Морозное медленно разжигающееся утро высветило череду синих, синих гор, ощетинившихся суровым бастионом. Они раскинулись во всю ширь южного горизонта и видны, как на ладони. Словно искусный художник на ультрамариновом полотне небосклона приклеил резной узор чисто белой аппликации. Затем легкими мазками меховой кисти нанес полупрозрачные тонкие кисейные облака.

Эту картину можно наблюдать каждое утро с улиц города Майкопа. Ясная погода и декабрьский мороз дают высокую прозрачность воздуха. Горные пики кажутся совсем рядом, по их очертаниям можно узнать каждую вершину. Но вот первые несмелые лучи солнца, едва коснувшись вершин гор, пробудили их ото сна, преображая все вокруг. Словно снежная королева, в ледяном царстве взмахнув своей волшебной палочкой, озарила северным сиянием искрящийся мир вечных снегов. Перед нами уже не синие дышащие холодом горы, а огромная сияющая золотом сказочная корона. Ее пики-зубцы торжественно возвышаются над светло-коричневым волнистым полотном предгорных лесов, так похожих на королевскую мантию. Наш маршрут лежит в предновогоднее великолепие и безмятежность зимних гор.

О возможностях градостроительного проектирования можно узнать здесь

Туда где каждый глоток ароматного морозного воздуха свеж и колюч. Без сожаления покидаем пышущий бензиновым угаром суетливый город, чтобы окунуться в плотный морозный туман, поглотивший лес, чтобы покувыркаться как глухари в легкой невесомой снежно-воздушной перине укрывшей землю. Решили посетить поселок Гузерипль и совершить восхождение на вершины гор Абаго и Атамажи. Они видны издалека и белым куполом возвышаются над долиной. В Гузерипле сразу за мостом через реку Белую начинается заповедный лес, засыпанный глубоким свежевыпавшим снегом. Закутавшись в снежно-пуховое одеяло, заиндевелые мохнатые пихты погрузились в глубокий сон. Легкая пороша, вызванная тихим ветром, моросила с макушек деревьев холодным пухом, покрывая «сахарной» пудрой раскидистую хвою деревьев. При переходе на правый берег реки Белой, сделали остановку на мосту, чтобы послушать тихую мелодию реки. Вода, схваченная холодом, неторопливо скользила по каменному ложу. Морозы сковали снег, смирив веселые талые ручьи и неукротимое бешенство реки.

Теперь она сдавленная гранитными берегами с грустью шелестит по обледенелым камням. Только лишь на перекатах слышится ее ворчливый говорок, да глухое воркованье. Вода, как чистый горный хрусталь, играя бликами, медленно струится среди камней, покрытых ажурным и пузырчатым льдом. Путешествие по дикому заповедному лесу предел наших мечтаний. Нетронутый человеком лес, стоит в своей торжественной красе и величии. Таинственный и настораживающий своими чащобами, он сияет ослепительной искрящейся белизной из свежевыпавшего снега. Здесь властвует закоченевшая покрытая хрустальной изморозью лесная тишина.

С первых шагов в заповедном лесу, с наслаждением вдыхаем колючий морозный воздух, пахнущий снегом и пихтовой смолой. Выстроившись цепочкой, и идя след в след, начинаем затяжной и крутой подъем на гору Абаго. Чем выше в гору, тем больше снега. Крутой подъем по глубокому снегу быстро изматывает. С трудом, делаю два три десятка шагов и обессиленный валюсь в снег, давая бить тропу следующему. Усталое прерывистое дыхание, пот, разъедающий глаза, да учащенный стук собственного сердца, барабанящий в висках, требуют привал.

Когда нагрузка, становится предельной, то, как по команде сбросив тяжелые рюкзаки, валимся в рыхлый снег, и с блаженством раскинув руки, погружаемся в истому долгожданного отдыха. Высоко над нами в разрывах среди высокоствольных мачт кавказских пихт, бездонный ультрамарин неба прорезала тонкая белая струна. Это след летящего самолета. Через, несколько секунд, его нарастающий гул разбудил сонный лес. В звонкой тишине вспорхнули встревоженные птицы, и какой то невидимый зверь, хрустя кустами, метнулся в глубокую балку реки Рыбьей. Лежим в снегу и не верим, что вновь вырвались за грань пространства и времени, в заснеженную, скованную морозом горную страну.

Только лишь вчера одетые в строгую официальную одежду, с галстуками под цвет костюмов, звонко цокали каблуками лакированных ботинок по лестничным маршам административных зданий, с серьезными и озабоченными лицами. Сегодня промороженные и обветренные, веселые и беззаботные, истязаем себя, штурмуя заснеженную вершину. Но вот, наконец, то и долгожданная альпика. Здесь на краю альпийских лугов и леса среди кривых буков и берез приютился двухскатный балаган егерей, сооруженный из пихтовой драни. Глубоко внизу под нами раздольно и величаво колыхалось темно-зеленое море из пихт, запорошенных декабрьским снегом. Раскидываем базовый лагерь. Балаганом егерей воспользоваться не пришлось, он полностью занесен снегом. Разгребаем поглубже уже слежавшийся снег и ставим палатку. Затем ножовкой нарезаем крупные снежные блоки и сооружаем ветрозащитную стенку. Чем глубже зароемся в снег, тем теплее будет спать. Разожгли костер, сготовили суп из крупы и тушенки, но получилось слегка пригоревшее, что-то среднее между супом и кашей.

Ребята шутят, что это французское блюдо «ля-бурдэ», но едят с удовольствием. Огромное закатное солнце залило бело-голубое пространство зимнего неба ярким малиновым жаром, разукрасив нежным розовым цветом заснеженные деревья. Стоим завороженные этим потрясающим видом. Но стоило только солнцу спрятаться за скальной стеной горы Фишт, как сразу горы стали тонуть в свинцо-холодном вечернем сумраке. Еще немного и на горы опустилась тяжелая непроглядная тьма. Вокруг нас сгрудились темные силуэты гор, да россыпи лучистых звезд. Звезды мерцали мириадами огней, и им приветливо отвечал наш затухающий костер. Он как заветный крохотный маячок на большой планете, как маленькая красная точка тепла, любви и света. От пронизывающей стужи забираемся в палатку. Постепенно укладываясь в теплых спальных мешках, готовимся ко сну. Прислушиваемся. За стенкой палатки толи от ветра, толи от мороза легонько потрескивают деревья. Ласковый трепет ветра запутавшегося в пологах нашего брезентового «дома» клонил ко сну. Под утро просыпаюсь от жуткого холода. Вылезать из спальника не хочется.

Скрючившись в спальном мешке, дрожу мелкой дрожью. Сильно замерзла макушка головы. В палаточной темноте ищу свою шапочку, но она висит рядом, накрепко примерзшая к стенке палатки. Надо вылезать из спальника и выходить из палатки на мороз. Осторожно расталкивая товарищей, обуваюсь в свои промерзшие ботинки. Они твердые и холодные, как каменные колодки. Дрова в костре прогорели, и он черным глубоким колодцем зиял среди снежной целины. Нам надо спешить, короток зимний день, да сложен путь на вершину. От границы леса по снежному покрывалу альпийского склона поднимаемся на гору Абаго (2628м.).

Заиндевевший от дыхания ворот свитера, раскрасневшееся от холода лицо и клубы пара, говорят о низкой температуре воздуха. С высоты вершины осматриваем северные склоны горы. Здесь нашел свое последнее пристанище фашистский самолет «Хенкель – 111». Его обломки рассыпаны по альпийскому лугу. Наша палатка на фоне снеговых гор смотрится как крохотное зернышко спелого граната, как капля застывшего рубинового сока, как аленький цветочек, затерявшийся в ослепительной белизне. На предвершинном взлете ветер надул снежный гребешок, образовывая прочный смерзшийся наст. По нему хорошо идти, не проваливаясь по пояс в снегу. Но стоит лишь с него уйти в сторону, как сразу же погружаешься в рыхлую подушку из снежной крупы. Вершину горы Абаго, обходим с восточной стороны и сразу попадаем на узкий скалистый хребет, ведущий к вершине горы Атамажи. На хребте холодный пронизывающий ветер валит с ног, обжигая лицо.

Широкие снежные шлейфы, курящиеся у наших ног, раскинулись вдоль скального гребня и трепещут, словно широкие белые полотнища. Приходится часто останавливаться, балансируя на узком гребне хребта. Нас поражает распахнувшаяся панорама грандиозных гор. Вот и вершина горы Атамажи. Ее высота 2669 метров над уровнем моря. В переводе с адыгского означает старая гора или трехплечья гора. С нее открывается изумительный вид на самую высокую вершину Адыгеи — гору Чугуш (3240м.).

Пихтовой чернью в массив Чугуша врезалась глубокая долина реки Чессу. От огромного ледника горы Чугуш по северной стене белыми ленточками отрывались замерзшие струи водопадов. Вот бы побывать здесь весной, когда водопады полноводными длинными косами, с оглушительным ревом будут трубить о пробуждении природы. Скальными бастионами и башнями отходит от горы Атамажи, хребет Безводный. По нему идет довольно сложный и опасный путь к вершине горы Тыбга (3063 м) На скалистом хребте одно из самых оживленных обиталищ кавказских туров. Стоим на вершине горы, прижавшись, друг к другу спиной. Пронизывающий ветер выдувает из нас последнее тепло.

Вместе переживаем не забываемые минуты восхождения. Наша душа вновь молодеет, заставляя трепетно биться сердце и волновать кровь, вызывая улыбку и радостный блеск глаз. Прокопченные у костра, с кровоточащими и потрескавшимися от холода губами, мы с грустью спускаемся вниз, в другую жизнь к веселым новогодним застольям и с улыбкой вспоминаем вершину, где нам было хорошо и свободно, и где мы были счастливы.

Бормотов Иван Васильевич