Гражданская война часто является органическим компонентом революционного политического процесса. Второе десятилетие ХХ в., иногда называемое историками «эпохой войны и революции», дает образцы кровопролитных и во многом схожих между собой гражданских войн1 . В этом смысле актуально обратиться к действиям внешних сил, заинтересованных в оказании на них влияния. Рассмотрим общие и особенные черты политики США по отношению к гражданским войнам в Мексике и России. Они сопровождались борьбой милитаризма, либерально-демократических и леворадикальных сил, мощными народными движениями и иностранными интервенциями .

Президент-демократ В. Вильсон (1913–1921 гг.) стремился вывести Америку в «моральные лидеры» человечества, утвердить господство свободного рынка и прав человека. Известно высказывание Вильсона, сделанное им в 1918 г.: «Моя политика в отношении России в значительной мере основана на опыте моей мексиканской политики, а именно: надо дать им какое-то время барахтаться в состоянии анархии, прежде чем они выработают свое собственное спасение» . Впрочем, такой подход вовсе не означал позицию стороннего наблюдателя. Главным рычагом воздействия было манипулирование военными поставками, займами и кредитами.

После свержения либерального мексиканского правительства Ф. Мадеро консервативными военными во главе с В. Уэртой в 1913 г., Белый дом стал негласно позволять революционерам закупать оружие у американских фирм4 . В 1916– 1917 гг. в результате обострения отношений с революционным правительством В. Каррансы США восстановили эмбарго, дополнив его запретом на ввоз золота, промышленного оборудования и продовольствия, отказывая в займах5 . Россия с начала Первой мировой войны делала масштабные закупки военных материалов в США по линии Русского Заготовительного комитета. Посол в Вашингтоне Б. А. Бахметев, взявший на себя руководство комитетом после Октября, стал главным «казначеем» Белого движения6 . Характерно, что его проект о создании особой финансовой корпорации с расширенными правами на территории России рассматривался администрацией Вильсона как возможная основа для восстановления кредитоспособности Мексики.

Советская Россия подверглась американской экономической блокаде. В мексиканском и русском вопросе США пытались привести к власти некое «общенациональное правительство». Дважды Вашингтон выступал посредником между противоборствующими лагерями в Мексике. Верховный правитель А. В. Колчак воспринимался Вильсоном как узурпатор Уэрта8 . Вашингтон все время поддерживал неофициальные контакты с большевиками. Первоначально это делалось для восстановления Восточного фронта, но позднее Вашингтон и Лондон приступили к попыткам предотвращения распада пространства Российской империи, выступив с идеей конференции с участием большевиков и белых на Принцевых островах . Принимая это решение, президент Вильсон прислушивался к словам старого революционера Н. В. Чайковского о том, что к России применимы «мексиканские аргументы»: забота о социальной базе любого правительства.

Значительную трудность для американской дипломатии в обеих странах представляло явление «атаманщины». Если в Мексике совместные действия США и союзников осложнял генерал М. Пелаэс в районе Тампико, состоявший на службе у нефтяных компаний, то в России таким местным лидером стал прояпонский «хозяин» Забайкалья атаман Г. М. Семенов, контролировавший часть железных дорог. Вооруженная интервенция также была одним из инструментов, который использовался Вашингтоном.

В 1914 г. американские армия и флот оккупировали Веракрус, что способствовало сокрушительной победе революционеров над Уэртой, но не смогли предотвратить межфракционную борьбу в их среде. В 1916 г. после нападения легендарного «полевого командира» Ф. Вильи на американскую территорию в северную Мексику был направлен корпус бригадного генерала Дж. Першинга, остававшийся там до начала 1917 г. Американские войска были связаны приказом «найти Вилью», оказавшись во враждебной среде, где правительственные силы было часто невозможно отличить от повстанцев11. В 1918 г. США приняли участие в интервенции союзников в Россию. Важно отметить, что американские военные агенты видели в большевиках единственную силу, способную воссоздать русскую армию. Официально задача американских контингентов на Русском Севере и в Сибири состояла в том, чтобы обеспечить сохранность военных складов и защитить военнослужащих Чехословацкого корпуса от нападений австро-германских пленных, якобы массово перешедших на сторону большевиков. Это поставило американские войска в Сибири под командованием генерал-майора У. Грейвза в щекотливое положение. Представители госдепартамента, военные и дипломаты Антанты ждали от них активной борьбы с большевиками.

Наибольший вклад американцы внесли в поддержание работы Транссибирской магистрали, покинув Россию в 1920 г. Мексиканская и русская революции вызывали большой резонанс в американском общественном мнении, раскол демократического движения. Левые либералы и радикальные социалисты видели в революциях борьбу за «экономическую демократию», призывая к невмешательству, а правые социалисты порицали большевизм, одобряли интервенцию, видя спасение Мексики и России в помощи развитых стран, поощрении капитализма и местного самоуправления.

В Мексике, как и во всем Западном полушарии, США располагали несравненно большей свободой действий, чем в России, где их экономическое присутствие было слабее. Мексиканский «революционный национализм» представлял меньшую проблему, чем интернационалистская идеология большевиков. Прямое военное вмешательство в обеих странах являлось скорее дополнением к дипломатическим и экономическим средствам и не сыграло решающей роли. В 1920– 1921 гг. США отошли от конфронтации с политическими силами, победившими в гражданских войнах, сделав акцент на развитие взаимовыгодных отношений, не отказываясь от давления на них

Манухин Алексей Анатольевич, к. и. н. (Московский государственный технический университет имени Н. Э. Баумана)