Вот малоизвестное предание, записанное об основателе промышленной династии Демидовых Никите Демидовиче Антюфееве в Туле на рубеже XIX и XX вв.:

«Никита Демидыч ходит кругом дома с палочкою или сидит перед домом. Едет бедный мужичок. “Что от пьянства или от недостатка? — От недостатку. — Денег нужно? — Подай, батюшка. — Бери, сколько нужно, в другой раз не дам”. — Мужичок подъезжает к сараю с медными деньгами на санях. Перед сараем песок. Мужик, если наберет много, лошадь ни шагу. Демидов говорит: “Плут ты, разорить все хотел, забрать, — свалите назад и вон”. Но поумнее брали немного меди».

В коротком фольклорном тексте отразился ряд мотивов, которые вследствие почти полного отсутствия сведений о личности Никиты Демидова (в отличии от обильно документированной его деятельности) привлекают внимание и заставляют их обдумывать. Выделим одну деталь — представление о возможной природе бедности встреченного Демидовым мужика. Демидов предполагает две возможные причины. Одна — пьянство. Другая — вероятно, группа причин, которые он объединяет формулой «от недостатка». Все что можно сказать о ней — что в нее не входит особо выделенное пьянство. Сам факт этого выделения подразумевает, что Демидов придает пьянству совершенно особое значение. 

Эта деталь в несколько видоизмененном виде (личная трезвость) присутствует и в других исторических анекдотах о Н. Д. Демидове, в том числе зафиксированных значительно раньше. Так, рассказывая о посещении тульского жилища кузнеца царем Петром I, И. Х. Гамель (1826) упоминает, что хозяин стал потчевать гостя виноградным вином. «Государь дал ему пощечину, говоря: неприлично кузнецу пить такое вино. — Антуфьев отвечал, что никогда хмельного и в рот не берет, а купил сие вино для великого посетителя хижины его. — Отнеси назад и дай мне рюмку простяка, — сказал государь, которую и выпить изволил. Сверх того выкушал он стакан пива и стакан меду…». 

Царь испробовал три напитка. О том, что «за компанию» с ним приложился к ним и хозяин дома, не сказано ничего. 

Приведенное предание хорошо согласуется с образом основателя династии Демидовых, сложившемся в ранней (XIX в.) историографии рода — образом человека строгой жизни и убежденного трезвенника. На единственном сохранившемся его портрете видим почти аскета, которого трудно заподозрить в близком знакомстве с горячительными напитками.

Его отказ от алкоголя — явление для его среды редкое. Знакомство с документами, характеризующими быт Тульской оружейной слободы, которой он принадлежал, убеждают, что массовым было совершенно иное отношение к хмельным напиткам. 

Хотя старший его сын и приемник Акинфий Никитич на портрете работы Г. К. Гроота предстает перед зрителем в совершенно ином облике, от отца он перенял немало. В том числе трезвый образ жизни и резкое неприятие противоположного образа. Утверждать это позволяют уже не предания, а документы, в том числе письма, в которых антиалкогольные мотивы всплывают неоднократно. 

С пьянством и вызванным им невниманием к безопасности связывает он пожары на производстве. «Объявили мне репортом с Шайтанского завода: от пьянственного их и леностного несмотрения и небрежения и от необметания сажи в ночи на воскресенье в старой кузнице у гвоздяной рубки под мехами кобылина и мех один згорели». От того же «богомерзкого пьянства» произошел пожар на Колывано-Воскресенском заводе, в котором сгорели два двора и запас угля. 

От пьянства — дополнительные издержки производства. Не скрывая раздражения (называет адресатов письма болванами), он возмущается: «Кроме мне болшаго убытку от вашего пьянства и григорьевских прихотей (вольностей одного из приказчиков. — И. Ю.) ничего доброго натти вы не могли».

Все, что действует не в лад, несогласованно, в сознании Демидова ассоциируется с пьяной расхлябанностью. Давая задание отлить кулаки для мехов молотовых валов, он требует точности их изготовления. «А ежели хоша на вершек один одного почаще будети, то как пьяной мужик с непьяным будет говорить, так будут меха ходить». «Пьяной» он может назвать даже неодушевленную вещь, если та — плод пьяного труда. «…Проба от тебя показана высокогоръской медной руды са алебастром самая пьяная. И что очистка на гермахерских горнах — каковы вы, таковы и гермахеры ваши».

А. Н. Демидов не устает возмущаться распространенностью пьянства в среде служащих и работников своих предприятий. Особенно огорчает его приверженность к нему людей, квалификацию которых он ценит. «Да как я слышу о вашем несогласии с Ываном Медовщиковым, о котором весма сожалею, что вы пьянства не оставляете». Несмотря на нехватку обученной рабочей силы, от труда пьяниц он в ряде случае даже готов отказываться: «Про того ж Инглика (иноземца плавильщика. — И. Ю.) пишут, что он пьяница. И вы ево оттуда (с завода. — И. Ю.) выслать велите». Русского работника, стоявшего «у смотрения» за кузнецами, он требует отстранить по той же причине: он «стар и ленив, к тому ж и пьян».

Отношение представителей нескольких поколений к алкоголю — черта не наследуемая. Однако дети А. Н. Демидова при своеобразии психологического профиля каждого, также убереглись от распространенного порока. 

И. Н. Юркин