Постэкономическое (постиндустриальное) общество в концепциях постмодернистов предстает еще в одном парадоксальном качестве – обществом без труда. Капитализм же под названием экономического (индустриального) общества, наоборот, изображается трудовым обществом. Как можно объяснить подобную нелепицу? Если следовать модернистским дихотомическим теориям, то постсовременному нетрудовому обществу должен быть противопоставлен (по правилам дихотомического деления) ретроасимметричный тип общества, т.е. нетрудовому – трудовое общество. Главная же причина в другом – в нежелании называть капитализм обществом, где господствует не труд, а капитал. В этом случае была бы обнажена эксплуататорская сущность капитализма, что невыгодно для его защитников.

Отсюда и попытки деконструировать социальную сущность капитала, заменяя ее вещными характеристиками: индустриализмом, преобладанием производственного труда, потребительством и т.д. Нельзя, однако, оправдать отечественных авторов, которые не только защищают концепцию «смерти труда» во имя торжества капитала, но и причисляют К. Маркса к социологам, считающим капитализм обществом труда. «Все они (имеются в виду К. Маркс, М. Вебер и Э. Дюркгейм – В. Е. ), — пишет Н.Л. Полякова, — описывали одно и то же трудовое общество, в котором особую роль играла система производства и разделения труда»1 . Более того, автор этого суждения полагает, что применение понятия «трудовое» к обществу, которое ранее называлось капиталистическим, индустриальным и т.п. «позволяет взглянуть на него совершенно по-новому и предполагает совершенно новую интерпретацию, исходящую из иной исторической перспективы»2 , ибо дает возможность создать социологическую теорию, которая уже не исходит из первенства общественного бытия, поскольку труд сменяется информацией.

Как же на самом деле определял сущность капиталистического общества К. Маркс? Он, конечно, не отрицал того, что производство, труд составляют основу, обеспечивающую существование любого общества, в том числе и капиталистического. Но из этого не следовало, что общественный строй каждого общества, определяемого производством, не обладает своей спецификой, характеризующей его историческую сущность. Что касается капиталистического общества, то его сущностью, по К. Марксу, является капитал, но не как вещь, и не просто как стоимость, а как общественное отношение, выражающее процесс извлечения из наемного труда прибавочной стоимости благодаря господству капитала над трудом. «Необходимо, — писал он, — точно развить понятие капитала, так как оно является основным понятием современной политической экономии, подобно тому как сам капитал, — абстрактным изображением которого служит его понятие, — является основой буржуазного общества»3 .

Не случайно К. Маркс назвал свой труд «Капиталом», т.е. понятием, точно выражающим сущность общественного строя капиталистической формации. Каким выглядит капитализм в его современном виде, если подходить к его оценке с позиций этой его сущности? Его, конечно, никак нельзя трактовать как «послесовременность», ибо это было бы бессмыслицей, т.е. называть тем, чего нет. Что же касается ныне существующей капиталистической действительности, то для ее характеристики обратимся к оценкам, содержащимся в недавно изданной в России книге известного американского социолога и экономиста И. Валлерстайна «Анализ мировых систем и ситуация в современном мире» (СПб., 2001). Автор книги исходит из того, что в настоящее время в мироэкономике существует лишь одна миросистема, которой является не постэкономика, а мироэкономика, и которая по определению является капиталистической, а не посткапитализмом, ибо социализм предполагает создание нового типа миросистемы, но ныне он, по мнению И. Валлерстайна, составляет периферию мировой системы капитализма4 .

Действие капиталистической миросистемы он характеризует двумя фундаментальными противоречиями. Первое – это противоречие, на которое указывали марксисты XIX в., и которое он сам формулирует следующим образом: в то время как в краткосрочной перспективе максимизация прибыли требует максимизации изъятия прибавочного продукта из непосредственного потребления большинства, в долгосрочной перспективе непрерывное производство прибавочного продукта требует массового спроса, который может быть создан лишь перераспределением этого прибавочного продукта.

Второе противоречие, которое он связывает с работами Мао Цзедуна, сводится к тому, что подкуп оппозиции правящим классом с каждым разом растет в цене и перестает приносить выгоды этому классу5 . Что касается функционирования производства, то оно базируется на центральном противоречии – противоречии труда и капитала6 . Все эти противоречия вызвали и обостряют кризис всей мировой капиталистической системы, причем речь идет не просто о циклическом спаде, а о вековой тенденции, поворотном пункте, когда поддержание деятельности системы как таковой уже не является осуществимым делом и жизнеспособным выбором. «Вопрос состоит в том, вступила или вступает историческая система, в которой мы живем, капиталистический мир – экономика, в такое время хаоса»7 .

Отвечая на поставленный вопрос, И. Валлерстайн утверждает, что начало третьего тысячелетия (2000 – 2025 гг.) – это начало хаоса, расширение флуктаций, в результате которых трудно будет вернуть систему в равновесие. Это новое состояние отличается от прошлого тем, что: 1) уменьшается способность государства поддерживать внутренний порядок; 2) люди начинают искать защиты с помощью всякого рода общественных групп, в том числе этнических, религиозных и др. как альтернативы гражданскому обществу и участию государства; 3) усиливается экспансия рода, миграция населения юга в северные районы; 4) еще более распространяется «черная смерть» — спид8 . В итоге после так называемой бифуркации, в 2050 или 2075 гг. «мы больше не будем жить в капиталистическом мире-экономике, вместо нее мы будем жить в каком-то новом строе или в новых строях, в какой-то новой исторической системе или системах»9 .

Если же такие оппозиционные силы как антисистемное движение и частные предприниматели во всемирной классовой борьбе окажутся сильнее сил, стоящих у власти, то в конце концов «мы увидим завершение перехода от капитализма к социализму с отмиранием государства и межгосударственной системы»10 . Из характеристики И. Валлерстайном современной капиталистической миросистемы следует, что существующие на Западе страны не вышли и не могли выйти за пределы капиталистического строя, их нельзя назвать посткапиталистическими, а капитализм объявить несуществующим. Наш отечественный автор В. Л. Иноземцев, к сожалению, продолжает настаивать на том, что эти страны уже стали постиндустриальными, эволюционировали за пределы капитализма, в них якобы прибавочный продукт уже служит всему обществу, о чем свидетельствует большая доля государственного бюджета в валовом внутреннем продукте этих стран11 .

Другие отечественные авторы, выступая от имени левой оппозиции, в этом вопросе тоже попали под влияние постмодернизма. Так, например, Б. Валентинов не прочь государственный капитализм признать за социализм, а капитал (общественный и частный) – работающим в интересах народа. Деконструируя на манер постмодернизма понятие социализма, он его называет государственным капитализмом. Чем большую часть необходимого и прибавочного продукта трудящихся государство будет изымать в виде налогов в государственный бюджет, тем вроде бы общество будет ближе к социализму12 . Хорош был бы социализм, если бы основную часть своего внутреннего продукта тратил на обслуживание армии, милиции, государственных чиновников и т.п. Достаточно сказать, что в России в 1999 году в валовом внутреннем продукте производство товаров занимало всего 40,9 % , а производство услуг – 50,1%13, т.е. в этом отношении Россия догнала или перегнала США, что должно было свидетельствовать о торжестве социализма в современной России по сравнению с США.

На самом деле это свидетельствует о возвращении России к капитализму и переделке ее экономики по требованиям западной модели капитализма – по модели монетаризма. К сожалению, некоторые социалистические авторы этого не хотят признать. Какой же строй ныне в России? – спрашивает, например, А. Тилле и отвечает: рынка, рыночных отношений в смысле капитализма в России определенно нет и не предвидится. Есть крепостное право, элементы феодализма. Государство – не буржуазное, не капиталистическое, а нечто вроде коллективного помещика14. Другой автор, Г. Элевтеров, также считает, что в современной России никакого рынка нет, нет настоящего акционерного капитала, фондового рынка, банковской системы, малого бизнеса15. Это говориться в то время, когда даже США признали Россию страной с рыночной экономикой, то есть капиталистической страной. В действительности мы имеем капитализм, реставрированный по образцу самой приспособленной к грабежу населения модели – по монетаристской системе США. Разница лишь в том, что у США имеется возможность грабить весь мир, а у капиталистической России этой возможности нет, и ей пришлось и приходится грабить лишь свой народ: отобрали у него собственность на средства производства, теперь отбирают собственность на землю, а ещё раньше путём ваучеризации отобрали народные сбережения. Разве это не последнее слово в практике капиталистического грабежа! Разве ваучер не новое «завоевание» российских монетаристов!

Можно понять человеческие эмоции, когда российский капитализм называют диким, воровским, криминальным и т.п. От этого капитал краснеть не станет и не будет оправдываться в том, что он всегда так возникал или реставрировался. Другое дело, когда хотят «научно» обосновать дикость российского капитализма. По модернистким рецептам ретроальтернативы его дихотомическую симметрию ищут в архаике. Уже упоминавшийся Ю.Н. Давыдов, например, российский капитализм считает разновидностью архаического, древневосточного государственного капитализма. «Тот факт, — пишет он, — что мы имеем с ним дело сегодня, ещё не даёт нам никаких оснований считать его современным капитализмом. Типологически он гораздо ближе схож с «архаическим» капитализмом, заставляя ожидать от него то же самое, что он неизменно демонстрировал и продолжает демонстрировать сегодня на Западе»16. Но эти ожидания, по его мнению, напрасны, ибо удел России с её базарным капитализмом – катиться дальше вниз. Ей уготовлены «необратимый тотальный регресс – движение к деиндустриализаци и демодернизации»17 , т.е. эволюция вспять, к архаическим способам хозяйствования, доминировавшим в глубокой древности, а впоследствии оттеснённым на периферию капитализма новоевропейского типа. Для чего придумывается этот возврат к архаике?

Для того, чтобы скрыть необратимость регресса всего мирового современного капитализма. Капитализм России не архаический (он скроен по рецептам западных советников). Вполне вероятно, что с него начнется разложение мировой капиталистической системы, поскольку вхождение в нее России идет полным ходом. Можно предположить, что антисистемное протестное движение тоже начнется с России, которая вновь может оказаться слабым звеном уже полностью созревшей мировой экономической системы капитализма. Нельзя сбрасывать со счетов как общие процессы, ведущие к самоотрицанию системы капитализма в ХХI в., так и всемирноисторические гуманитарные результаты, достигнутые человечеством на базе социализма в СССР, в Китае и других странах. Еще в 1902 г. при обсуждении проекта Программы РСДРП по поводу плехановской формулировки целей социалистической революции («планомерная организация общественного производительного процесса для удовлетворения нужд как всего общества, так и отдельных его членов») В.И. Ленин возражал: «Этого мало.

Этакую-то организацию, пожалуй, еще и тресты дадут. Определеннее было бы сказать «за счет всего общества (ибо это включает и планомерность и указывает на направителя планомерности), и не только для удовлетворения нужд членов, а для обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества». Как известно, в СССР бесплатно трудящимся предоставлялось жилье, образование, медицинская помощь, в связи с чем наши «демократы» любят ерничать о бесплатном сыре в мышеловке… И как будто для них В.И. Ленин дополнительно разъясняет: «Такое «удовлетворение» «дает» и капитализм, но не всем членам общества и неодинаковое»18. А опыт СССР убедительно показал, что именно бесплатный социальный сектор обеспечивал на старте равные возможности для развития способностей всех людей, выявляя их таланты. Научно-техническая революция, будучи величайшей революцией в производительных силах человечества, ярко высвечивает перспективы его прогресса; и наиболее глубокие аналитики на Западе стали о них говорить словами, напоминающими цитаты из К. Маркса и В. И. Ленина. Известный американский социолог и психолог Э. Фромм среди важнейших качеств Нового Человека называет «всестороннее развитие человека и его ближних как высшую цель жизни»19.

Основатель знаменитого Римского клуба итальянец А. Печчеи убежден в «необходимости полного и всестороннего развития возможностей и способностей всех людей планеты, как непременного условия преодоления существующего неравенства и обеспечения здоровой и достойной жизни каждого. Именно этим целям должны быть подчинены все стратегии, политические программы и перспективные планы развития в национальных и глобальных масштабах»20 . Из подобных высказываний западных аналитиков можно составить целую книгу. После разгрома фашизма возникло 13 новых социалистических государств. Сформировалась мировая система социализма, на долю которой приходилось 26% территории, 32% населения мира и 40% мирового промышленного производства. Это придало особую актуальность старой проблеме направленности исторического процесса. В 70-80-х годах на Западе модными становятся теории конвергенции капитализма и социализма (П. Сорокин, Дж. Гелбрейт, А. Сахаров и др.) и теория постиндустриального общества (Д. Белл, Р. Дарендорф, Э. Тоффлер и др.).

Если раньше нормой была трактовка социализма как случайного отклонения от «естественного» пути западной цивилизации, то эти теории исходят из предпосылки, что капитализм и социализм имеют равное право на существование, и дальнейшее развитие человечества будет осуществляться путем их сближения и слияния. Изучение этих теорий убеждает, что они отражают процесс модернизации капитализма, вынужденного допустить многие новшества явно социалистического характера (регулирование и планирование производства государством, развитие бесплатного социального сектора, привлечение рабочих к управлению производством, выкуп рабочими предприятий в собственность рабочих кооперативов и др.), что вполне обоснованно можно квалифицировать как самоотрицание капитализма. Даже Папа Римский Иоанн Павел II признает, что современный капитализм «изменился во многом благодаря социалистической идее, …он изобрел социальные амортизаторы, благодаря деятельности профсоюзов, разработал социальную политику, оказался под контролем государства и профсоюзов»21.

Конечно, в названных теориях есть и желание замаскировать антинародную сущность капитализма, объявить его несуществующим – «посткапитализмом» (термин Дарендорфа), информационным обществом и т. п. Поражение СССР в «холодной войне» настолько обрадовало многих западных социологов, что они заключили о завершении прогресса человечества на стадии капитализма, о чем на весь мир объявил сотрудник Госдепартамента США проф. Ф. Фукуяма в нашумевшей работе «Конец истории» (1989), а З. Бжезинский в книге «Великая шахматная доска» (1997) подробно расписал военно-политическую стратегию США по обеспечению такого конца истории, т. е. для надежного господства США над всем миром22. В России появились свои антисоветские и антикоммунистические варианты теорий постиндустриального общества23 . Однако крот истории продолжает свою работу, и процесс самоотрицания капитализма углубляется и расширяется.

В июне 1992 г. в Рио-де-Жанейро ООН провела конференцию по окружающей среде с участием государственного руководства и ученых 180 стран. Основательное обсуждение проблем экологического кризиса и надвигающегося ресурсного кризиса явно неразрешимы в условиях глобального диктата США (на их долю приходится 5% населения мира и 40% потребляемых энергетических и других ресурсов), в условиях рыночной стихии и частной собственности на новейшие технологии. Поэтому конференция провозгласила задачу поиска новой модели мирового развития, отличной от господствующей, т. е. капиталистической. В марте 1995 года в Копенгагене ООН провела конференцию по социальному развитию с участием руководства и ученых 184 стран. В принятой здесь Декларации в качестве важнейшей цели развития на ближайшие годы рекомендуется достижение полной занятости работников и искоренение нищеты, бедности во всем мире. Иначе говоря, мировое сообщество признало те цели общественного развития, которые еще недавно оценивались как марксистская утопия и коммунистическая пропаганда. Нельзя не заметить также, что наши СМИ скрыли от своего народа информацию об этих конференциях – такой на деле оказалась ельцинская «свобода слова».

Все сказанное явилось, на наш взгляд, научно-психологической предпосылкой, ориентацией для одной интереснейшей инициативы ООН, которую без особого преувеличения можно оценить как поиск современного критерия общественного прогресса. В 1990 году в ООН была разработана Программа Развития (ПРООН) как противовес узкопрагматической программе «стабилизации и структурной перестройки», возникшей в начале 80-х годов в недрах Международного валютного фонда и Всемирного банка. «Устойчивость, однако, едва ли имеет смысл, если она означает устойчивость убогих и жалких жизненных возможностей: не может быть целью устойчивость человеческих лишений»24. К работе над программой были привлечены значительные силы исследователей, которые ежегодно публикуют Доклады о развитии человека, начиная с 1990 года. К настоящему времени опубликовано более десятка объемистых выпуска, каждый из которых посвящен отдельной теме: 1996 – экономический рост и развитие человека, 1997 – развитие человека и ликвидация нищеты, 1998 – потребление в рамках процесса развития человека и т. д. 120 стран к настоящему времени представляют в ООН свои национальные доклады; Россия это делает, начиная с 1995 года. Программа развития исходит из того, что «подлинным- богатством страны является ее народ.

Цель развития состоит в создании для людей условий, в которых их жизнь была бы долгой, здоровой и наполненной творчеством. Эту простую, но важную истину часто забывают в погоне за материальными и финансовыми благами», – такими словами открывается первый Доклад (1990 г.). Все Доклады строго ориентируются на развитие человека, как высшую цель развития общества. «Для того, чтобы справиться с растущей угрозой безопасности человека, необходима новая парадигма развития, которая отдает человеку приоритет в развитии, которая рассматривает экономический рост как средство, а не как цель, которая защищает жизненные возможности настоящих и будущих поколений, которая уделяет внимание природной среде, обеспечивающей жизнь»25 . Администратор Программы Развития Джеймс Густав Спет в предисловии к Докладу за 1997 год подчеркивает: «Основной мыслью через весь доклад проходит утверждение о том, что нищета не является больше чем-то неизбежным. В мире достаточно как материальных, так и природных ресурсов, «ноу-хау» и людей для того, чтобы превратить в реальность мечту о «безбедном» обществе за период менее срока жизни одного поколения… Около 160 лет тому назад весь мир сплотился для борьбы с рабством. Сегодня мы все должны объявить аналогичную войну нищете»26 . Нищета при этом рассматривается, как главная помеха на пути развития человека: «Нищета с точки зрения развития человеческого потенциала означает полное отсутствие выбора и возможностей, позволяющих вести нормальный образ жизни»27. «У нищеты множество лиц.

Это нечто гораздо большее, чем просто низкий уровень доходов. Сюда также входит неадекватность системы здравоохранения и образования, отсутствие доступа к знаниям и коммуникации, отсутствие возможности реализовать права человека и политические права, а также отсутствие уважения, уверенности и чувства собственного достоинства. Кроме того, наблюдается процесс экологического обнищания и обнищание целых стран, где практически все население живет в условиях нищеты. За столь различными обликами нищеты лежит мрачная реальность жизни в отчаянии, без какого- либо выбора и, нередко, в стране правительство которой не в состоянии что-либо изменить»28 .

Уже в первом докладе (Отчете) о развитии человека (1990) был введен специальный критерий для измерения развития человека, объединивший показатели ожидаемой продолжительности жизни, образования и дохода на душу населения. Это критерий получил свое наименование: Индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП). ИРЧП устанавливает максимум и минимум для каждого измерения (на основании статистических данных за длительный период), затем определяется где находится каждая страна относительно каждой из этих шкал, которые выражены величинами от 0 до 1. Так, поскольку минимальная грамотность взрослых составляет 0%, а максимальная – 100%, то показатель грамотности для страны, где грамотность составляет 75%, будет 0,75. Подобным образом формируются показатели ожидаемой продолжительности жизни и доходов; показатели для этих трех измерений затем интегрируются в общем индексе – ИРЧП. Считается, что страны с ИРЧП ниже 0,5 имеют низкий уровень человеческого развития, страны с индексом в диапазоне 0,5 – 0,8 – средний уровень, а страны с Индексом выше 0.8 – высокий уровень развития. В ежегодных Докладах публикуются показатели и рейтинги ИРЧП для разных стран мира.

Так, в Докладе за 2000 год в таблице рейтинга ИРЧП первую пятерку составили Канада, Норвегия, США, Австралия и Исландия; Россия занимает 62 место среди 174 стран, Белоруссия – 57, Украина – 78 и т. д. Мировые потребительские расходы (частные и государственные) за последние 25 лет удвоились и составили в 1998 году 24 триллиона долларов; ожидаемая продолжительность жизни с 1960 года увеличилась с 46 до 62 лет в развивающихся и с 69 до 72 лет в промышленно развитых странах; уровень грамотности взрослого населения вырос с 48% в 1970 г. до 70% в 1995 г. и т. д. Но за этими средними цифрами скрываются величайшие контрасты и вопиющие и несправедливости; в целях их отражения были введены в Докладе за 1997 год ИНН – индекс нищеты для наименее развитых стран, в Докладе за 1995 года ИРГФ – индекс развития с участием гендерного фактора, т. е. диспропорцией между мужчинами и женщинами и т. д. Особое внимание в Докладах уделяется анализу растущего разрыва между странами «золотого миллиарда» и развивающимися странами. Реальные цены на сырье в 1990-е годы были на 45% ниже цен 1980-х годов и на 10% ниже самого низкого уровня периода «великой депрессии» 1932 года. Условия торговли для наименее развитых стран за последние 25 лет ухудшились на 50%. Ограниченный или неравный доступ к глобальным рынкам стоит развивающимся странам 500 млрд. долларов ежегодно, т. е. в 10 раз больше, чем они получают от зарубежной помощи.

В итоге общая сумма долга развивающихся стран выросла за неполные три десятилетия в 22 раза – со 100 млрд. долларов в 1970 г. до 2,2 трлн. долларов в 1997. Поэтому в 70 странах, с численностью населения один миллиард человек, уровень потребления сегодня ниже, чем 25 лет тому назад. Происходит абсолютное обнищание их населения. Такую же перспективу Запад, его Международный валютный фонд упорно навязывает народам СНГ, в том числе и России. Резкое падение ВВП в странах с переходной к капитализму экономикой’ в восточной Европе и СНГ вызвало не менее резкий рост нищеты по доходам – с 4% в 1988 до 32% в 1994 году, т. е. с 14 до 119 млн. человек; в России «за это время ожидаемая продолжительность жизни мужчины уменьшилась более чем на четыре года и составила б0 лет, что на два года меньше показателя для развивающихся стран»29 . Администратор ПРООН Джеймс Густав Спет подчеркивал: «если современные тенденции будут продолжаться, то экономические различия между промышленно развитыми и развивающимися странами из несправедливых превратятся в бесчеловечные»30. Увы, не только здесь, но и в других сферах развития настойчиво насаждается бесчеловечность, уродуется природа человека, развращается и расчеловечивается человек. В Докладе за 1998 г., посвященном анализу потребления, по этому вопросу представлен огромный и весьма доказательный материал. Эта разрушительная тенденция явно высвечивается в таблицах мировых приоритетов потребления (ежегодные расходы в миллиардах долларов). Затраты на военные расходы составили во всем мире 780, на рекламу – 435, на наркотики – 400, на алкогольные напитки в Европе – 105, на сигареты в Европе – 50 миллиардов долларов.31

О многих событиях и фактах, зафиксированных в Докладе за 1998 год, нельзя без возмущения писать и говорить. Сегодня государственное и личное потребление в Африке на 20% меньше, чем было 25 лет назад; средняя продолжительность жизни южнее Сахары не превышает 50 лет, но более 250 тыс. специалистов из Африки работают в США и Европе. Только в Западную Европу ежегодно ввозятся 500 тысяч девочек и женщин в целях сексуальной эксплуатации, и доходы от этой новой формы рабства оцениваются в 7 млрд. долларов. Примерно 15 000 девочек и женщин из России и стран восточной Европы работают в «кварталах красных фонарей» Германии. Главной статьей экспорта из США являются не самолеты и автомобили, а отравляющие развлечения: в 1997 г. валовой доход от мирового проката голливудских фильмов составил 30 млрд. долларов. Доля Голливуда на кинорынке Европы составила 70%, в Латинской Америке – 83%, в Японии – 50%; но в самих США иностранные фильмы составили всего 3%. Поистине, у денег голос значительно громче, нежели у потребностей людей, не говоря об их совести и гуманности…

Доклады ООН о развитии человека убедительно свидетельствуют, что тенденция самоотрицания капитализма становится ведущим социальным мотивом развития в новом столетии. Концепция всех докладов исходит из убеждения, что «справедливость является равенством возможностей, а вовсе не равенством конечных результатов. Каждому человеку и каждому поколению представляется лишь возможность оптимального использования своих потенциальных способностей. Как они используют реально свои возможности и каких результатов добьются, является вопросом их собственного выбора. Однако они должны иметь возможность такого выбора, как сейчас, так и в будущем»32 . Не только это принципиальное положение возвращает нас к ленинскому пониманию целей социалистической революции; все Доклады ООН подтверждают, что идея устройства общества на социалистических началах находит растущее, пусть и неадекватное, понимание.

Нельзя поэтому не согласиться с проф. Ф. А. Хайеком, посвятившим всю свою жизнь борьбе против социализма, когда он пишет в своей главной и последней книге, что «в принципе, чем умнее образованный человек, тем более вероятно, что он (или она) разделяет не только рационалистические, но и социалистические взгляды» 33. Среди таких Хайек называет Эйнштейна, Кейнса, Борна, Рассела, Моно и других корифеев науки. Можно не сомневаться, что грядущие события будут ускоренно просвещать не только интеллигенцию, но и всех работников наемного труда. Ни Чингисхану, ни Наполеону, ни Гитлеру не удалось и близко подойти к осуществлению мирового господства, а ныне, увы, уже становится реальностью планетарная диктатура самого агрессивного, самого хищного и наглого американского империализма. Крот истории и русская птица мудрости – Жареный петух – помогут понять, что весь мир объективно движется к социализму.

Материалы Программы Развития очень важны и интересны для уяснения того, что реставрация капитализма в России – событие временное, исторически случайное и безнадежно тупиковое, ибо оно противостоит не только коренным интересам и традициям нашего народа, на и закономерной направленности прогресса современного человечества. Поэтому народно-патриотическим силам России есть смысл заинтересоваться этими материалами и всерьез позаботиться об их использовании и популяризации. Доклады ООН «вызывают оживленные научные обсуждения на страницах журналов и на различных семинарах. Они захватили воображение многих людей во всем мире, вызывая к жизни критику и дискуссии, оригинальные разработки, разного рода усовершенствования и добавления» 34. Во всем мире, но не в России. Здесь и Доклады ООН остаются неизвестными для научной общественности, скрываются от народа, хотя они издаются и на русском языке, который с самого начала ООН был признан одним из рабочих языков.

1. Полякова Н.Л. От трудового общества к информационному: западная социология об изменении социальной роли труда. М., 1990. С.7.

2. Там же.

3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 288.

4. Валлерстайн И. Анализ мировых систем и ситуации в современном мире. СПб., 2001. С. 57.

5. Там же. С. 56-57.

6. Там же. С. 409.

7. Там же. С. 350.

8. Там же. С. 365-369.

9. Там же. С. 370.

10. Там же. С. 398.

11. Иноземцев В. Л. К теории постэкономической общественной формации. М., 1995. С. 13.

12. Валентинов В. Оболгали мечту // Советская Россия. 8 декабря. 2001.

13. Россия – 2000: экономическая конъюнктура. Вып. 2. М., 2000. С. 19.

14. Советская Россия. 23 октября. 2001.

15. Советская Россия. 25 октября. 2001.

16. Давыдов Ю.Н. Куда пришла Россия // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. II. № 1. С. 96, 102.

17. Там же. Т. II. № 4. С. 109.

18. Ленин В. И. Полн. Собр. Соч. Т. 6. С. 232, 248.

19. Фромм Э. Иметь или быть? М., 1986. С. 193.

20. Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985. С. 205.

21. «За рубежом». 1993. № 46-47. С. 3.

22. Фукуяма Ф. Конец истории. // «Вопросы философии». 1990. № 3. Бжезинский З. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М., 1998.

23. Попов Г. Х. Будет ли у России второе тысячелетие? М., 1998; Иноземцев В. Л. За десять лет. Концепция постэкономического общества. М., 1998.

24. Отчет по человеческому развитию за 1994 год. Нью-Йорк. 1994. С. 13.

25. Там же. С. 3-4.

26. Доклад о развитии человека за 1997 год. Нью-Йорк. 1997. С. III-IV.

27. Там же. С. V.

28. Там же. С. III.

29. Там же. С. 85.

30. Доклад о развитии человека за 1996 год. Нью-Йорк. 1996. С. 40.

31. Доклад о развитии человека за 1998 год. Нью-Йорк. 1998. С. 37.

32. Отчет по человеческому развитию за 1994 год. Нью-Йорк. 1994. С. 73.

33. Хайек Ф. А. Пагубная самонадеянность. Ошибки социализма. М., 1992. С. 94.

34. Доклад о развитии человека за 1999 год. Нью-Йорк. 1999. С. 16.

Будущее за обществом труда / В.Г. Долгов, В.Я. Ельмеев, М.В. Попов, Е.Е. Тарандо и др. // Под ред. проф. В.Я. Ельмеева. — Б 90 СПб.: С.-Петерб. ун-т, 2003. —272 с.