Проведите свободное время с пользой и удовольствием! Отправляйтесь в путешествие выходного дня! Предлагаю на ваш выбор: город Рязань и его Кремль, Ясная Поляна — усадьба Льва Николаевича Толстого, где можно много узнать о его великом творчестве и уникальной семье. В нашей стране много прекрасных мест, где так великолепно думается и дышится, где царит проникновенная величием атмосфера, ставшая символом великой исторической эпохи нашей Родины или личность, подарившую нам свои бессмертные творения. Добро пожаловать в Ленинские Горки! И конечно, так подробно рассмотренный нами городок Калужской отласти Таруса, его неповторимая красота и уникальная история очаруют Вас! Только в дороге не забывайте о безопасности и правилах дорожного движения, правилах, скажем так, поведения за рулем. Всегда верьте себе и помните, что путешествие — даже короткое, это источник позитивной энергии и хорошего настроения, средство борьбы с разного рода депрессиями и апатиями. Далее я вас приглашаю в Боблово. Музей-усадьба Д. И. Менделеева «Боблово» — музей в Клинском районе Московской области. Усадьба находится на вершине холма Бобловая гора, у реки Лутосня. Теперь немного истории.

Северная часть бывшего Клинского уезда связана с жизнью многих людей науки и искусства.

Историк Василий Никитич Татищев (1686-1750) жил и умер в Болдине, под Клином. При его сыне Евтрафе здесь было большое восстание крестьян (1762).

У станции Подсолнечное селение Стрелино принадлежало в середине XVIII века Ивану Андреевичу Фонвизину, отцу автора «Недоросля». Отсюда происходил «мужик Федор Суратов, который сказывал нам сказки и так настращал меня мертвецами и темнотой, что я до сих пор неохотно один остаюсь в потемках» (чистосердечное признание Д.И. Фонвизина. Полное собрание сочинений. Часть III, Москва, 1830).

В деревне Чепчиха провел свое детство поэт Аполлон Майков (П.Н. Полевой. История русской словестпости. Том III, изд. Маркса С.П.б, 1900, стр. 547).

В имении Демьяново под Клином родилась Мария Ивановна Наумова (1767-1834), по мужу Римская-Корсакова, воспетая Гершензоном в его нашумевшей «Грибоедовской Москве», вышедшей в трех изданиях. Эта книга является попыткой дать историческую иллюстрацию к «Горю от ума» и изображает круг родных и знакомых, где вращались сам Грибоедов и люди, бывшие прототипами для его комедии. Здесь же в Демьянове жил Дмитрий Борисович Мертваго (1780-1824), известный своими мемуарами (Рус. арх. 1857). Д.Б. Мертваго — крестный отец писателя СТ. Аксакова. В 1813 г. здесь был поэт Державин.

Здесь же в Демьянове владел имением адвокат Владимир Иванович Танеев, собравший одну из лучших в России библиотек по французской революции и марксизму, брат композитора Сергея Ивановича Танеева, занявший место, кроме всего, в биографии Толстого как объект его совершенно нелепой ревности. Здесь в Демьянове жил физиолог растений Клементий Аркадьевич Тимирязев (1843-1921).

Поэт Андрей Белый воспевает Демьяново в книге «На пороге двух столетий» (Глава «Парки и кариатиды»).

Верстах в 25 от Клина, в селе Покровском, родился и погребен писатель и переводчик Михаил Иванович Веревкин (1733-1795). Его комедии «Так должно…» и «Точь-в-точь» имели в свое время большой успех. Переводов его множество.

В селе Соголеве жил в 70-х годах Л.Н. Толстой (1828-1910), писал «Три смерти» у своей тетки княгини Варвары Александровны Волконской, погребенной здесь же. «Бабушка русской литературы» Татьяна Петровна Пассек жила у нее в Нагорном и в Демьянове у Мертваго, описав это в воспоминаниях «Из дальних лет». Она видела Дмитрия Ивановича Менделеева в Гейдельберге.

В имении Дубровки (игравшем большую роль в биографии Блока) жил некто Дмитрий Александрович Давыдов, известный в истории сахароварения в России, упоминаемый в «Алфавите декабристов» (ЦАГИ. Восстание декабристов. Том VIII).

В 60-х годах в Боблове появляется Д.И. Менделеев (1834-1907); в Шахматове — ботаник А.Н. Бекетов (1825-1902). Здесь жил поэт А.А. Блок (1880-1921). В Клину приобрел дачу композитор П.И. Чайковский (1840-1893); позднее там жил Скрябин. Недалеко от Боблова «На Стрелицах» жил академик Яков Иванович Смирнов (1869-1918) — один из лучших в России исследователей памятников материальной культуры.

У села Бабайки поселился в крошечной усадьбе профессор гигиены октябрист Михаил Яковлевич Капустин (1847-1920). В Покровском с 1911 г. жил Федор Яковлевич Капустин (1856 г.) -профессор физики, они — племянники Дмитрия Ивановича Менделеева. Здесь в 1911 году опустили в землю тело сестры Дмитрия Ивановича Марии Ивановны Поповой. В Покровском родился писатель Николай Иванович Позняков (1856-1910) (Исторический Вестник 1910 г, т. 122, «Новое Бремя» 1910 г. № 12407).

В селе Спас-Коркодин Клинского уезда, когда-то во владении Павла Ивановича Фонвизина, брата Дениса, проживал писатель Сергей Иванович Фонвизин, автор бульварных романов «Русский барин» и др. (род. 1860 г.), вторым браком женатый па племяннице Софьи Андреевны Толстой — Вере Петровне Берс (р. 1881) — дочери Клинского исправника Петра Андреевича Берса (1849-1910). Это родной брат Софьи Апдревпы.

У Менделеевых в 80-х годах бывают художники Куинджи, Репин и др.

Даже известными врачами богат Клинский уезд: среди них Петр Петрович Алмазов, живший в Алмазовке (Ширлевке) и погребенный в селе Воронине (см. Вестник русской и иностранной литературы 1914 г. Издание Каспари, статья А.И. Соколовой).

Трудно и невозможно увидеть в этом количестве имен какую-либо закономерность их появления в Клинском уезде, кроме разве близости к Москве, вследствие данного тарифа железной дороги, дешевизны и т.д. Дмитрий Иванович сообщает об этом в «Заветных мыслях» (вып. I, Слетовы, стр. 58); «В самую эпоху освобождения крестьян, т.е. в начале 60-х годов, когда земли сильно подешевели и господствовало убеждение в невозможности выгодно вести помещичье хозяйство, я купил в Московской губернии в Клинском уезде около 400 десятин земли…» и т.д.

«В то время земли пустовали Дворянские — и маклак

Их за бесценок продавали,

Но начисто свели лески.

И старики, не прозревая

Грядущих бедствий…,

За грош купили угол рая

Неподалеку от Москвы».

(А. Блок «Возмездие». Глава 2-я)

У одного из маклаков и купил Дмитрий Иванович Боблово (у последнего владельца князя Дадиани). Действительно, «углов рая» было выкинуто на рынок порядочное количество. Мало имений перешло рубеж 1861 года без серьезных потрясений.

Собственно говоря, только одно-два имения остались после реформы в руках еще крепостных фамилий (Спас-Коркодин у Фонвизиных, Доршево у Засецких и, пожалуй, все).

У большинства прочих имений владельцы переменились, Доршево еще оставалось в руках Засецких у дочери генерала-садовода Царского Села, которая хотела его выгодно сбыть чуть ли не кн. Лейхтенбергскому, но никто здесь не жил из них. Появились другие фамилии, в первую очередь маклаки. Дубровки от Давыдовых перешли купцам Егоровым, Покровское — Позняковым, затем купцу Ширяеву, другое, большее, Золино — купцу-золотопромышленнику Чернядьеву. Усадьба Волконских у села Ельцово, где, по-видимому, бывал Толстой, имение Ергохино у С-Коркодина, прославленное в мемуарах рода Благово, — исчезли. («Русские бабушки» д. Благово. Изд. Суворина 1885).

При крушении феодального порядка новые хозяева буржуазия и разночинцы стали присматривать себе имения. Близость Москвы, хорошие имения, продававшиеся со всем инвентарем, а главное, дешевизна их, способствовала скорому процессу перехода из временных рук перекупщиков (Ширяева, Богенгардта) в руки разночинцев, интеллигентов, фабрикантов и заводчиков. Особенно около Клина появляются они в изобилии.

Известное Демьяново переходит в руки купца-фабриканта, владельца мельницы в Клину; знаменитое Болдипо Татищевых — в руки Живаго, купца, и т.д.

Боблово, о котором будет главная речь, переходит из рук князей Дадиани в руки земца, дельца Богенгардта (как и Шахматово) и затем уже перепродается Менделееву и Ильину.

Сейчас мы поговорим очень кратко о природных условиях Лутосненского стана, как называлась эта местность до 1782 года, когда она была еще в Дмитровском уезде.

Боблово, центральное место нашего очерка, лежит в 18 верстах от Клина на северо-восток и является одним из пунктов т.н. Кдино-ДмитрОБСкой гряды, промытой рекой Лутосней еще очень давно, ибо успели образоваться большие террасы, на которых лежат, например, села Дубровки, Новосельцы и т.д.

На карте Военно-топографического депо ясно видны основные берега, по-видимому, большого проточного озера, которое с долины Лутосни прямо входило в долину Сестры у Спаса-Коркодина. Затем при падении уровня озера река оставила много террас в долине Лутосни и Сестры (см. Шаров И.А. Кдинский уезд и его основные задачи, Клин, 1923).

При дальнейшем стоке озера, который происходил очень медленно, река Лутосня превратилась в ничтожную речку и принуждена была потерять старое направление, изогнувшись вокруг Cnac-Коркодинской горы. Здесь места бывших ломок Клинского песчаника (даем литературу старейшую: Московский Городской Листок 1847; № 177 Ауербах: 1847 № 193. Известия общества любителей естествознания. Протокол 1866 г. 27 июля). Сводка всей литературы об этой части Клинского уезда дана в книге: «Труды музея Дмитровского края» (вып. 8. Добров Н.А., Немкова А.Г. и Шаховская А.Д. «Геология и полезные ископаемые Дмитровского края, Изд. музея Дмитровского края», Дмитров, 1932 г.). Сюда вставлена литература о работах Д.М. Менделеева по сельскому хозяйству.

Итак, река Лутосня входит в Клинский уезд. Б своем очерке я больше всего интересуюсь уездом в то время, когда Дмитрий Иванович Менделеев жил летами в Боблове, занимаясь трудами в области химии и сельским хозяйством, т.е. с 60-х по начало 80~х годов. Потом, построив новый дом, он отошел от работ в Боблово, появляясь здесь редко, больше для отдыха и то очень краткого. Недалеко от деревни Чудино, известной всякому, интересующемуся Блоком, Лутосня около 7 верст (считая по прямой линии, а не по течению) течет почти в одном направлении до окрестностей Егорьевской мельницы, где меняет направление, обтекая Бобловский холм как бы по дуге, в расстоянии от него на 2 версты (у Мишнева), когда начинает уходить на восток (у Яльцовской мельницы), затем в северном направлении к Сестре, куда и вливается верстах в 4-х ниже Воронина. Этот характер течения Лутосни сначала в одном направлении от Тараканова на Боблово, потом вокруг Боблова по дуге около 90° — все это, в связи с низкой долиной Лутосни, и породило те большие горизонты, «былинные» дали, которыми восхищаются мемуаристы (А. Менделеева «Менделеев в жизни», стр. 71). Это своего рода «исторический» ландшафт от Тараканова к Боблову, по коему ездил в Боблово Блок, над Бобловом виделись ему облака в виде замка (Дневник Блока II стр. 127 изд. 1928), на фоне этого пейзажа в Боблово заехал СМ, Соловьев и тем вызвал ссору Блока с А. Белым. Едва ли не этот же маршрут изображен Блоком в «Исповеди язычника», стр. 156-157, Берлинского издания, и в «Возмездии» в главе 2-й, прозаическом конце этой главы (стр. 107-108) (Том IV, «Алконост», Берлин). Имеется фотография Ар. Алексан. Смирнова: от Тараканова к Боблову. Там, где Лутосия течет к Боблову, ясно, что появляются виды более отдаленные. Долина Сестры также дает возможность глядеть с холмов Боблова очень далеко.

Высочайшей точкой местности является место у деревни Раково Дмитровского уезда, около 288 метров, едва ли не самая высокая точка Московской губернии. Около 28 верст на юго-восток от Боблова. Из ближайших точек считалось у нас высочайшей местностью у д. Борис-Глеб (около 162 метра). Точки железной дороги: Подсолнечная 198 м, Покровка 207,8, Клин 162. Уровень Сенежского озера — 187 метров, устье реки Сестры до Сенежского озера — около 70 верст, значит, с падением около 50 метров на 70 верст.

Река Сестра от Елина течет в широкой долине 3-5 верст, в иных местах образуя террасы, сфотографированные в книге Шарова. Иными словами, Клино-Дмитровская гряда прорезана долиной Сестры, которая, идя на северо-запад и потом на северо-восток, от Клина идет на север, образуя собой угол гряды, где и находятся интересующие пас места.

Лутосня разрезает этот треугольник.

О природных условиях этого края см.:

А.Д. Шаховская. «Природа Дмитровского края». С 8 рис. и картой. Изд. Дмитровского Отделения Союза Работников Просвещения. Москва, 1923. Карты Военно-топографического депо, местные изд. в Клину, карты Шокальского,Геодезического Управления и т.д. Гидрологический очерк Московской губернии Н.Д. Соколова. Изд. Московской губернии 3 Управ. Почвенная карта Московской губернии пр. М.М. Филатова.

Итак, Бобловская, Спасская, Доршевская «горы» представляют собой совсем не горы, а берега Клино-Дмитровской гряды, промытые Сестрой и Лутосней. Близость Боблова к самому слиянию долин этих двух рек и породило далекие «былинные» дали. На небольшом мысу, входящим в долины Лутосни и притока его Куснопошь (ныне Сарповка), стоят две деревни Боблово и Семичсво (Чумичово), на восток от них идет уже гряда, более или менее ровная, к Дмитрову, к долине реки Яхромы у Рогачева.

Долина Лутосни у Тараканова узка, правый берег Лутосни -крут, постепенно становясь менее крутым к Маслову. Против Боблова, к югу, долина Лутосни, считая от материнского берега долины до другого за Дубровками, — находится за 5 верст; на юго-запад, к Нурбаши — за 4 версты, к деревне Попелково более к западу — за 3 версты. Всего ближе река у деревни Мишпево -около двух верст. Здесь Лутосня идет на восток, уходя от Боблова. Скат от Боблова к Попелкову, к Тараканову довольно полог, запахан, поэтому вид Попелкова отсюда не имел первого плана, и я бы не сказал, чтобы он был особенно хорош. Горизонт к востоку уже очень близок (выражаясь фигурально). Здесь леса («оазисы» Лахово, Бельтино, сама деревня Боблово — дают передний план).. Вдали на горе Аладьино, Тараканово с двумя церквами: Красной — на высоком берегу Лутосни и, против нее, — Белой (Таракановская церковь Михаила Архангела) (где венчали в 1903 году поэта Блока). Бобловская гора к западу имеет ряд оврагов. Между ними в стрелках их помещается маленькое именье Стрелица, отданное Дмитрием Ивановичем своей сестре Марии Ивановне (1827-1911 гг.). По оврагам растет довольно богатая растительность: вязы, дубы, обилие черемухи. Источники в них: у нового дома Дмитрия Ивановича, у Стрелицы и т.д.

От Семичева (Чумичево) в две стороны склон «горы» более крут. После спуска идет долина: на ней довольно жидкие деревья, «острова», луга, часто топкие (под Семичевом). Лутосня течет более к левому берегу долины, так что от Боблова она видна только небольшими частями. Собственно имение Боблово лежит непосредственно у деревни и выше нее. С конца парка, таким образом, видно почти на 180° горизонт Тараканово-Донхово. Река Лутосня была запружена у Тараканова, у имения Дубровок, у фабрики «Каулен и Кост» и Спас-Коркодина. Эти частые запруды давали впечатления некоторой полноводное реки. Под обрывом у Семичева начинался лес Александров ки, шел на восток, переходил в Манулиху и, рядом с Поповским лесом (вернее пустошью Вальцевой), доходил уже узкой полосой к Покровскому и к деревне Пруды. От деревни Боблово к юго-востоку через овраг около 1/4 версты начинался Дмитровский уезд. Здесь лежали земли Ляхово, изборожденные оврагами к дер. Маслово (от Боблова версты 3). На восток около Боблова — пруд с бывшим когда-то английским парком вокруг, далее поля и лес «Заповедник», и рядом с ним леса, идущие к Арескому, к Прудам. Многие эти леса к концу века являлись одними пнями или лесами в оглоблю («Заповедник», «Манулиха», «Александровка» и др.).

Через речку Сарповку, через болотистую долину — лес у Горшково, тянувшийся к Боблову еще с XVII века. Многие эти места вдохновили Блока.

Сельцом Бобловым датировано стихотворение: «Я помню час глухой бессонной ночи» (27 июня 1901). Деревней Ивлево «Кругом далекая равнина, Да толпы обгорелых пней» (25 августа 1901 г.). Церковный лес увековечен стихотворением:

«Нет конца лесным тропинкам.

Только встретить до звезды

Чуть заметнее следы…

Внемлет слух лесным былинкам».

(2 сентября 1901 г.).

Следует сказать, что тропинок здесь почти нет! Есть сеть дорог, по которым соседние крестьяне воровали лес для стройки. Рогачевское шоссе датируют стихотворения «Осенняя воля» — «Выхожу я в путь, открытым взором» (июль 1905), «Новоселки» — «Белый конь чуть ступает усталой ногой» (3 июня 1905 г.).

Величина Бобловского плато от начала деревни, где идет скат, до обрыва за Семичевым — около 1-1,5 версты. И от начала уклона перед Стрелицей до Ивлева — около двух верст, хотя и за Палевым идет плато далее. На этих 3 квадратных верстах и разыгрывались менделеевские, ильинские и пр. события. По этому плато есть небольшая долинка, к которой сходят аллеи березовая и вязовая, но местность после них опять подымается.

И.А. Смирнов