Судебная практика – индикатор организации власти в государстве | Знания, мысли, новости — radnews.ru


Судебная практика – индикатор организации власти в государстве

Аннотация Сильная судебная власть – основа европейской демократии, качество, формально и закрепленное в Конституции РФ, однако далеко не всеми правильно воспринятое в «постсоветских» обществах. Автор доказывает, что судебная практика – неформальный индикатор параметров организации власти в обществе, легитимация его тайной идеологии. Ключевые слова: Общество, власть, государство, судебная власть, судебная практика.

Правовая система государства (общее), о глубинной сути которой так много и охотно пишут многие российские юристы, и свойственная ей судебная практика (частное, особенное), о чем они обычно упоминают, как бы мимоходом, как о чем-то сугубо техническом, – два перманентно изменяющихся социально-политических феномена, пребывающих между собой в сложнейшей корреляционной зависимости. Уже в силу совокупности названных свойств оба эти феномена требуют непрерывного мониторинга и регулярного переосмысления в контексте конкретных исторических реалий. Если образно, то без преувеличения можно констатировать, что речь идет о «визитных карточках» любой страны. Основа данных умозаключений – сравнительный анализ книг «Судебная практика в советской правовой системе» (под ред. С.Н. Братуся, М. 1975) и «Судебная практика в современной правовой системе России» (под общ. ред. В.В. Лазарева и Т.Я. Хабриевой) еще в рукописи. Суд в России никогда не играл столь значимой роли в политической жизни общества. Позиция нашего настоящего Президента РФ по любому вопросу – решение всегда окончательное, а отечественная судебная практика – форма унификации подходов к решению социальноэкономических проблем правовым способом.

Суды, не вписавшиеся в прокрустово ложе такой унификации, мгновенно исчезают, пример – Высший Арбитражный Суд РФ1 . Формирование такого феномена, как правовая система (равно и такой его, пусть и самостоятельной, но частной составляющей – судебной практики) предопределено длинной цепочкой всевозможных обстоятельств и факторов. В эпоху перемен, закономерно грянувших на рубеже второго и третьего тысячелетий, российская правовая наука, длительное время пребывавшая в условиях искусственной изоляции, оказалась без обновленных, адекватных современным реалиям общетеоретических знаний как в области правовых систем, так и в сфере организации судебной деятельности, в том числе и конкретно судебной практики. Причин далекого от идеала современного состояния отечественной юридической науки немало. Среди них особое место занимает непреодленный до сих пор дефицит фундаментальных знаний о праве, государстве, государственной власти, судебной власти, суде, судебной деятельности, правосудии, судопроизводстве и судебной практике. Также совершенно очевидно, что без соответствующей общетеоретической базы методологически правильное и практически результативное решение проблем организации судебной деятельности практически невозможно.

Объективные причины интереса к судебной практике как одной из характеристик правовой системы – это глобальные изменения в сфере формирования социально-правового статуса человека и гражданина, что требует принципиально новых видов, форм, способов, приемов и методов защиты жертв от всевозможных противоправных посягательств, в том числе и преступлений. Изменение отечественной судебной системы, ее масштабов, конструкции и «скорости» работы, глобальность воздействия судебных решений на социальные процессы – также важный повод для мониторинга судебной практики. Новаторский опыт. Научно обоснованное учение о судебной практике – предтеча, прообраз инновационной судебной деятельности.

В этом месте современным российским ученым (в отличие их «советских» предшественников), прежде чем приступить к исследованию судебной практики, сначала следует определиться идеологически, четко указав в своем повествовании: чем правовая система современной России отличается от предыдущего периода? Если таковое отличие уже стало объективной реальностью, то каково название текущего этапа развития отечественной правовой системы. Насколько нам известно, наша правовая система все еще пребывает в неком аморфном периоде, именуемом переходным, по меткому выражению проф. В.Д. Зорькина, правовой барьер российским обществом все еще не взят. В таких условиях современные российские авторы зачастую вынуждены рассуждать о возможном, а не реальном, пусть и современном. В настоящий период времени существует необходимость разработки принципиально нового комплексного теоретически обоснованного и эмпирически апробированного учения о судебной практике как о специфической, многоаспектной составляющей судебной (шире – юридической) деятельности.

Имеется острая потребность обновления понятийно-категориального аппарата в теории организации судебной власти, суда (судебной системы), судебной деятельности, судопроизводства, судебной практики. Требуется подготовка научно обоснованных предложений по совершенствованию нормативной основы судебной деятельности, призванных оптимизировать процесс как процесс судопроизводства в целом, так и защиту интересов конкретных участников всех видов процесса. Актуальность темы обусловливается и дидактическими факторами. В учебно-методической литературе вопросам судебной практики уделяется явно недостаточное внимание: иногда об этой составляющей государственной деятельности вообще не упоминается, замалчиваются факты успехов в судебной политике, и, соответственно, не показывается их ценность, а равно не анализируются регулятивные возможности существующей нормативно-правовой базы и судебных структур. Так или иначе, но цельное учение о судебной практике, ее соответствии правовым реалиям современности до сих пор в отечественной (да и, насколько нам известно, в зарубежной) юридической науке отсутствует. Анализ осуществленных уже исследований судебной практики позволят сделать следующие выводы. Отважившиеся на анализ судебной практики авторы в массе своей «идеологически не тверды». Прежде чем приступать к анализу правовой системы государства, характеристик свойственного уровня развития правосудия, следует четко определить место этого государства в мировой цивилизации. Современной европейской цивилизации известны три идеологии, послужившие базой для организации власти в государстве: либерально-демократическая, коммунистическая (социалистическая) и фашистская.

На текущий момент времени побеждает первая, коммунистическая идеология и соответствующая ей форма государства практически уже прошла три стадии своего развития (генезис, расцвет и смерть), фашистская идеология опорочила себя еще на этапе зарождения. Собственно говоря, существование независимого суда приветствует только либерально-демократическая концепция организации власти в обществе формально равных людей. Таковая в свое время была выращена в недрах реформаторского крыла католической церкви. Очевидно, что независимого суда ни при социализме (при коммунизме суд отмирает вместе с государством), ни при фашизме быть не может, ибо в основе организации общества лежит неравенство: в первом случае бесправные изгои – лица, названные эксплуататорами, их уничтожали целыми классами, во втором случае изгои – целые нации, представители которых уничтожались миллионами. Православная (ортодоксальная) церковь тоже не знает независимого суда. Да и вообще, судебно-властные отношения для России не характерны, ибо для россиянина основа власти – ее вертикаль. Судья – мелкий чиновник, в советские годы даже председатель суда в районе был менее авторитетен, чем, например, прокурор, не говоря уже о начальнике милиции. Председатель суда на работу ходил пешком, а прокурора и начальника милиции возили на машине.

Скажем больше, у начальника милиции был еще и многочисленный аппарат, который мог к правонарушителю и силу применить. Перечисленных символов власти судья всегда был лишен. В советский период государство трактовалось как аппарат классового насилия, суд – один из инструментов единой командно-административной системы, причем далеко не самый важный. Отвержение по идеологическим соображениям концепции разделения властей полностью лишило отечественных ученых возможности правильно определить природу суда, его значимость в общественном развитии. Судья в России по-прежнему воспринимается соотечественниками не как самостоятельный и независимый арбитр в споре равных, а как заурядный чиновник, которого «слабый» униженно просит защитить от «сильного». Скажем больше, наши теоретики все еще не нашли в себе сил «переступить» через ошибочный тезис: государственная власть, в том числе и судебная, исходит от правителя государя императора, генерального секретаря ЦК КПССС, Президента РФ, то есть субъекта, расположенного «вне» общества. Констатируем: нет четкости в изложении такого понятия, как правовая система вообще, правовая система современной России в частности.

Скажем больше, идентифицировать нашу правовую систему авторам пока не удалось. У читателя складывается впечатление, что исследователи так и не смогли прийти к единому мнению относительно места правовой системы России в европейской цивилизации. Утверждения о том, что в основе отечественной правовой системы есть что-то «восточное» – скорее лозунг, чем серьезная наука. Практически все исследователи многократно возвращаются к месту прецедента (его наличию, отсутствию) в российском судопроизводстве, вместе с тем определиться по данному вопросу следует в рамках анализа сущности отечественной судебной практики. Впрочем, даже ответ на такой важнейший вопрос: что такое «судебное практика» приходится искать между строк. Нет ясности по таким ее параметрам как: – судебная практика – это: некий монолит, иерархизированное целое, состоящее из самостоятельных частей, простая совокупность отдельных практик отдельных регионов, а то и судов (судей); – единство судебной практики – утопия или реальность, что следует понимать под единством судебной практики, достижимо ли оно в условиях такой «разной» России, насколько настойчиво следует стремиться к единству судебной практики и что под этим следует понимать.

Авторы современных исследований настолько увлеклись описанием, бытописанием судебной деятельности, что подзабыли о том, что все существующие в мире системы судопроизводства, свойственные их функционированию технологии – порождение эпохи индустриальной (века прошлого, а то и позапрошлого). Их существование в постиндустриальном в обществе – вопрос времени. На смену «офису судебному» стремительно идет «офис» тоже судебный, но уже виртуальный… Смена систем мысли неизбежно ведет к смене всех прочих стратегических схем и систем, в ряду которых – система судебной практики. Авторы практически не уделяют внимание вопросам значимости инфраструктуры в формировании судебной практики, в рассуждениях авторов нет ни сторон, ни самих судей, ни аппаратов судов, а равно описания в целом среды, в которую судебная система погружена. Вместе с тем именно ее несовершенство, в ряде случаев не то, что фрагментарность этой среды, но и ее полное отсутствие не позволяют обществу в полной мере задействовать заблаговременно созданные им «мощности» судебных систем (подсистем), ориентированных на защиту прав, законных интересов конкретных участников процесса. Эмпирическим путем давным-давно доказано, что эффективность любой разновидности процесса зависит не от качеств «чисто внутренней системной инфраструктуры» (здания, оборудование, кадровый аппарат), о которых можно было бы рассказать и подробнее, а от уровня подготовки участников конфликта, понимания ими сути конкретного процесса, знания его особенностей.

В частности, например, суд – это, в первую очередь, не учреждение, а метод. Исследование проблемы именно в таком ракурсе позволяет сделать, на первый взгляд, ошеломляющий вывод: в суде первостепенное значение имеет не судья, а стороны, ибо невежество последних с легкостью «похоронит» самое совершенное процессуальное законодательство. В постсоветских обществах господствуют идеи иждивенчества, их члены – жители «забытой деревни» – замерли в ожидании, «когда приедет барин и их рассудит». В таких случаях суд вырождается в одну из форм административного управления, этому уровню соответствует и практика. Практически ничего современными авторами не сказано о необходимости усовершенствования алгоритмов управления системой судебной практики, потенциале судебного самоуправления, а это основа основ формирования судебной практики. До сих пор не отграничены стратегический и тактический аспекты проблемы формирования судебной практики.

Практически всегда забывается, что судебная система – не более чем одна из государственных подсистем, причем в их ряду, не исключено, что далеко не самая важная. Вспомним: у государства не одна цель, а иерархия целей. Следовательно, эффективность работы судебной системы (фактически подсистемы) напрямую зависит от схемы сложения активностей всего ряда подсистем. В этой связи от исследователей хотелось бы получить ответ: может ли быть эффективным функционирование судебной системы (социальной подсистемы), если в конкретный исторический период времени не эффективна государственная политика в целом. Например, со всех сторон в адрес судов слышатся упреки в отсутствии эффективности, более того, многие утверждают, что отсутствие эффективного суда препятствует развитию общества. Совершенно очевидно, что подобные утверждения «от лукавого», попытка увести общество от поиска истинных причин плохой работы всего государственного механизма. Авторы также стесняются обозначить и четкую позицию относительно роли личности в формировании судебной практики. Вместе с тем именно идеология кадрового корпуса судей – одна из основ эффективности судебной деятельности, совершенства судебной практики.

В исследованиях не хватает глубины, самобытности, многие важные аспекты судебной практики ускользнули от внимания авторов, например, противодействие судов воле законодателя исключить такой институт, как возвращение судом уголовных дел для проведения дополнительного расследования. Практически ничего не сказано о «спорах» между Высшими судами: Конституционным Судом РФ, Верховным Судом РФ, Высшим Арбитражным Судом РФ, а также о «спорах» судов региональных с Высшими судами. Очень мало авторы говорят о судебном праве, судебной политике (официальной и тайной), не предлагают «идеальной модели» судебной практики, нет суждений о возможности ее существования, ибо существует мнение о том, что в условиях перманентной «турбулентности» тратить время на ее создание нет никакой необходимости. Нет суждений относительно объема споров, разрешение которых должно стать судебной практикой.

Мало что говорится об альтернативе судебной практике. Вместе с тем существует концепция: суд начинает свою деятельность только тогда, когда спор не может быть разрешен другими методами. Рассуждения большинства авторов скупы, нет таблиц, графиков, которые оживили бы изложение материала. Их наличие, например, позволило бы соотнести рассмотрение дел по существу с различными сервисными производствами, число которых в ряде случаев существенно превышает количество реальных дел.

Практически за рамками исследования остались всевозможные примирительные процедуры, дифференцированные и ускоренные производства, то есть те формы процесса, в которых содержание практики в значительной мере предопределяется не столько законом, усмотрением суда, сколько усмотрением сторон. Можно говорить и об иных недостатках, некоторые из них, безусловно, носят дискуссионный характер, но есть и другие, которые существенно снижают качество результатов исследований, превращают их отдельные параграфы в безответственные рассуждения «не о чем». В частности, современные российские идеологии права пока не в состоянии признать, что новое (пусть и без названия) общество все же принципиально отличается от «советского», ибо отличие это кроется далеко не только в общем регламенте прав человека, а в сути: признавая право частной собственности, мы легитимируем эксплуатацию человека человеком.

Список литературы: 1. Судебная практика в советской правовой системе / под ред. С.Н. Братуся, М., 1975. 2. Судебная практика в современной правовой системе России / под общ. ред. В.В. Лазарева, Т.Я. Хабриевой. М., 2016.

Колоколов Н.А., судья Верховного Суда Российской Федерации в отставке, доктор юридических наук


Комментировать


× 2 = восемнадцать

Яндекс.Метрика