Аннотация. Статья посвящена вопросам отражения в фактах языка ментальных черт нации, а также их проявлению в СМИ. Актуальность исследования обусловлена вниманием к проблемам национального самосознания и самовыражения в условиях глобализации и кризиса прежней системы ценностей, а также с беспокойством за исторические судьбы русского народа и необходимостью определения его места в мировом социокультурном процессе.

Автор рассматривает вербальные способы презентации ментальности нации с точки зрения лингвокультурологии, то есть на стыке взаимодействия культурного и лигвистического кодов, что способствует приращению новых актуальных смыслов. Ключевые слова: концепт, ментальность, национальное мироощущение, онтология, онтологические возможности слова

При рассмотрении языка как возникающего и развивающегося на базе коммуникативных потребностей людей средства осознания и оформления мысли выявляется его способность к реальному отражению некоторых особенностей русской ментальности, формированию национальной картины мира. В каждом национальном языке опредмечено мировоззрение народа, его миропонимание, осознаваемое в контексте культурных традиций. По справедливому замечанию В.В. Колесова «генная память народа», его ментальность, складывалась веками и «основательно укладывалась в словесном знаке… в сказках для маленьких, пословицах… и в каждом отдельном слове… таинственную силу которого мог раскрыть только мудрый» [1].

Это позволяет говорить о языке как репрезентанте лингвокультурного кода и изучать ментальность через факты языка, тем более что люди живут не только в объективном мире вещей, но и в «значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который является средством общения для данного общества» [Э. Сепир. цит. по 2]. Д. Лескин отмечает, что уже древнерусскому мышлению свойственен ярко выраженный реалистический подход к пониманию имени и слова: «… форма неразрывно сочетается с содержанием, явление раскрывает сущность. Имя рассматривается как неотъемлемая принадлежность вещи, а мир постигается в слове. Именование выступает в качестве основного акта познания, в результате которого проявляется «словесная сила души» [3]. Познать – значит выразить в слове подлинно сущее, а не мнимое или кажущееся. Правильно определить вещь – значит почти разгадать ее природу.

Так во многих древнерусских текстах, в том числе в одном из древнейших переводных памятников Древней Руси «Шестодневе» Иоанна Экзарха, наблюдается постоянная диалектика понятий «сказать» (раскрыть сокровенное) и «сотворить» Раскрывая сокровенное, сущностное, слово перестает быть просто словом, оно приобретает новый статус, при котором слово и его содержание едины: отделение вещи от слова вообще не свойственно древнерусскому сознанию, как не свойственно отделение слова от идеи [4; 213]. Это позволяет рассматривать слово как понятие, как идею, говоря современным языком, концепт. Отсюда и стремление к осмыслению онтологической семантики слова-понятия, вскрывающей онтологические возможности слова и актуализирующей философский подход, которые позволяют проследить процессы отражения и формирования ментальности нации через факты языка текстов классической литературы и СМИ. Особенно остро вопросы проявления менталитета в категориях и формах народного языка встали в 60 годы XX века, разработкой этих проблем занимались В. Гумбольдт, А.А. Потебня, Н. Хомский, И.А. Бодуэн де Куртенэ, Д.С. Лихачев и др. Позже в книге «Язык и ментальность» В.В. Колесов приводит основные признаки философской модели русской ментальности и её проявления в языке.

Однако если исследования по изучению русской ментальности через факты языка русской классической литературы присутствуют, то текстовое пространство СМИ в данном ракурсе остается не изученным. Рассмотрение же ментальных черт нации, на наш взгляд, наиболее целесообразно осуществлять именно на материале текстов СМИ, прежде всего печатных, так как пресса, живо отзывается на события действительности и моделирует отношения к ним, одновременно фиксируя изменения, произошедшие в общественном сознании.

Таким образом, именно язык СМИ выступает средством формирования мировоззрения и мировосприятия читателей, а потому требует разнопланового анализа лингвистами с точки зрения создания ментального портрета нации. Прямые обращения к вопросам национального самоопределения в СМИ появились в России во второй половине XX века. Однако кроме обсуждения национальной идеи и прослеживания данной тематики в содержательной части материалов не было никаких других признаков проявления ментальности нации в СМИ. В свою очередь XXI в. выдвинул новые тенденции распространения и проявления русской ментальности в прессе. Среди них особое место отводится использованию ключевых концептов русской культуры. В результате именно слова-концепты, или иными словами лексемы, выражающие ценностные установки, ментальные черты и особенности национального самосознания, стали выноситься в названия печатных журналистских материалов.

Сегодня страницы многих газет пестрят заголовками, в основу которых вынесен тот или иной русский концепт. Национальная картина мира, особый ментальный характер русских людей, культурный мир нации, определяется, сквозь призму веков, одними и теми же концептами. Ключевыми являются «Родина», «Родная земля», «справедливость», «радость», «процветание» и др. В современном мире, они не утратили своей актуальности, глубины и сакральности. Так концепт «Родина», рассматриваемый в русской традиции как «отечество, земля наших отцов, на которой мы живем», и сегодня весьма популярен. Он находится в непосредственной близости с концептом «родная земля», который Ю.С. Степанов разъясняет на примере описания этого концепта М. М. Пришвиным, выделяя в нем следующие компоненты: а) «боль» за свою землю, б) «естественное богатство», в) сама земля, г) родной человек, д) природа, увенчанная родным словом. Становление данного концепта можно рассматривать, как считает Ю.С. Степанов, как «некую линию, которая раздваивается, и с одной стороны, этот концепт смыкается с представлениями об особой русской религиозности, а с другой, с особым русским отношением к своей стране и земле как к матери или как к жене». Подобное мы находим и в современных СМИ: «С любовью к людям и родной земле» («Уренские вести», № 98, 02.09.2013), «Его призвание – служить родной земле» («Уватские известия», № 14, 20.02.2015), «Каково быть мигрантом-беженцем на родной земле?» («Завтра», 23 марта 2015). Однако в СМИ появляются материалы и другого характера. Так в феврале 2015 г. в «Новой газете» был опубликован материал «Может ли Родина быть неправа? Может, естественно, если не наша». Здесь появляется некий сарказм: «…наша же Родина – вечно свята, вечно оправдана предков костями, даже внезапно меняя цвета, даже детей пожирая горстями: Родина выше законов и правд, пятен на совести…».

Автор строит своё произведение на контрастах: ценностно ориентирующие лексемы «родина», «святая» стоят рядом с пренебрежительными и даже стилистически низкими «вечно оправдана», «предков костями», «пожирая», что придает тексту не только остроты, но и вызывает некоторое отторжение. Любовь к Родине, боль за неё сменяются иронией и сарказмом. Контраст появляется и в игре слов: отсутствие мира без русского мира. Но даже здесь прослеживается тенденция противопоставления мира войне, где концепт «война» используется в контексте как «не комедь» (не комедия), в отличие от западного мира и Европы.

Для русского человека война – беда. Так, в интервью Александра Проханова радио «Комсомольская правда» от 13 февраля 2015 года звучит: «Прошел бурный референдум. Он высказался за независимость Крыма и присоединение к России. Это было волеизъявление народа. И Россия откликнулась… Главная мотивация, как мне кажется, была связана с тем, что если победит майдан, если победит новая власть, то Украина превращается в мощное натовское, русофобское государство, и на границах с Россией возникает гигантский очаг войны и русской деструкции, русской беды… Это земля, наполненная русскими трагедиями». То есть мы видим, что тенденция связывания войны с бедой, трагедией, а не игрой-комедией в традициях русского. Сочувствие, сопереживание – те качества, которые исконно присутствуют в национальном сознании русских. Потому и душа русская – совестная или бессовестная. Совесть – это то, что «соведает» кроме тебя один Бог, поэтому совесть называли как бы «присутствием Бога в человеке».

Отсюда бессовестный, равноценно по смыслу – «креста на тебе нет». Более того, Юрий Осипов, говоря о русскости, называет её «совестью мира»: «…а какой-такой правильный смысл вообще может быть у совести? Отсюда русскость – бессмысленность, вот почему ее и надо убить миру, но именно поэтому она и бессмертна. Мир убьет себя раньше, чем он прикончит русскость, которая есть противник этого мира – мира князя, а потому ее суть и миссия бодрой науки и доброй философии совсем и не по зубам. Русский мир и я в нем – русский. Что тут сказать? Как есть, так и есть! Трудно, но не страшно, а если и страшно, то только от Страха Божьего, который есть не страх, а страда – возвышающее страдание» [5].

Эти размышления публициста и их словесное выражение, дают возможность говорить о том, что основными языковыми средствами, позволяющими эксплицитно выражать ментальность в текстах российской прессы, является аксиологическая лексика. Слова-понятия, слова-концепты, выражающие ценностные установки, нередко проявляются в заголовках и заголовочных комплексах.

Так в названии материала Зинаиды Бургской, специального корреспондента «Новой газеты», «За справедливость, счастье, мир и процветание…» (Новая газета Кубани. 05.11.2014. № 84) встречается сразу несколько концептов, отражающих русские ценностные установки. Сочетание данных концептов позволяет сформулировать национальную идею: невозможность счастья без справедливости, мира и процветания. Только при соблюдении этих условий возможно русское счастье: «Русского можно ошеломить, на какое-то время сбить с толку, но чуть ли не на генном уровне в нем крепко заложено: не будет честный человек сам по себе жить хорошо, если Родине нехорошо, если над ней нависла опасность» [6].

Даже мыслит русский человек русскими категориями, в материале Виктории Катаевой встречаем «Верю, надеюсь, люблю» (Собеседник» №42, 2014) – три христианские добродетели от трёх русских женских имен, святых мучениц Веры, Надежды, Любови. Подобных примеров на страницах современных СМИ находим достаточно много, это позволяет говорить о том, что хотя набор ментальных качеств находится в постоянной динамике, о чем может свидетельствовать изменение коннотаций у ряда слов, в материалах текстов современной российской прессы основные общечеловеческие ценности и национальные ценностные ориентиры сохраняются.

Литература:

1. Колесов В.В. Основные признаки ментальности в языке // Звуковая энциклопедия русской культуры. Информационнообразовательный интернет-портал. Факультет филологии и искусств СПбГУ. Язык и ментальность: Учебно-методический комплекс. Аудиолекции. – [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://rusmir.philarts.spbu.ru/umk/russkaya-mentalnost/lection_1/view Дата обращения: 15.02.2014.

2. Мельникова А.А. Язык и национальный характер. Взаимосвязь структуры языка и ментальности. СПб: Речь, 2003. 237 с.

3. Лескин Д. Онтологический статус имени и слова в философской культуре Древней Руси // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Философия. Филология» – 2006. – № 1 (4) стр.210-221

4. Колесов, В. В. Развитие лингвистических идей у восточных славян эпохи Средневековья // История лингвистических учений: Позднее Средневековье. СПб., 1991.

5. Гудков Д.Б., Ковшова М.Л. Телесный код русской культуры. М., 2007. – 238 с. 6. Ефимов Н. Патриоты и негодяи. Молодая гвардия. 2010. № 4. С. 163.

Е.В. ФЕДОРЕНКО, Д.С. ИЩЕНКО