасти.

Он переступает нравственные нормы, утрачивает совесть (разг. без зазрения совести, коми. не знает никакой совести), что на образном уровне выражается в мотиве перехода границы (морд. выйти из стыда, пск. девичий стыд до порога, а как переступила, так и забыла); разрывает связи не только с человеческим началом, но и с божественным: новг. не воскреснет и крещенный ‘кто-либо бессовестный, наглый, злой, недобрый, что даже общение с ним не принесет ничего хорошего’, новг. не иметь Бога в душе, новг., печ. креста на вороту нет, дон. без христовой памяти. Стыдливый человек. Тот, кто стыдится, предстает наделенным совестью, которая ведет себя активно, подчиняя себе человека и даже разрушая его: карел. совесть играет, новг. одолила совесть, сиб. совесть убила.

Внутреннее переживание стыда, как и отказ от него (см. предыдущую рубрику) тоже отражается в глазах человека, которые могут выражать некую меру (избыток) стыда: дон. глаза лопаются (от стыда). Языковой образ стыдливого человека, как и бессовестного, включает в себя мотив холода (морд. глаза зябнут) и «закрытости» (новг. прикрыть глаза, пск. хоть глаза завязывай). Но в данном случае образ поворачивается другой своей гранью: у бесстыжего человека закрытые глаза не способны отражать действительность, а стыдящийся сам испытывает потребность закрыть их, потому что они являются «проводником» осуждения окружающих. Стыдящийся не только старается закрыть глаза, но и лицо, а также спрятаться целиком: новг. хоть потеряйся, перм. в бересте ходить «закрывать лицо от стыда».

Хождение в бересте соотносится с надеванием личины (маски), за которой можно скрыть свое бессовестное поведение или уйти от осуждения. Застыдившегося «выдает» покрасневшее лицо (карел. сидеть в краске, пск. краской скинуться), которое покрывается краской, как правило, внезапно (краска бросилась в лицо, разг. бросает в краску, новг. кумачом одернуло). Стыдящий человек. Задача стыдящего человека – выставить того, кого он стыдит, на всеобщее обозрение (сиб. выставлять на всякие позоры, омск. преставить на выставку), – тем самым мотив закрытости здесь превращается в свою противоположность.

Такие выражения, как общенар. покрывать позором, новг., пск. надеть шапку ‘пристыдив, заставить кого-либо замолчать’, показывают, что стыдящий человек «обволакивает» опозорившегося стыдом, как бы нахлобучивает на него шапку и т. п. В то же время выражения новг. пск снять платок, снять шапку ‘публично пристыдить, опозорить кого-либо’ отражают «срывание» одежды с опозорившегося, раскрытие его стыда.

Образ действий стыдящего формируется в зависимости от реакции стыдливого или же качеств бесстыдного: стыдливый человек залился краской, а стыдящий вгоняет его в краску; у бессовестного креста на вороту нет и заморожены глазы, а стыдящему нужно будить грехи и печь глаза. Объект стыда. Чаще всего представления об объекте стыда отражаются не во внутренней форме фразеологизмов, а в контекстах: ср., к примеру, сиб. пасти страми́ну «срамиться, позориться» с контекстом «Чо страмину пасти? Ничего ни одеть, ни обуть, рямками трясут, а куды там – тажить поехали на свадьбу» (причиной позора, по мнению говорящего, является не соответствующая случаю одежда).

Причиной стыда могут стать и поступки другого человека: морд. «Нашъ Нюркъ се гъварит: “Налупиццъ и лезит ка фсем, чириз няво глаза-тъ и зябнут”» (здесь речь идет о стыде жены за мужа). В докладе комментируются и другие фразеологизмы, анализ которых позволяет реконструировать специфику языковой картины стыда.

К. А. Бормотова


Комментировать


пять × = 35

Яндекс.Метрика