Несмотря на то, что алкопотребление традиционно считается одной из наиболее актуальных социальных проблем российского общества, история нашей страны насчитывает немало примеров солидаризации людей перед лицом этой коллективной беды.

По оценкам некоторых исследователей с момента зарождения массового трезвеннического движения в XIX веке и до настоящего времени прошло уже четыре так называемые «волны трезвости» — периода, когда идея отказа от алкоголя по различным причинам обретала массовую популярность. Официальные данные Росстата [Росстат, 2018], фиксирующие снижение количества потребления алкоголя на душу населения, подкрепленные мониторингом RLMS HSE и опросом ВЦИОМа [ВЦИОМ, 2016], позволяют сделать вывод о том, что у населения вновь созрел запрос на трезвость. С некоторой долей вероятности можно говорить о том, что мы находимся в начале очередной – пятой – «волны трезвости». Массовое распространение трезвеннических идей всегда начиналось с низов, распространяясь от малых групп к средним, от средних групп к большим. Сравнительный анализ исторических периодов, характеризующихся ростом популярности трезвого образа жизни у населения, позволяет сделать вывод, что этот процесс всегда имеет одно направление – «снизу вверх».

И именно поэтому периодические попытки государства развернуть вектор направления и насадить идеи трезвости «сверху вниз», нарушают естественный ход вещей и всякий раз безуспешны. Описывая возникновение второй «волны трезвости» Г.В. Гусев писал, что начало массовому трезвенническому движению конца XIX века положили как раз небольшие локальные общества, «согласия» трезвости, возникшие в селах Смоленской губернии [Гусев, 2010].

В некоторых регионах России за последние несколько лет возникли так называемые «территории трезвости» — села, в которых жители добровольно коллективным решением ввели запрет на продажу алкогольной продукции. У термина «территория трезвости» может быть несколько контекстов употребления, но в данном тексте его следует понимать как успешно реализованное и растиражированное коллективное решение, включающее в себя и административный (законный) и общественный контроль над продажей, производством и употреблением алкоголя. В данной статье мы рассмотрим механизм формирования «коллективной трезвости», через призму теории ценностных ориентаций Д.А. Леонтьева, согласно которой усвоение индивидом ценностей идет расходящимися кругами, от малых групп (семья и др.) к большим (нация, человечество). При этом ранее усвоенные ценности, по мнению автора теории, могут служить мощным барьером к усвоению противоречащих им ценностей больших групп [Леонтьев, 1997]. Летом 2017 года исследовательская группа ЦИРКОН организовала экспедиции в 3 «трезвых села». В рамках исследования были посещены села Дубровка (Оренбургская область, 390 чел.), Боочы (Республика Алтай, 320 чел.), Бясь-Кюёль (Горный улус, Республика Саха (Якутия), 720 чел.). Исследование было проведено на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии с распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 №_68-рп и на основании конкурса, проведенного Фондом поддержки гражданской активности в малых городах и сельских территориях «Перспектива».

По результатам экспедиций были выявлены разные модели формирования «территории трезвости», зависящие от принципов введения «сухого закона»: формальный, неформальный и естественный. Были изучены внешние факторы-стимулы и факторыбарьеры, оказывающие влияние на формирование и распространение практик «коллективной трезвости» [ЦИРКОН, 2017]. На первый взгляд может показаться, что модели распространения практик «коллективной трезвости» в каждом из сел существенно различаются, однако при более внимательном анализе этих кейсов становится очевидным, что различия носят поверхностный характер. Если рассмотреть саму структуру процесса институционализации «коллективной трезвости», можно обнаружить общие для всех трех кейсов элементы, которые отличаются друг от друга внешними признаками, формой, но не сутью. В каждом кейсе «коллективная трезвость» формировалась по возрастающей: от актора к малой группе, от малой группе к средней группе, а затем распространялась на всю популяцию.

В селе Дубровка это был глава многодетной семьи, отказавшийся от алкоголя, и сформировавший тем самым схожие представления о правильном образе жизни у своей семьи. Его дети, в свою очередь, распространили этот опыт на свои семьи, и так как все они живут в одном селе, алкоголь перестал пользоваться спросом и его перестали продавать. В Бясь-Кюёль акторами выступили четыре женщины, ветеранки труда, которые объединились для борьбы с повальной алкоголизацией населения в конце 1990х годов. Их идею поддержал вновь сформировавшийся женсовет (неформальное объединение женщин села), который путем долгой и упорной работы смог преломить сопротивление пьющей части населения и добиться того, чтобы на сельском сходе по вопросу запрета продажи алкогольной продукции «за» запрет выступили 98% присутствующих.

В Боочи ситуация развивалась также, как и в Бясь-Кюёль, за исключением того, что изначальным актором там выступила одна активистка, которую затем поддержал женсовет села. Как видно, схема распространения «коллективной трезвости» оказалась в своей сути единой для всех: ценностные установки одного человека с помощью локального сообщества и благодаря плотным социальным связям были ретранслированы практически на всю популяцию. Таким образом, трезвость как индивидуальная ценность трансформировалась в ценность коллективную, в представления о трезвом образе жизни, как о коллективном благе. При этом важно отметить, что люди, которые были против введения запрета на продажу алкогольной продукции (в первую очередь из Боочи и БясьКюёль), признаются, что хоть и не разделяют ценность трезвости на индивидуальном уровне, тем не менее, поддерживают идею «коллективной трезвости» как коллективного блага.

Еще одной фундаментальной общей особенностью всех трех кейсов является солидарность жителей во мнении, что самое худшее, что может сделать государство для установления трезвости – это ввести «сухой закон» сверху. Рассуждая на эту тему, многие информанты подчеркивали, что формирование «территории трезвости» насильственным путем невозможно, поскольку в таком случае ничего, кроме отторжения, идея запрета продажи алкоголя не вызовет. При принудительном насаждении государством «коллективной трезвости» она не только не превращается в коллективное благо, но и на личном уровне восприятия не усваивается индивидом.

1. ВЦИОМ (2018) Известия: стали меньше пить [Электронный ресурс доступа: https://wciom.ru/index.php?id=238&uid=9325] Дата обращения: 10.10.2018

2. Гусев Г.В. (2010) Общества трезвости как учреждения внешкольного дополнительного образования (конец ХIХ – начало ХХ века)// Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 4: Педагогика. Психология

3. Леонтьев Д.А. (1997) Ценности общества и ценности личности//тезисы доклада [Электронный ресурс доступа https://iphras.ru/page14942553.htm] Дата обращения: 10.10.2018

4. Росстат (2016) Россия и страны мира: официальное издание [Электронный ресурс доступа http://www.gks.ru/free_doc/doc_2016/world16.pdf] Дата обращения: 10.10.2018 5. ЦИРКОН (2017) Территории трезвости: опыт принятия и обеспечения коллективных решений по ограничению производства, распространения и потребления алкогольных напитков в сельских поселениях и поселках [Электронный ресурс доступа: http://www.zircon.ru/upload/iblock/5ca/territorii-trezvosti.pdf] Дата обращения: 10.10.2018

Зотова Варвара Алексеевна