«Казанский летописец» в контексте древнерусских произведений о присоединении новгородской земли к московскому государству | Знания, мысли, новости — radnews.ru


«Казанский летописец» в контексте древнерусских произведений о присоединении новгородской земли к московскому государству

«Казанский летописец», известный также как «Казанская история» и «История о Казанском царстве», представляет собой объемную историческую повесть второй половины XVI века, посвященную взаимодействию русских и татар со времени образования Золотой Орды до взятия Казани Иваном IV. Это произведение получило большое распространение (известно 300 списков [Дубровина]) и привлекло пристальное внимание многих крупных исследователей: Г. З. Кунцевича, А. С. Орлова, Г. Н. Моисеевой, А. Н. Насонова, Л. А. Дубровиной, Н. В. Трофимовой, Т. Ф. Волковой и др. Интерес к Казанскому летописцу как древнерусских книжников, так и исследователей связан с тем, что произведение играет значимую роль в историко-литературном процессе, так как в нем синтезируются черты летописного повествования и публицистики, акцентируется внимание на важном для укрепления Русского государства историческом событии.

В Казанском летописце имеются главы «О взятии Великого Новагорода», «О послех от царя пришедших», «О конечном запустении Златыя Орды», событийное содержание которых относится к эпохе Ивана III. Эти главы Г. З. Кунцевич считал инородными, позднейшей вставкой, так как «…эти главы не тесно связаны с Историей. Это видно из того, что в различных списках они помещаются различно. Они замедляют ход рассказа…» [Кунцевич: 176]. Если главы «О послех от царя пришедших», «О конечном запустении Златыя Орды» все же имеют отношение к магистральной теме Истории о Казанском царстве, то глава «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю», на первый взгляд, выбивается из логики повествования. Однако, как показала Г. Н. Моисеева, указанные нарративные фрагменты вполне вписываются в идеологическую концепцию автора Казанского летописца, в которой Иван IV представлен как продолжатель дела московских князей Ивана III и Василия III по созданию централизованного Русского государства [Моисеева].

Кроме того, важным аргументом того, что глава «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю» имелась в первоначальном тексте, являются отсылки в основном тексте Казанского летописца к главе «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю»: Сынъ же сего великого князя Василья, Иванъ, воспрiя великое княженiе московское по смерти отца своего. Сей же взя Великiи Новъ градъ со многою гордостiю и буесловiемъ и буестiю, яко же впреди сказася1 , и Тверь, и Вятку, и Рязань, и вси Рускiя князи подклонишася ему сужити… [История: 21]. Примечательно, что подобные отсылки к этим главам имеются и в редакции, в которой сами главы были опущены [Дубровина: XI]. На наш взгляд, для того, чтобы уяснить значение главы «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю» в структуре Казанского летописца, следует рассмотреть ее в контексте других произведений о присоединении Новгорода к Москве. Присоединение имело большое политическое значение, поэтому широко отразилось в летописании XV–XVII вв. Оно проходило в три этапа: походы Ивана III на Новгород 1471 г., 1475–1476 гг. и 1477–1478 гг. Произведения об этих событиях в русских летописях можно разделить в зависимости от идеологической позиции их авторов на отражающие московскую, новгородскую или псковскую точку зрения. В текстах, представляющих московский взгляд на включение Новгородской земли в состав Московского государства, оправдываются действия Ивана III c политико-правовой и религиозной точек зрения.

В них утверждается, что московский князь имеет полное право владеть Новгородом; новгородцы представлены как политические и религиозные предатели; Иван III изображен как боголюбивый князь, стремящийся уберечь новгородцев от измены православию и разрешить конфликт мирным способом. В текстах, отражающих новгородскую точку зрения на те же события, акцентируется внимание на насильственных действиях московских войск по отношению к новгородцам. В «Новгородской повести о походе Ивана III Васильевича на Новгород» также большое значение имеют мотивы Божьего наказания за грехи и покаяния, эсхатологические мотивы. В псковских текстах сюжет концентрируется вокруг Пскова и участия псковичей в конфликте между Иваном III и Новгородом, отсутствует легитимизация походов московского князя. Глава «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю» Казанского летописца по своей идеологической направленности наиболее близка произведениям, отражающим московскую точку зрения. Несмотря на то, что не обнаруживается точных текстуальных совпадений этого текста с другими произведениями о присоединении Новгорода к Москве, можно предположить, что автор «Истории о Казанском царстве» использовал в качестве источников для него летописные своды, содержащие московские повести о присоединении Новгорода к Москве («Московскую повесть о походе Ивана III Васильевича на Новгород», «Словеса избранна от Святых Писаний…» и др.).

Глава «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю» Казанского летописца отличается тем, что в ней отсутствует фактография присоединения Новгорода к Москве: не говорится о его этапах и важных событиях (три похода Ивана III, Шелонская битва, переговоры Ивана III и новгородцев и т. д.), при этом внимание сосредоточено на идеологических моментах. Так, Иван III характеризуется положительно («…вѣрнаго своего великаго князя, христiянина…» [История: 6]), его действия представлены как заслуживающие похвалы («…и похвала тому же великому князю» [Там же]). Иван III изображен как восстановитель исторической справедливости, который возвращает новгородцев под власть великих князей: …а изначала же и исперва едино царство бысть и едино государство, и едина держава и область Русская и Поляне, и Древляне, и Новогородцы, и Полочане, и Волыняне, и Подоле, — то все Русь едина, и единому великому князю служаху, тому же и дани даяху, и повиновахуся, Кiевскому и Владимерскому [История: 5]. В анализируемом тексте, как и в московских текстах о присоединении Новгорода к Московскому государству, создается негативный образ новгородцев, представленных как политические и религиозные преступники: Они же, забывше, своихъ великихъ князеи Владимерскихъ презрѣша, и преобидѣша, и ни во что же въмѣниша, и воеватися съ ними начаша… Еще подъ игомъ первымъ работы вѣрнаго своего великаго князя, христiянина, быти не восхотѣша; одержимаго Латынскою вѣрою короля Литовского держителя себѣ возхотѣша имети… [Там же: 6]). По отношению к новгородцам в главе «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю» Казанского летописца, как и в некоторых московских произведениях о присоединении Новгородской земли к Московскому государству (например, в «Московской повести о походе Ивана III Васильевича на Новгород», повести «О поезде великого князя в Новгород»), используются негативные номинации «неразумнiи», «невѣгласи».

Новгородцы характеризуются как возгордившиеся: «…возгордѣша, и возчаяшася яко сильны…» [Там же], при этом посредством контаминации цитат из Священного Писания подчеркивается, что такое поведение греховно и карается Богом: «…Господь убожитъ и обогатитъ, и смиряетъ и выситъ 2 , гордымъ противитца и смиренныя милуетъ 3 [Там же]. Интересно, что в «Словесах избранных от Святых Писаний…» также используется искаженная цитата из Священного Писания (вероятно, из Притч. 3:34 или Иак. 4:6): «Г(оспод)ь гордым противляется, смиренным дает бл(а)- годат(ь)» [Софийская II летопись: 178] в контексте указания на «гордость» новгородцев и обоснования победы Ивана III. Кроме того, в Казанском летописце есть еще один след влияния произведений о новгородских походах Ивана III. В главе «О приходе царя и великого князя к Казани и о величестве силы его…» присутствует эпизод с описанием чуда: из-за грехов казанцев пересохли реки и озера, что позволило войскам великого князя беспрепятственно передвигаться по их территории. Этот эпизод заимствован из произведения о походе Ивана III на Новгород в 1471 году «Словеса избранна от Святых Писаний…». Интересно, что автор Истории о Казанском царстве сознательно пожертвовал фактической точностью ради символического смысла. Если во время похода 1471 года действительно была засуха (о чем свидетельствует, например, Псковская III летопись), то лето 1552 года в Казани было, напротив, дождливым. Как заметила Т. Ф. Волкова, в одном из источников Казанской истории («Летописце начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича») есть указание на это: «бе тогда время дождливо и воды в реках велики» [Волкова: 313].

Однако для автора важнее было сопоставление похода Ивана IV на Казань с походом Ивана III на Новгород и религиозное обоснование этих событий. Можно проследить сходство образов Ивана III в великокняжеских летописях и Ивана IV в Казанском летописце. Оба правителя характеризуются как благоверные, защитники православия. Подчеркивается их благочестие — через описание их молитв, указание на их нежелание проливать кровь. В тексте Казанского летописца Иван Грозный изображен как сторонник политики, проводимой Иваном III и Василием III, — расширения территории и формирования единого Русского государства, — акцентируется внимание на его сходстве с Иваном III: …или егда убо я хуждьше отца моего, великого князя князя Василья, и дѣда моего, великого князя Ивана, недавно предо мною бывшихъ, и царствовавшихъ на Москвѣ, и скиѳерты правящихъ всея Рускiя державы; тако же бо и инѣхъ покориша подъ ся, великiя грады и земля чюжихъ стран… И язъ, сынъ и внукъ ихъ, взятыя же грады и земли единъ содержю… [История: 101] (речь Ивана Грозного); …подобенъ по всему дѣду своему, великому князю Ивану» [Там же: 43]. По нашему мнению, образ Ивана III в великокняжеском летописании, в том числе в московских произведениях о присоединении Новгорода к Москве, послужил в какой-то мере образцом для создания образа Ивана IV как завершителя процесса централизации русских земель и укрепления самодержавного государства. Важно еще, что именно Иван III положил конец зависимости Руси от монголо-татарского ига, поэтому он и изображается в Казанской истории в качестве ориентира для Ивана IV, целью которого было присоединение к Русскому государству осколка Золотой Орды — Казанского ханства. Вероятно, для такого сближения образов также некоторое значение имело то, что правители были тезками. Итак, образ Ивана IV в Казанском летописце ориентирован на образ Ивана III в великокняжеском летописании. Правители сближаются по ряду оснований: проведение политики собирания земель и укрепления Русского государства; борьба с ханствами, образовавшимися в результате раскола Золотой Орды; родственные отношения (Иван III — дед Ивана Грозного) и одно и то же имя (Иван Васильевич). Иван IV изображается в Казанском летописце как продолжатель деятельности Ивана III, связанной с централизацией русских земель и укрепления самодержавного государства.

Именно по этой причине в структуре Казанского летописца имеется глава «О взятии Великого Новгорода от великого князя Ивана Васильевича и похвала тому же великому князю», посвященная одному из ключевых событий в процессе формирования единого Русского государства – присоединению Иваном III Новгородской земли к Московскому государству. В этой главе отражена московская точка зрения на включение Новгорода в состав Московского государства, что сближает ее с такими текстами, как «Московская повесть о походе Ивана III Васильевича на Новгород», «Словеса избранна от Святых Писаний…», повесть «О поезде великого князя в Новгород» и др. В Казанском летописце также используется эпизод, заимствованный из произведения «Словеса избранна от Святых Писаний…», этим приемом автор указывает на связь между событиями 1471 г. и 1552 г. Поход Ивана IV на Казань таким образом сближается с походом Ивана III на Новгород и изображается как угодный Богу.

ЛИТЕРАТУРА История: История о Казанском царстве. (Полное собрание русских летописей. Т. XIX). М., 2000. 496 стб. Софийская II летопись: Софийская вторая летопись (Полное собрание русских летописей. Т. VI. Вып. 2). М., 2001. 416 стб. Волкова: Волкова Т. Ф. Работа автора «Казанской истории» над сюжетом повествования об осаде и взятии Казани // Труды Отдела древнерусской литературы. Л., 1985. Т. 39. С. 308–322. Дубровина: Дубровина Л. А. Предисловие к изданию 2000 г. // История о Казанском царстве. (Полное собрание русских летописей. Т. XIX). М., 2000. С. IV–XXVI. Кунцевич: Кунцевич Г. З. История о Казанском царстве, или Казанский летописец: Опыт историко-литературного исследования. СПб., 1905. Моисеева: Моисеева Г. Н. Автор «Казанской истории» // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1953. Т. 9. С. 266–288.

Наталья Демичева


Комментировать


9 − = шесть

Яндекс.Метрика