Перспективы развития общества – за развитием труда | Знания, мысли, новости — radnews.ru


Перспективы развития общества – за развитием труда

У настоящих ученых не вызывает сомнения, что капитализм может быть заменен обществом, имеющим название «социализм». Это не выдумка социалистов, а необходимый результат общественного развития. Социализм порождается самим капитализмом в качестве его собственной замены. Противоположностью капитала, как системообразующей основы общества, может быть только труд. Социализм призван предстать обществом, в котором все должно вращаться вокруг солнца труда (К. Маркс). Почему же многими из интеллигенции так трудно воспринимается необходимость общества, в котором единственным властелином должен стать труд?

Прежде всего потому, что в истории с каждым разом увеличивалась численность непроизводительных классов, живущих за счет чужого труда и получающих блага не по своему труду, а по своему капиталу или за счет капитала других, созданного чужим трудом. Обществу раннего социализма, существовавшему в СССР, тоже не удалось освободиться от государственного наемного труда, превратить трудовые коллективы в исходные системообразующие социальные единицы, остановить процесс разрастания управленческого аппарата и других групп непроизводительного населения. Очевидно, что эта причина порождает всякого рода измышления относительно того, что в «постсовременных» обществах труд как таковой сойдет с исторической сцены, потеряет свою роль источника богатства, заменится информационной деятельностью, умственными занятиями, якобы не требующими материальной деятельности по опредмечиванию своих результатов.

Главную же причину принижения созидающей роли живого труда следует искать в стоимостном подходе к его оценке. Защитники капитала с самого начала недооценивали живой труд и его носителя (рабочего) по сравнению с прошлым трудом, воплощенным в средствах труда, принадлежащих капиталу. Основанием для унижения труда служит то обстоятельство, что стоимость, созданная общественно необходимым трудом, согласно закону стоимости, не может быть большей, чем издержки самого этого труда. В стоимостном отношении труд сверх своих затрат ничего большего не создает. Данное количество труда присоединяет к своему продукту одну и ту же сумму стоимости, хотя с ростом производительности труда растет в продукте часть стоимости, перенесенной со старой стоимости.

Если, например, английский и китайский прядильщики работали равное число часов и с равной интенсивностью, то в течение недели они создавали равные стоимости. Вместе с тем имело место колоссальное неравенство между стоимостью недельного продукта англичанина, работавшего с помощью мощных машин, и стоимостью недельного продукта китайца, имевшего только ручную прялку. В сотни раз большая сумма старых стоимостей присоединялась к стоимости продукта англичанина по сравнению с продуктом труда китайского рабочего1 . Это служило поводом для того, чтобы буржуа и экономисты бесконечно восхваляли заслуги функционирующего в одежде капитала прошлого труда, приписываемые не самим рабочим, прошлым и неоплаченным продуктом труда которых являются средства производства, а их хозяину в лице капиталиста. «Практические деятели капиталистического производства и их идеологи – пустомели, заключает К. Маркс, совершенно не способны мыслить средства производства отдельно от той своеобразной антогонистической общественной маски, которая одета на них в настоящее время, подобно тому как рабовладелец не способен представить себе рабочего, как такового, отдельно от роли раба» 2 .

Не исчезло подобное отношение к непосредственному труду и в наше время. По свидетельству П. Игнатовского, собственники и распределители средств производства рассматривают труд чаще всего как чисто физическую, механическую деятельность, лишенную функции накопления и инновационности, которые перекладываются на капитал и предпринимательскую деятельность. Негативные оценки труда, по его мнению, инспирированы также возможностями получения огромных фиктивных капиталов за счет выпуска неподкрепленных товарной массой денежных знаков и так называемых ценных бумаг, симулирующих реальные материальные ценности. Однако, каждый раз, когда фиктивный капитал гибнет, приходится его возмещать за счет трудовых накоплений большинства населения3 .

Чтобы оценить действительную созидательную роль труда, понять его инновационную сущность, необходимо его рассматривать не как созидателя стоимости, а как источника потребительной стоимости. Признание двойственной природы труда, на чем настаивал К. Маркс, является условием правильного понимания не только общей сущности труда, но и его роли как источника развития общества. Самое лучшее в моей книге, писал К. Маркс о «Капитале», это «подчеркнутый уже в первой главе двойственный характер труда, смотря по тому, выражается ли он в потребительной или меновой стоимости»4 . На этом основывается, утверждал К. Маркс, все понимание фактов и именно это обстоятельство ускользнуло от внимания всех экономистов, т.е. терялось существо критического понимания вопроса5 . К сожалению, эти упреки К. Маркса не учли те экономисты, которые отрицают необходимость труда в так называемом постиндустриальном обществе. Они оценивают труд с позиций его воплощения в стоимости, т.е. когда один и тот же труд, функционируя в течение одного и того же периода времени, воплощается в одной и той же величине стоимости, независимо от увеличения его производительной силы .

При стоимостном подходе к труду его творящая, производительная сила не выявляется. Ее возрастание или падение «никогда не затрагивает прямо труда, представленного в стоимости… Каковы бы ни были изменения производительной силы труда, один и тот труд, функционируя в течение одного и того же времени, фиксируется всегда в одной и той же стоимости»6 . Совсем по иному выглядит значимость труда для общества, когда он берется в качестве созидателя потребительной стоимости. Именно здесь выявляется главная для развития общества сила труда – его производительная, творящая сила, принадлежащая конкретному, полезному труду, т.е. труду, производящему потребительную стоимость. В этих условиях производство может служить «лишь средством для удовлетворения потребностей производителями, таким производством, в котором господствовала бы только «потребительная стоимость»7 . Именно на эволюции и господстве такого производства базируется понимание будущего общества как общества труда. Каким же предстает общество, базирующееся на труде, производящем потребительные, а не меновые стоимости? Общество труда – это общество, в котором люди работают во имя лучшего удовлетворения своих потребностей и своего развития.

Это достигается переходом на потребительностоимостную основу самого труда. То, о чем постоянно говорилось в марксизме относительно цели и смысла общественной жизни, а именно о всестороннем и гармоничном развитии человека, об обеспечении полного благосостояния всех людей теперь воспринимается далекими от марксизма известными западными теоретиками. Многими из них повторяется мысль В. И. Ленина, высказанная им при обсуждении проекта Программы РСДРП, относительно целей социалистического переустройства общества: «Не только для удовлетворения нужд…, а для обеспечения полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества»8 . Достаточно еще раз сослаться на высказывание основателя Римского клуба А. Печчеи, выразившего глубокую убежденность в «необходимости полного и всестороннего развития возможностей и способностей всех людей планеты, как непременного условия преодоления существующего неравенства и обеспечения здоровой и достойной жизни каждого. Именно этим целям, по его мнению, должны быть подчинены все стратегии, политические программы и перспективные планы в национальных и глобальных масштабах»9 .

Сегодня, однако, речь идет не просто об отдельных суждениях на этот счет. Мировое сообщество признало те цели общественного развития, которые ранее считались социалистическими. В разработанной ООН в 1990 г. Программе развития (ПРООН) именно развитие человека принято в качестве критерия оценки достигнутого состояния прогресса всего мирового сообщества и отдельных стран. Можно ли принять данный показатель и само человеческое развитие в качестве критерия общественного прогресса? Ведь кроме выставления этим критерием развития человека в литературе было выдвинуто положение о том, что критерием общественного прогресса является развитие производительных сил, а его количественным показателем – величина производительности труда. Не кто-нибудь другой, а именно В.И. Ленин, ссылаясь на К. Маркса, развитие производительных сил называл высшим критерием общественного прогресса10 .

Развитие производительных сил и рост производительности труда характеризуют общественный прогресс со стороны его источника как определяющего фактора, связанного главным образом с затратами производительного труда и рабочего времени общества. Но судить об общественном прогрессе нужно и по его результатам (хотя производительные силы входят и в результаты общественной производительной деятельности людей). Без них нельзя получить более конкретного представления о критерии прогресса. Подходя к оценке общественного прогресса с названной позиции, следует прежде всего выставить в качестве исходного тезис о том, что конечным результатом общественного процесса производства является сам человек, аккумулирующий в себе всю совокупность общественных отношений. И по этому итогу можно судить об общественном прогрессе. Он существенно дополняет содержание критерия общественного прогресса, усиливает его действенность. Но он не стоит где-то в стороне и от критерия, составляемого производительными силами.

Человек, выступая результатом общественного процесса производства, одновременно является и его условием — главной производительной силой, т. е. эволюция производительных сил как критерий общественного прогресса предполагает развитие человека. Дело в том, что именно человека некоторые авторы часто не принимали во внимание при характеристике критерия общественного прогресса. Они имели в виду главным образом вещественные элементы производительных сил. Человек обычно рассматривался как индивид, затрачивающий свой труд, а не результат самого труда. Да и в тех случаях, когда шла речь о месте человека в структуре критерия общественного прогресса, подразумевали развитие людей как производительной силы. Между тем социальный прогресс все более проявляется в многостороннем и гармоническом совершенствовании личности, выходящем за пределы ее производственных качеств.

Свободное развитие, являющееся итогом всемирной истории, лежит, по словам К. Маркса, по ту сторону сферы собственно материального производства, там, где начинается развитие человеческих сущностных сил11 . Этот результат в качестве критерия общественного прогресса необходимо выдвигается ростом самого производства, в частности тем фактом, что создание действительного богатства общества перестает быть зависимым от количества затрачиваемого обществом живого рабочего времени. Решающим фактором производства богатства становится развитие самого человека, особенно его научное развитие, совершающееся в свободное время. В связи с этим недостаточен прежний способ измерения общественного богатства и, следовательно, общественного прогресса. В тенденции возникает новое их мерило свободное время, служащее пространством для развития человека, в том числе и новых могучих производительных сил его труда, реализуемых посредством технологического применения науки и высокой дееспособности техники.

В этих новых условиях уровень развития самих тружеников все более будет выступать показателем прогресса общества. Он становится более адекватным характеру общественного прогресса показателем, дающим возможность глубже и содержательнее оценивать все предшествующее историческое развитие. В этой связи представляет особый интерес анализ человеческого развития, его количественной оценки с позиций исходных принципов двух экономических теорий – стоимостной и потребительностоимостной (полезностной). Они позволяют так или иначе решить вопрос о содержании и способах соизмерения разных показателей человеческого развития, без чего они лишаются многих своих свойств как измерителей. Научный подход к измерениям, необходимых для сравнений, требует наличия общего, одинакового основания, общей единицы. К сожалению, показатели человеческого развития, включенные в соответствующий индекс (ИРЧП), выставляемый от имени ООН в качестве оценочного критерия деятельности общества, не сведены к единой мере как в стоимостном, так и в потребительностоимостном отношении. Приходится ограничиваться баллами, удельными весами, средними их величинами, которые не могут служить надежным основанием измерений в социальной науке. Между тем классическая экономическая наука выработала способы соизмерения названных компонентов человеческого развития посредством сведения их к единой основе – к стоимости рабочей силы человека, в частности, к стоимости способности (потенциала) человека к труду, к стоимости воспроизводства этой способности.

В общем случае речь может идти о ценности человека, стоимости его жизни, что включает и стоимость средств, необходимых для образования, и продолжительность выплаты жизненных средств в зависимости от числа лет жизни. Трудовой теорией стоимости предложена реальная основа для измерения ценности человека. Так, еще В.Петти в своей работе «Ценность людей» определял ценность людей как носителей труда стоимостью необходимых жизненных средств, то есть издержками, необходимыми для удовлетворения жизненных потребностей, в частности, стоимостью среднего душевого пропитания взрослого человека12 . А. Смит, а затем Д. Рикардо, дали развернутое обоснование положения о том, что ценность (стоимость) благ (товаров) определяется количеством общественно необходимого труда, затрачиваемого на их производство. Этот основополагающий принцип был распространен и на труд, следовательно, и на его носителей – людей.

Стоимость труда, согласно Д. Рикардо, определяется теми жизненными средствами, которые по традиции являются необходимыми в данном обществе для содержания рабочих и продолжения их рода. В то же время Д. Рикардо, в отличие от А. Смита, полагал, что нельзя стоимостью жизненных средств определять стоимость обмениваемого на них живого труда. Стоимость, представленная в овеществленном труде, есть нечто другое, чем стоимость покупаемого живого труда. А. Маршалл, следуя классической теории, предложил схему исчисления стоимости индивида (рабочего). Для этого нужно «дисконтировать» вероятную стоимость всех результатов его будущего труда, сложить их и затем вычесть из полученной суммы сумму «дисконтированных» стоимостей всего богатства и всех прямых услуг, которые им будут потреблены. Можно, по его мнению, исчислять стоимость индивида по денежным издержкам его производства. «Можно, например, пишет он, предположить, что общая сумма, израсходованная на то, чтобы вырастить среднего ребенка, принадлежащего к менее обеспеченной части трудящегося класса, скажем из 2 /5 населения, составляет 100 ф. ст.; для следующей 1 /5 населения можно предположить сумму в 175 ф.ст., для следующей 1 /5 – 300 ф.ст., для 1 /10 – 500 ф.ст. и для оставшейся 1 /10 населения – 1 200 ф.ст., или в среднем – 300 ф.ст.16 К. Маркс, как и представители классической политической экономии, полагал, что в условиях товарного производства человек и его жизнь выступают как субъектированная меновая стоимость. В отличие от А. Смита и Д. Рикардо, он этой стоимостью наделял не сам труд, а способность к труду – рабочую силу.

Почему же тогда развитие человеческого потенциала не подводится под давно обоснованную стоимость рабочей силы человека, обладающую всеми свойствами соизмеримости? Имеется ряд обстоятельств, объясняющих это «почему». В одном случае, согласно закону стоимости, затраты труда и их результат в виде стоимости жизненных средств были бы равными (эквивалентными), что не годится для обоснования получения большего результата, чем затраты, т.е. не будет самого человеческого развития. Более того, с ростом производительности труда, связанным с его экономией, стоимость продукта и жизненных средств, в общем и целом, должна уменьшаться, соответственно, стоимость рабочей силы должна падать, что не только не совместимо с признанием человеческого развития, но и предполагает относительное и абсолютное обнищание трудящегося большинства населения. Капитализация России, в результате которой половина населения оказалась в состоянии бедности, яркое тому свидетельство.

В другом случае, когда обменивается живой труд на овеществленный (труд на капитал), возникает не менее трудная ситуация с подведением человеческого развития под единую стоимостную меру: во-первых, живой труд не обладает свойством стоимости и не может соизмеряться с овеществленным в его продукте трудом. Потребительная стоимость и стоимость не имеют единой меры. Во-вторых, результатом обмена живого труда на овеществленный является все возрастающий разрыв между уровнем жизни носителей живого труда и представителей (собственников) овеществленного в продукте труда, который ныне в мире достигает огромных размеров. Не всякий решится этот все увеличивающийся разрыв выставить показателем человеческого развития, а его основание – растущую норму прибавочной стоимости и эксплуатации – сделать его критерием.

Названные обстоятельства не позволяют теоретикам от экономики, считающим себя гуманистами, предлагать измерять человеческое развитие единой стоимостной меркой, хотя в реальной рыночной практике человек оценивается именно этой меркой. Мы полагаем, что решение проблемы и обоснование человеческого развития невозможны в рамках стоимости. Чтобы оценивать человеческое развитие соответствующим его природе способом, необходимо под его измерение подвести противоположную стоимости основу – потребительную стоимость рабочей силы и труда, т.е. индекс человеческого развития свести к инновационному потенциалу человеческого труда, к его измерению в показателях труда и времени, рассматриваемых как источник потребительной, а не меновой стоимости.

Речь идет об использовании закона потребительной стоимости и потребительностоимостной парадигмы экономической науки, на основе которых уже давно измеряется производительность труда, которая применяется как обобщающий показатель уровня экономического и социального развития той или иной страны в историческом и сравнительном аспекте. Задача сводится к тому, чтобы на основе потребительностоимостной концепции разработать индекс развития человеческого потенциала, т.е. способности к творческому труду и ее реализации. Чтобы выполнить эту задачу, необходимо иметь соответствующую теоретическую концепцию и соответствующие ей измерительные процедуры. Главное для объяснения возможности развития потенциала человека –это связать его трудом, с производительной и потребительной силами труда. Человеческий труд по своей природе инновационен: его полезный результат превосходит его затраты в их потребительностоимостном измерении.

К сожалению, свойство обычного труда создавать результат больше затрат не только не возводится на уровень его сущностных характеристик, но и часто упускается из виду при анализе труда. Причина тому – обычное рассмотрение труда только в рамках процесса создания стоимости, т.е. как абстрактного труда. Изображение К. Марксом процесса производства и труда в “Капитале”, как он сам об этом пишет, покоится на анализе «абстрактного труда, труда как затраты рабочей силы, – безразлично, каким «полезным» способом она затрачивается»14. Но в этих рамках, т.е. когда имеется в виду стоимость затрат и результатов, превышение результатов труда над его затратами не обнаруживается. Даже прибавочная стоимость, выводимая из потребительной стоимости рабочей силы, имеет свой эквивалент в виде затрат прибавочного труда, следовательно, не превосходит эти затраты.

Поэтому К. Марксу приходилось понятие потребительной стоимости рабочей силы в общем случае товарного производства ограничивать ее способностью «доставлять труд», «создавать стоимость». Что же касается превышения стоимости продукта на величину прибавочной стоимости, то это выходило за рамки эквивалентного стоимостного обмена, принятого К. Марксом в качестве исходного принципа “Капитала”. Превосходство результатов труда над его затратами – это уже другой закон, которому подчинен труд, производящий не стоимость, а потребительную стоимость. Такого закона экономическая наука, в отличие от хозяйственной практики, пока не знала и не знает. В общеэкономическом смысле, тождественном потребительностоимостному подходу, прирост потребительной стоимости рабочей силы обнаруживается в том факте, что работник производит больше, чем потребляет, что из производства выходит большее количество потребительной стоимости, чем в нем потребляется.

Что же касается избытка труда, доставляемого рабочей силой, над затратами ее собственного воспроизводства, то это достигается тем, что потребительная стоимость рабочей силы увеличивается за счет использования потребительной стоимости материальных средств производства и природных сил, с одной стороны, и умножением собственной производительной субъективной силы работника посредством потребления им материальных и духовных благ в процессе воспроизводства своей рабочей силы. За счет этого происходит замещение, высвобождение малоквалифицированного простого труда высококвалифицированным, сложным трудом, сопровождающееся уменьшением общего количества труда, поскольку большее количество простого труда равняется меньшему количеству сложного.

Труд, высвобожденный в результате внедрения более квалифицированного труда, будет большим, чем затраты на подготовку квалифицированных работников. Таким образом, потребительная стоимость рабочей силы может быть выражена: а) отношением всего количества функционирующего труда к его части, затрачиваемой на собственное воспроизводство рабочей силы; б) отношением высвобождаемого труда к затратам на подготовку квалифицированного труда, замещающего простой труд. Что касается затрат на покупку жизненных средств и их потребление, то они не имеют прямого отношения к процессу самого труда, являются его внешним условием, не входят в него, а если и входят (работник должен принимать пищу во время труда), то лишь как материал для поддержания дееспособности работника. Но это не значит, что за пределами процесса труда отпадает вопрос о потребительной стоимости жизненных средств.

Здесь мы можем лишь предварительно сказать, что потребительная стоимость предметов потребления в конечном счете реализуется тоже в высвобождении труда, достигаемого за счет замещения сложным трудом более простого труда. Но это касается уже потребительного производства, в котором осуществляется воспроизводство человека и общества. В нем потребительная стоимость предметов потребления оказывается лишь моментом, а конечным результатом выступает уже не продукт производства, а сам человек и само общество. Закон потребительной стоимости, соответственно, приобретает форму социологического закона, выражающего человеческое развитие. Превосходить своими результатами свои же затраты – это, как явствует из сказанного, коренное свойство труда и человека как работника. Чем же его объяснить, можно ли принять этот принцип за аксиому так же, как в случае со стоимостным принципом равенства затрат и результатов?

Очевидно, что превышение результатов труда над его затратами достигается в первую очередь за счет использования человеком энергетических сил природы и техникотехнологических средств как усилителей сил труда. Этот источник возрастания потенциала труда не нуждается в особых доказательствах: на этом обычно строится теория роста производительности труда. Что же касается возвышения сил самого человека, применяемых им в своем труде, то здесь следует иметь в виду, по крайней мере, два не очень изученных источника, делающих результат труда выше его затрат. Ими являются: а) потребление людьми жизненных средств, повышающих потребительную силу общества и его трудовой потенциал, реализующихся в увеличении конечного результата труда; б) использование дополнительных производительных сил труда, возникающих из способов совместной деятельности людей (силы кооперативного, обобществленного труда).

Относительно первого источника, т.е. как из потребления жизненных средств может возникнуть превышающий соответствующие затраты результат, в научной литературе сказано очень мало. Можно сослаться на представителей теории потребления, опирающихся на концепции предельной полезности и данные психологии. Так, согласно С. А. Первушину, “экономически целесообразным будет лишь потребление, удовольствие от которого превышает тягостность затрат на него, которое дает известную положительную разницу” 15. Для обозначения этой разницы вводятся, по аналогии с производством, понятия “потребительская прибыль”, “потребительский доход”, “потребительская рента”, призванные отразить дополнительный результат от потребительной деятельности. Соответственно, С. А. Первушиным делается поправка ко второму закону Г. Госсена.

Вместо предельной полезности продукта ставится предельный доход потребителя: “моментом, определяющим потребление, является не предельная полезность, а предельный доход, предельная рента потребителя”16 . Определяется предельный доход (как и предельная полезность) на основе ранжирования получаемого удовольствия от потребления последних долей благ, т.е. на основе субъективных предпочтений людей. Определенным шагом вперед в этом вопросе явилась теория потребительского излишка (А. Маршалл, Д. Хикс и др.). Особая заслуга здесь принадлежит французскому экономисту М. Алле (“Theorie generale des surplus.” Paris, 1989), предложившего концепцию распределяемого излишка, связанного с высвобождением того или иного блага. Более плодотворным представляется объяснение дополнительной результативности, получаемой трудом от потребления жизненных средств, по объективным критериям, в частности, посредством превращения энергии, воплощенной в предметах потребления, в человеческую энергию, позволяющую труду достигать результат, превышающий затраты.

В этом отношении можно сослаться на работу С. А. Подолинского “Труд человека и его отношение к распределению энергии”, в которой труд представлен процессом, увеличивающим бюджет энергии человека и обладающим, в отличие от механических процессов, коэффициентом полезного действия выше ста процентов. Он, например, полагал, что энергия, накопленная в земледельческом продукте и реализуемая при его потреблении, в два десятка раз превышает количество энергии, затраченной человеком на земледелие. Можно, конечно, эти “разы” объяснить тем, что человек использует и сохраняет в земледельческом продукте солнечную энергию. Но это не отрицает решающей роли труда в сбережении этой энергии и в увеличении бюджета энергии, находящейся в распоряжении человека. Труд при своей реализации сберегает энергии в десятки раз более, чем он сам заключает. Соответственно труд им трактуется как “действия, увеличивающие бюджет превратимой энергии человечества”17 .

Безусловно, жизненные средства должны быть включены в состав факторов (кроме природных двигательных сил, технических средств), усиливающих результативность труда. Здесь важно выяснить какой вид энергии, получаемый человеком от потребления жизненных средств, более всего сберегает затраты труда и тем самым увеличивает его продуктивность. Известно, что мускульная сила человека, используемая в качестве двигательной силы, составляет мизерную долю в производимой для этих целей мировой энергии. Соответствующие расчеты свидетельствуют, что производимая, например в 2000 году, в мире электрическая энергия способна была бы потенциально высвободить в течение года труд 70 млрд. человек, занятых производством двигательной энергии на основе использования мускульной силы, то есть число лиц, примерно в 10 раз превышающее общую численность населения земного шара18 .

Другое дело – физическая и умственная энергия людей, используемая ими при обслуживании технических и технологических процессов и связанная с исполнительными функциями человека при машинах и механизмах. Эта функция, усиливающая продуктивность техники и технологических процессов, является основной формой, в которую превращается энергия потребляемых жизненных средств. И здесь через труд сберегается энергии тоже в десятки раз больше, чем расходуется в процессе труда: при помощи техники высвобождается громадное количество живого исполнительского человеческого труда. Особая значимость в сбережении человеческого живого труда принадлежит умственной энергии, приобретаемой человеком вследствие потребления жизненных средств и духовных благ, затраты на создание которых не идут ни в какое сравнение с теми результатами, которые дает практическое использование знаний, информации, опыта.

Только одно изобретение паровой машины Джемсом Уаттом, по словам Ф. Энгельса, принесло миру в первые пятьдесят лет своего использования больше, чем мир с самого начала затратил на развитие науки19. По подсчетам С. Г. Струмилина, результаты, получаемые от работы обученных рабочих, превышают соответствующие затраты на школьное обучение в 27,6 раза20 . Эффект от потребления человеком материальных и духовных благ лучше всего выразить в обобщенном виде понятием “потребительная сила” труда (соответственно, человека и общества), которая вполне согласуется с подобными же характеристиками труда – “рабочей силой” человека, “производительной силой” труда и т.п. Можно, следовательно, ставить вопрос о превращении потребительной силы в рабочую силу и в производительную силу, и наоборот, а также говорить о возрастании потребительной силы общества и человека, о способах и факторах ее увеличения.

Введение в экономический анализ понятия потребительной силы, т.е. способности к потреблению, позволяет более основательно выделить объективное содержание потребительной деятельности, отмежеваться от часто встречаемой психологической ее характеристики, ставящей ее в полную зависимость от субъективных оценок со стороны субъекта. Категория потребительной силы, и это главное в данном случае, позволяет потребительную деятельность объяснить законами движения потребительной стоимости и преодолеть ограничения, накладываемые на нее законом стоимости. Поскольку потребительная стоимость рабочей силы и ее мера заключены не в труде, овеществленном в ней, не в ее стоимости, то обусловленность потребления (спроса) стоимостью (доходами), рабочим временем попадает в ложное положение. При обилии произведенных для рынка товаров человек может оказаться не только за чертой бедности, но и лишиться необходимых средств к существованию. Рынок признает только платежеспособного покупателя, того, у кого есть деньги.

Он в этом отношении безразличен к потребителю: товар достается тому, кто может заплатить, а не тому, кто больше всего нуждается, имеет настоятельную «склонность» к потреблению. В рамках закона стоимости для громадной массы трудящегося населения мера потребления обуславливается стоимостью рабочей силы, мерой необходимого по условиям ее воспроизводства труда. В данном случае для определения величины потребления пользуются единицей труда и заработной платой за эту единицу труда – единицей заработной платы в ее денежном выражении. Соответственно потребности и потребление получают свое выражение в платежеспособном спросе, а их зависимость от меры труда (производства) – в предложении товаров.

Спрос и предложение выступают двумя переменными величинами, измеряемыми денежной мерой. Другой характер носит общественная мера потребления, которая исходит из потребительной силы и базируется не на стоимостной, а на потребительностомостной основе. Она должна отвечать природе самой потребительной силы. Там, где господствует потребительная стоимость и сами потребности обусловливают пределы рабочего времени, необходимого для их удовлетворения, рабочее время теряет свое значение меры потребления, ибо оно само удлиняется или сокращается в зависимости от того, сколько нужно доставить того или иного количества потребительных стоимостей. Смысл общественного прогресса в этом отношении сводится к тому, чтобы потребление не определялось минимумом времени, необходимым для производства, поскольку само “рабочее время перестает и должно перестать быть мерой богатства, и поэтому меновая стоимость перестает быть мерой потребительной стоимости”21 .

Сокращение рабочего времени, обусловленное научно-техническим прогрессом, не может приниматься за признак уменьшения потребления. Наоборот, экономия рабочего времени должна вести к увеличению богатства общества и свободного времени. Последнее, превращаясь в мерило развития человека как истинного богатства, тем самым становится и мерой развития способности к потреблению, мерой потребительной силы общества. Это соответствует требованиям закона потребительной стоимости, согласно которому высвобождаемое в результате реализации потребительной стоимости время превосходит затраченное рабочее время и, следовательно, потребление, совершаемое в свободное время, должно измеряться последним. Когда же в качестве меры используется рабочее время, то такое потребление свидетельствует по существу о бедности. Рабочее время, в том числе прибавочное, поглощая почти все время трудящихся масс, лишает их свободного времени, которое становится временем для немногих. Они и получают простор для своего развития, в том числе и для потребления. К сожалению, индекс развития человеческого потенциала, предложенного ПРООН, усредняя доходы в 40 000 долларов и 100 долларов, не учитывает этого обстоятельства.

При характеристике потребительной способности общества нельзя ограничиваться ее рассмотрением только "в-себе", т.е. в рамках взаимоотношения численности потребителей и величины их потребности в тех или иных благах, выраженных, например, в единицах этих благ или потребительской корзины. Потребительная сила должна быть определена не только как сущее "в-себе", но и в своем "для-себя" бытии, в зависимости от факторов, влияющих на нее. К этим факторам относится прежде всего производительная сила общества, а также состояние пропорций распределения продукта на части, предназначенные для личного и производительного потребления, пропорциональность распределения труда по подразделениям производства, соответствие этого распределения структуре потребностей общества. Потребительная сила общества в общем и целом, в конечном счете, представляет собой собой функцию его производительной силы. Еще классиками политической экономии было установлено, что чем больше производится потребительных стоимостей, тем выше уровень удовлетворения потребностей людей. Впоследствии, в частности, в работах Дж. М. Кейнса эта концепция была подвергнута критике.

Она, по мнению Дж. М. Кейнса, была построена на основе натурального обмена, не учитывала самостоятельной роли денег22. Дж. М. Кейнс предложил исходить не из производства, не из предложения, а из спроса, объективные факторы которого лежат на стороне дохода и его различных компонентов. Нельзя, конечно, недооценивать влияния потребления на величину производства, но оно не отменяет решающей роли производства в удовлетворении потребностей, т.е. не следует пренебрегать общей зависимостью потребительной силы от производительной силы общества. Более того, многие проблемы спроса и предложения, не решаемые с позиции опосредствующих их стоимостных механизмов, легко могут быть решены, если исходить из взаимодействия производства и потребления в потребительностоимостной плоскости. Ф. Энгельс был прав, видя истинный смысл конкуренции /соревнования/ во взаимоотношениях потребительной и производительной сил. В будущем строе, достойном человечества, по его мнению, не будет иной конкуренции, кроме этой. Общество должно будет рассчитывать, что можно произвести при помощи находящихся в его распоряжении средств, и сообразно с отношением своей производительной силы кмассе потребностей определять уровень удовлетворения потребностей23 . Если производительную силу общества выразить величиной высвобождаемого из сферы материального производства труда /производительного рабочего времени/, то высвобождаемый для других видов деятельности труд /время/ в расчете на душу населения будет индексом роста потребительной силы. Увеличение производительности труда в общественном масштабе предполагает, что существующие потребности удовлетворяются применением в производстве меньшего количества труда /времени/, чем прежде.

Следовательно, высвобождаемый труд /время/ может быть затрачен на удовлетворение новых или других потребностей, не реализуемых в прежних условиях. Отношение же высвобождаемого из сферы материального производства труда к занятому в ней труду может служить нормой потребительной способности общества. Эта норма является критерием, по которому определяется возвышение потребностей. Содержанием этого процесса будет образование новых или реализация ранее не удовлетворенных потребностей. Их возрастание обеспечивается в первую очередь превращением сэкономленного в материальном производстве труда и рабочего времени в другие виды деятельности, порождающие и удовлетворяющие новые потребности. Тем самым в возвышении потребностей закон потребительной стоимости получает адекватное выражение своей сущности. С ростом производительности труда норма потребительной способности неизбежно повышается, что никак не умещается в стоимостную схему движения конечного совокупного продукта, предлагающую падение этой нормы в связи с растущим преобладанием труда по производству той части продукта, которая идет не на личное, и на производственное потребление.

Повышение же потребительной способности общества подчиняется другому закону закону возвышения потребительной стоимости и может быть выражено схемами воспроизводства, построенными на потребительностоимостной основе. Из них следует приоритетность потребления и его определяющее влияние на объемы производственного накопления. В этом случае конечным результатом общественного материального производства следует считать фонд индивидуального потребления, а затраты деятельности по реализации этого фонда, в том числе по воспроизводству рабочей силы, должны быть исключены из состава издержек материального производства. В отечественной экономической науке предложены конкретные методы исчисления показателя, аналогичного индексу развития человеческого потенциала в виде дохода на душу населения. В отличие от этого показателя ПРООН, речь идет о физическом объеме фонда потребления, производимого в среднем одним работником материального производства за единицу рабочего времени24.

В данном случае исходный параметр развития человеческого потенциала вместо стоимостного исчисления измеряется достигнутым уровнем производительной и потребительной сил, взятых в единстве. Для этого на основе имеющихся статистических данных определяются: сколько произведено совокупного продукта, национального дохода, фонда потребления на одного работника (в неизменных ценах) в том или ином году, устанавливается экономия или перерасход труда по отношению к предыдущему периоду, численность работников материального производства и ряд других дополнительных показателей. Особенность и преимущество оценки человеческого развития по показателю фонда потребления состоят в том, что этот показатель потребительной силы легко совмещается с уровнем производительной силы, имея с ним одинаковую основу для сопоставления – время, измеренное в человеко-часах. Если отнести сумму сэкономленного (высвобожденного) труда к числу занятых в материальном производстве, то, как показал В.С. Вечканов, получится та же величина, которая определяется по показателю фонда потребления.

Более того, экономия (высвобождение) труда легко переводится в показатель свободного времени, что вполне правомерно считается основной мерой человеческого развития, обращенной в будущее. В итоге, с одной стороны, показатель фонда потребления на единицу рабочего времени (на одного работника), отражая объем производства жизненных благ для населения, выражает одновременно экономию потребляемого и авансированного (накопляемого) труда и увеличение свободного времени, необходимых для обеспечения всестороннего развития всех членов общества; с другой стороны, через показатель, характеризующий отношение общей суммы сэкономленного (высвобожденного) труда, т. е. через повышение производительности труда, можно определить величину производства фонда потребления в единицу рабочего времени. Так же очевидно, что другие компоненты индекса человеческого развития – уровень образования (сколько лет учебы) и продолжительность жизни (время этой продолжительности) получают одинаковую размерность – могут измеряться временем деятельности.

Реализация выше рассмотренного принципа жизни трудового общества, т.е. жизни и труда во имя лучшего удовлетворения разумных потребностей и соответствующего всестороннего развития личности, может базироваться лишь на высоко развитой производительной силе полезного труда, освобожденного от стоимостной формы. Дело в том, что предпосылкой производства, основанного на стоимости, является масса затраченного непосредственного труда и рабочего времени, составляющих решающий фактор производства стоимостного богатства. Современное стоимостное богатство в обществах капитала тоже базируется на массе непосредственно рабочего времени.

Если в странах семерки, в частности США, и наблюдается сокращение доли занятых непосредственно в производстве товаров и в увеличения численности работников сферы услуг, то в капиталистическом мире-экономике в целом сохраняется в качестве основы стоимостного богатства количество непосредственного труда и рабочего времени. Этим трудом населения стран третьего мира как раз и возмещается уменьшение собственного производительного населения в странах развитого капитализма. Что же касается России, то уменьшение занятых в материальном производстве объясняется кризисом и продажей ранее принадлежавших народу природных и производственных ресурсов, позволяющих многим уйти в сферу услуг. В общем случае, чем выше производительная сила труда, тем более независимым от количества затрачиваемого труда становится созидание действительного (а не стоимостного) богатства.

В этих условиях главным становится не количество труда, а его производительная сила, обусловленная развитием самого человека, науки, техники и их применением к производству.

«В этом превращении, предсказывал К. Маркс, в качестве главной основы производства и богатства выступает не непосредственный труд, выполняемый самим человеком, и не время, в течение которого он работает, а присвоение его собственной всеобщей производительной силы, его понимание природы и господство над ней в результате его бытия в качестве общественного организма, одним словом – развитие общественного индивида»25 . Труд, освобожденный от необходимости производить стоимость и базирующийся на высокой производительности, по мнению К. Маркса, будет выступать уже не столько как включенное в непосредственный процесс производства звено, а как труд, при котором рабочий выполняет функции контроля и регулировщика производственного процесса.

Рабочий перестает быть его главным агентом, становится рядом с производственным процессом26 . Это обстоятельство может служить поводом для отрицания основополагающей роли труда в будущем обществе. Чтобы оно не было так истолковано, К. Маркс специально подчеркивал, что труд не может стать игрой. Для человека, который вступает в непосредственный процесс производства, труд остается школой дисциплины, а также ареной применения научных знаний и высоких технологий.

В том и другом случае процесс производства будет служить сферой практического приложения рук, следовательно, и физической деятельностью. Труду, предназначенному для производства потребительных стоимостей, не будет надобности делиться на необходимый и прибавочный, поскольку он тратится обществом в количествах, определяемых необходимостью удовлетворения существующих и потенциальных потребностей. Тогда весь труд, нужный для этого, будет необходимым. Вместо его деления на труд, производящий стоимость необходимого продукта и прибавочную стоимость, остается лишь общеэкономическая различенность, связанная с необходимостью иметь дополнительный продукт для неработоспособных членов общества, для застраховки от всякого рода стихийных бедствий, для вложений в развитие новых сфер деятельности.

Главный же результат повышения производительной силы труда – это сокращение времени самого производительного труда, причем не необходимого в пользу прибавочного при длительном сохранении одной и той же продолжительности рабочего дня, а сокращение последнего до минимума. Этим создается возможность привлечь к жизнеобеспечивающему труду всю трудоспособную часть общества, исключить ситуацию, когда один общественный слой сбрасывает с себя и возлагает на другой общественный слой естественную необходимость труда.

Тогда, по словам К. Маркса, прибавочный труд рабочих масс перестает служить условием для развития всеобщего богатства, а не-труд немногих – условием для развития всеобщих сил человеческой головы27 .

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 620.

2. Там же. С. 622.

3. Игнатовский П. Труд и производство. // Экономист. 2001. № 1. С. 26, 28, 32.

4. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 31. С. 277.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 32. С. 9.

6. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 49. С. 172.

7. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. III. С. 50.

8. Ленин В.И.Полн. собр. Соч. Т. 6. С. 232.

9. Печчен А. Человеческие качества. М., 1985. С. 205.

10. Ленин В.И. Полн. Собр. Соч. Т. 2. С. 260; Т. 3. С. 597; Т. 16. С. 220; Т. 43. С. 81.

11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. Ч. II. С. 386-387.

12. Петти В. Экономические и статистические работы. М., 1940. С. 65.

13. Маршалл А. Принципы политической экономии. Т. 2. М., 1984. С. 271.

14. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 19. С. 385.

15. Первушин С.А. Очерки по теории массового потребления//Экономист, 1922. №4-5. С.40.

16. Там же. С.84.

17. Подолинский С.А. Труд человека и его отношение к распределению энергии//Подолинский Сергей Андреевич. М., 1991. С.51, 63, 76.

18. Байнев В.Ф. Научно-технический прогресс и энергосбережение: потребительностоимостный анализ эффективности производства электроэнергии. Саранск, 1988. С.50-51.

19. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.1. С. 555.

20. Струмилин С.Г. Проблемы экономики труда. М., 1957. С.163.

21. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46. Ч. II. С.214.

22. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. С.73.

23. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С.562.

24. Эффективность производства и ее слогаемые. Отв. ред. Вечканов В.С. Л., 1983. С. 8081.

25. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46. Ч. II. С. 213 214.

26. Там же. С. 213.

27. Там же. С. 214.

Будущее за обществом труда / В.Г. Долгов, В.Я. Ельмеев, М.В. Попов, Е.Е. Тарандо и др. // Под ред. проф. В.Я. Ельмеева. — Б 90 СПб.: С.-Петерб. ун-т, 2003. —272 с.


Комментировать


2 + три =

Яндекс.Метрика