Одним из величайших преобразований в экологической истории стало превращение степей в пахотные поля для того, чтобы накормить все увеличивающееся население земли. Этот процесс начался на западе евразийских степей, на современном юге России и Украины во второй половине восемнадцатого века. В XIX и XX веках эта «великая вспашка» распространилась на обширные территории прерий и Великих равнин Северной Америки, пампасы Южной Америки, степи (‘велд’) южной части Африки, земли Австралии и Океании, северной Индии, северной Африки, равнины Венгрии и Румынии.

Пастбища в Казахстане и на юге Сибири в восточной части евразийских степей также подверглись обработке плугом. Доля степей, преобразованных в пахотные зерновые поля к концу XX века, была различной в разных регионах. Согласно ведущему российскому ученому-экологу Александру Чибилеву, который занимается исследованием степей, было вспахано 57% территории степей Евразии и 83% территории центрально-черноземного региона в Европейской части Россий. В Северной Америке, напротив, как показало исследование американских равнин Джеффа Канфера, доля пашни на Великих равнинах никогда не превышала 31%; остальная территория оставалась в качестве лугов и использовалась преимущественно как пастбища. Во всем мире степи завоевывались государствами, центры которых находились в более влажных регионах, где было оседлое население, занятое земледелием.

Так, например, в период между XVI и XVIII веками российское государство, столица которого находилась во влажном лесистом регионе вокруг Москвы, захватило степи к югу и юго-востоку. США продвигались на запад, за Аппалачи, для захвата прерий и Великих равнин в центральной части севера Американского континента. Полузасушливые равнины севера Индии, Австралии, Новой Зеландии и юга Африки покорялись Британией, начиная c дождливых Британских островов, простирающихся от побережья северо-запада Европы. Все перечисленные государства поощряли фермеров, занятых земледелием, к переселению из своих насиженных мест в степные регионы по всему миру для того, чтобы создавать новые сельскохозяйственные угодья. Этот процесс ускорился с середины XIX века. Переселение мигрантов в степи и транспортировка зерна, которое они производили, сопровождались строительством железных дорог, грузовых судов, портов и зерновых элеваторов.

При содействии внутренних и международных рынков зерновые культуры, выращиваемые в степных регионах, потреблялись растущим городским населением во всем мире. Между тем, фермеры, агрономы и ученые пытались разрешить проблему, как выращивать зерно в условиях степей: несмотря на плодородные почвы, которые включали чернозем и каштановые почвы, осадки выпадали в малом количестве и нерегулярно, что приводило к последующим засушливым периодам и неурожаям. Ученые- почвоведы, в частности крупный русский ученый Василий Докучаев (1846-1903) и американский ученый Юджин У. Хильгард (1833-1916) выявили парадокс степей, каким он был с точки зрения фермеров, занимающиеся выращиванием зерновых культур. Парадокс был в том, что почва степей очень плодородна и является очень ценной для фермеров, но ее плодородие формируется из-за низких и нестабильных осадков, что делает выращивание сельскохозяйственных культур довольно рискованным.

Преобразование значительной части степных регионов мира в зерновые поля произошло за счет коренного населения и изменения его уклада жизни, который заключался преимущественно в скотоводстве и охоте. Обреченные на переселение и обработку земли или вынуждаемые покинуть насиженные места, пастушеские кочевые племена, включая Калмыков, Ногайцев и др. народностей евразийских степей, американские Индейцы Великих равнин и коренные народы других регионов утратили свои земли, кочевой образ жизни и культуру. Коренные народы составляют лишь малую часть населения степных регионов мира, их количество во много раз превышает число мигрантов в основном европейского происхождения.

Войны с Индейцами конца XIX века в Северной Америке и войны в евразийских степях, длившиеся на протяжении веков, между государствами, экономика которых была основана на обработке земли, и теми государствами, чья экономика зависела от скотоводства, уступили место плугу. Здесь важно отметить, что разведение сельскохозяйственного скота, который пасется на лугах, оказывало поддержку гораздо меньшему количеству населения, чем если пастбища превращались в пахотные земли для выращивания зерновых культур. Если одна и та же площадь земли используется для выращивания зерновых культур, то она производит примерно в десять раз больше калорий для потребления населением по сравнению с разведением скота на такой же площади. Преобразование пастбищ в пахотные земли происходило еще и в ущерб окружающей среде. Бескрайние просторы травы были естественны для некоторых степных регионов.

В других регионах, таких, как, например, североамериканские прерии и часть евразийских степей, коренное население обеспечивало естественный рост травы за счет другой растительности, включая деревья, с помощью их выжигания и выпаса сельскохозяйственных животных. Не принимая во внимание причин происхождения плодородной почвы, глубокая вспашка слоя, который формировался на протяжении многих столетий под травяным покровом, привела к разрушению степной экосистемы. Некоторые ученые-экологи, занимающиеся степными экосистемами, даже назвали вспашку «экологическим геноцидом». Вспашка плодородных почв для выращивания зерновых культур привела к экологическим катастрофам.

По всему миру в степных регионах периодически случаются засухи. Плоские равнинные ландшафты, более того, подвергаются воздействию сильных ветров. В периоды засухи, которые случаются во многих степных регионах мира, сильный ветер вихрем поднимает в воздух пересохший верхний слой почвы, губит урожай и разоряет фермеров. Пыльные бури на южных равнинах США 1930-х годов и такое же явление в евразийских степях, в частности, в Казахстане, в период кампании Никиты Хрущева по освоению целины в 1950-е годы – широко известные примеры. Вина за подобного рода катастрофы возлагалась как на естественные климатические колебания, так и на опрометчивую распашку степей в условиях, когда уровень влажности являлся предельным для выращивания зерна, что привело к многочисленным спорам среди ученых, экологических историков, управленцев и населения, занимающегося землепашеством в терпящих природные бедствия регионах.

В период пыльных бурь в США в 1930-е годы Федеральное правительство в Вашингтоне обвиняло в катастрофе фермеров с Великих равнин, утверждая, что они опрометчиво распахали земли, плохо подходившие для выращивания зерновых культур. Фермеры же, как и некоторые ученые, опровергали это, заявляя, что основной причиной являлась чрезмерная засуха. Дальнейшие исследования ученых имеют тенденцию к тому, чтобы подтвердить это: природные, а не человеческие факторы были главной причиной пыльных бурь в США в 1930-е годы. Какими бы ни были причины периодической эрозии почвы и гибели урожая в степных регионах земли, фермеры, правительства и ученые, которые их консультируют, упорно работают над тем, чтобы найти устойчивые способы культивации плодородных почв степных регионов.

В результате мы остаемся с двояким пониманием процесса распахивания лугов: это либо безрассудно-рискованное предприятие по вмешательству в малорентабельную окружающую среду, которое обречено на катастрофу; либо развитие высокопродуктивного, даже устойчивого сельского хозяйства, в котором периодически случается дефицит производства, но которое всё же поставляет огромное количество продуктов питания, производимых из зерновых культур, в дома постоянно растущего населения земли.

Дэвид Мун Профессор Йоркского университета, Великобритания