Димитрий Ростовский; Розыск; старообрядчество.

Автор показывает, что свт. Димитрий Ростовский, противодействовал распространению старообрядческих идей в своей епархии, прибегая к «положительной стратегии», укрепляя православную идентичность своей паствы.

В 1709 г. свт. Димитрий Ростовский завершил работу над обширным полемическим трудом, озаглавленным «Розыск раскольнической брынской веры». Полный текст его был напечатан лишь в 1755 г. 2 На полтора следующие столетия эта книга стала наиболее востребованной в полемике со сторонниками «старой веры», в первую очередь – для православных миссионеров [См.: 5, с. 4]. Так было, например, в 1714 г., когда митр. Иов Новгородский, в тщетной надежде переубедить одного из лидеров Выга, давал пребывавшему под стражей Семену Денисову читать список «Розыска» [9, c. 814]. Однако у нас есть основания предполагать, что изначальными адресатами труда Ростовского владыки были вовсе не убежденные сторонники «старой веры» или, как он именовал их в своем труде – «брыняне» 3 . К началу XVIII в., в то время, когда свт. Димитрий прибыл на архиерейство в Ростов, в его новой епархии, как и во многих других русских землях, сложилась ситуация своеобычного сосуществования двух религиозных культур. Многие из жителей России того времени, не вникая в суть событий Раскола, продолжали придерживаться тех обрядов, которые считали традиционными.

Двуперстное крестное знамение легко могло сочетаться с посещением православного богослужения, люди, крещеные у старообрядцев, могли крестить своих детей у православных священников. Лишь немногочисленные сознательные православные и старообрядцы, имевшие значительные познания в религиозных вопросах, могли четко увидеть и сформулировать разницу между православием и старообрядчеством [См.: 4, с. 51-56]. В итоге, к началу XVIII в. основной задачей как православной иерархии и приходского духовенства, так и старообрядческих лидеров, становится борьба за души многих тысяч «неопределившихся» [4, c. 60]. Для великорусской православной иерархии обычным способом этой борьбы на рубеже XVII-XVIII вв. было выявление и дальнейшее удаление неблагонадежных «раскольников» из среды паствы. Законодательной базой для репрессий служили 12 статей, изданных правительством в 1685 г. в ответ на обращение церковного собора 16811682 гг., которые предусматривали самые суровые санкции по отношению к лицам, словом и делом отвергавших православную церковь 4 . Одним из методов выявления подобных «раскольников» становилось внедрение бюрократических методов контроля в церковную жизни: священников обязывали записывать всех, кто причащается и следить за тем, чтобы все прихожане ежегодно приступали к Евхаристии. «Недароимцы» подпадали под подозрение как потенциальные «раскольники», гнушающиеся приступать к «никонианским» таинствам [7, c. 305]. Разделял ли такой подход Ростовский Cвятитель?

Обратимся к свидетельствам источников. Нам известно, что Димитрий Савич не был склонен бороться с распространением «старой веры» путем масштабных репрессий. Так, митр. Димитрий нигде прямо не упоминает о необходимости отслеживать «раскольников» по приходским книгам учета причастников. В «Указании» иеромонаху Варлааму, отправлявшемуся в 1705 г. в Угличский уезд по церковным делам, значится, что приходские священники обязаны записывать в «имянные росписи» тех «всяких чинов люди во святый великий пост ко исповеди приходить не будут и духовных отцов у себя многие годы не имеют», а росписи сообщать митрополиту в Ростов [3, c. 18]. Однако прямого указания на то, что подобные «недароимцы» суть «раскольники» здесь нет. «Брынянам» посвящен другой пункт «Указания»: «Будет в городех и в селех и в деревнех явятца расколники чернцы, не повинующиеся святей восточной соборней и апостольской Церкви и преданию святых апостол и святых отец, и станут в мирских домех жить и християн от православной веры своим злохитрством и учением сатанинским обращать и безчинство какое чинить, и про тех раскольников учинить [розыск – А.К.] от кого ведомо или сам уведаешь и тех раскольников чернцов сыскав, на домовом дворе расспрашивать … как он от истинная православная христианская веры совратился и христиан православных своим злохитрственным и сатанинским учением кого не развратил ли и будет колико развратил или в овинех и в лесах пожег, о том всем допросить подлинно и опрося сослать ево в монастырь и держать до указу преосвященного митрополита в крепости, чтоб никуды не ушел … да и о бельцех раскольниках же чинить по сей вышеписанной статье» [3, c. 21]. Как видно из этого текста, «расколник», которого следует разыскивать − это проповедник, активно «совращающий» православных в свою веру, в первую очередь монах«брынский старец». На фоне жестоких антистарообрядческих законов 1685 г. такая политика Ростовского владыки была крайне гуманной.

В том, насколько митр. Димитрий лично стремился избегать применения беспощадных мер, показательным является дело священника Давида из села Курбы, о котором нам стало известно благодаря ходатайству за него царицы Прасковья Федоровны. Иерей Давид был активным старообрядческим проповедником, известным некими «чудесами», розыск по его делу производил лично боярин И.А. Мусин-Пушкин. Однако, несмотря на вызывающее поведение Давида, упорствовавшего в своих взглядах и публично оскорблявшего митрополита, по личной просьбе владыки Димитрия наказание было весьма мягким: Давида не лишили священного сана, а лишь отстранили от прихода и предложили самому избрать себе монастырь для пострижения [8, c. 165-166]. Фактически, к нему было лишь применено во всей полноте правительственное предписание о пострижении вдовых священников в монашество.

Обычно митр. Димитрий старался на практике обойти это царское повеление, бывшее крайне стеснительным как для священников, так и для прихожан 5 . Однако в данном случае он использовал его в качестве дисциплинарной меры. Итак, мы видим, что Димитрий Савич не ратовал за контроль над регулярным Причастием как о способе розыска «раскольников», да и сам розыск-репрессию не поощрял. О непосредственном миссионерском диалоге свт. Димитрия с «брынянами» источники ничего не сообщают. Нам известно по меньшей мере о двух беседах свт. Димитрия с паствой в Ярославле, посвященных вопросам старообрядчества: в 1705 г. поводом стало обращение к владыке двух мужчин, взволнованных царским указом о брадобритии [1, c. 298-299], в 1708 г. митрополит уже по собственной инициативе прибыл в город и проповедовал там неделю: «позвала мя нужда быть в Ярославль, нужда же раскольническая, понеже уможишася в епархии зело. Там был, учил помощию Божию довольно, с неделю, понеже словеса из уст болей идут на ветер, неже в сердцы служающих» [8, с. 101-102].

Последняя беседа и побудила свт. Димитрия написать «Розыск». Однако в обоих случаях владыка, насколько можно судить, общался не непосредственно с сознательными старообрядцами, а с православной паствой, усвоившей ряд старообрядческих идей, т.е. теми «сомневающимися», о которых говорилось ранее. Судя по всему, свт. Димитрий Ростовский, считал более действенной «положительную стратегию» противостояния старообрядчеству, опиравшуюся не столько на безжалостные меры, сколько на укрепление православной идентичности паствы, противополагавшейся чуждой, «раскольничей», старообрядческой. Мысль о том, что незнание Св. Писания лежит в основе дурной жизни народа, содержится во всех письменных трудах ростовского периода свт. Димитрия. «Вем яко вси невежи не мнят велику ту быть казнь от прогневанного на ны Бога за грехи наши посылаемую глад слышания слова Божия: большая в них непщуется быти казнь, глад хлеба нежели глад слышания слова Божия. Но, о неразумнии! Вести ли что более? Тело ли, или душа? И кая пищу, честенейша и полезнейша? Тленная ли или нетленная? Плотская ли, или душевная? И кая тщета большая, хлеба ли скудость или Божия слова? Зло есть и глад хлеба, но, но злейшо есть глад Божия слова… Той душевный глад, глад слышания слова Божия, зело превозможе в Епархии нашей…» [2, с. 592-593].

Вновь и вновь повторяет это Ростовский владыка и в «Розыске раскольнической брынской веры»: «Бесчисленная бо злая раждаются от неведения Писаний. Оттюду прозябоша великия вреды еретичеств, оттуду житие неполезное, слепота душевная, прельщение диавольское» [1, c. 94]. Однако попытка толковать Св. Писание самолично, без соответствующих знаний приводит к беде: корень Раскола в том, что: «невежи, дерзнувша о вере испытывати и учити» [1, c. 94]. Им противопоставлены «богословцы и правильные учители, иже от юности жизнь свою в учениях изнуриша, имже Таины Божественного Писания откровенны суть, имже совершенный разум воссия» [1, c. 595]. Сам «Розыск» обращен к людям, задающимся вопросом: «по чесому познати, аще кто волк есть, или добр человек?». Свт. Димитрий отвечает, что о учителях следует судить по вере, учению и делах и предлагает относительно «брынских» наставников «изъявление яко вера их неправа, учение их душевредно и дела их не богоугодна» [1, c. 637]. Таковым противопоставляется истинное учение.

«Учение неложное есть то, еже происходит от уст Учителей, искусных в Божественном Писании, и благоразумия учительского исполненных, ведущих Писания святого силу, и толковати е право могущих. Подобает бо учителю не только быть освящену от Церкви Духом Святым во учительски сан поставлену, но и премудру, доволен разум имущу, по словесе Самого Бога в пророчестве: устне иереев сохраняет разум, и закона взыщу от уст его (Малах. 2:7)» [1, c. 93]. Здесь следует упомянуть о Ростовском училище, устроенном Димитрием Савичем вскоре после его прибытия на кафедру. Создано оно было, по словам самого владыки: «для того нарочно, что бы священнические дети не были глупы, да егда вместо отец своих сподобятся священнического сана, умели бы в церкви поучать народ не точию книжным чтением, но и наизустним слова Божия сказанием» [8, с. 221]. В планах у свт. Димитрия значилось составление особых толкований на Псалтырь и на Апокалипсис, так как обе эти библейские книги «бринские богословы не путиом толкуют» [8, с. 100]. Эти несбывшиеся замыслы еще более подчеркивают просветительский характер его противостояния старообрядческому прозелитизму, направленному скорее на обучение паствы православному пониманию тех или иных истин вероучения, и прежде всего – Священного Писания. В эту же логику укрепления православной идентичности укладывается и одна из немногих сохранившихся ростовских проповедей Святителя, слово в неделю 21-ю по Св. Духе. Смысл ее таков. Хорошо причащаться часто или однажды в год. Но «птицы бесовские, раскольники» научили многих православных чуждаться таинств как какой-то мерзости.

Из-за этого в Ростовской епархии многие, даже священники причащаются весьма редко, едва ли не раз в жизни, что недопустимо [2, c. 596-597]. Ежегодное Причастие необходимо не потому, что это отличает «истинного сына Церкви» от «раскольника», но потому, что без него невозможно спасение души; тех же, кто препятствует этому («брынян») следует избегать. Тем самым, для Ростовского владыки старообрядцы предстают не сплоченной силой, которую нужно вытеснять из епархии, но неким внешним фактором, внушающим пастве недолжные представления о христианском благочестии. Следствием описанной выше «позитивной стратегии» борьбы со старообрядчеством было формирование у ростовской паствы представлений о том, что, что старообрядцы не являются частью православной церкви и что общение со старообрядческими проповедниками и, тем более, их укрывательство является вероотступничеством. Не случайно в завершающем «Розыск о раскольнической брынской вере» митр. Димитрия «Увещании правоверным» особо подчеркивается: «Веждете же известно, о правовернии, яко всяк приятствуяй раскольников, врагов сущих церкви Христовой и дружбу с ними имеяй, и подаяние им от имений своих творяй враг есть самому Христу, иже же есть глава церкви своей» [1, c. 640]. Объектами же «розыска» выступали «птицы, вылетевшие из Брыни», немногочисленные, но активные члены нелегальных старообрядческих общин, проповедовавшие «в миру».

1. Димитрий Ростовский, свт. Розыск о раскольнической брынской вере. М., 1855.

2. Димитрий Ростовский, свт. Сочинения. Т. II. М., 1840.

3. [Димитрий Ростовский, свт.] Указание // Шляпкин И.А. Св. Димитрий Ростовский и его время (1651-1709). СПб., 1891. Приложения.

4. Лавров A.С. Колдовство и религия в России 1700-1740. М., 2000.

5. Мельников-Печерский П.И. Письма о расколе. М., 2011.

6. Понырко Н.В. Димитрий Ростовский как автор «Розыска о раскольнической брынской вере» // ТОДРЛ. СПб., 2014. Т. 62.

7. Стефанович П.С. Приход и приходское духовенство в России в XVI￾XVII вв. М., 2002.

8. Федотова М.А. Эпистолярное наследие Димитрия Ростовского. Исследование и тексты. М., 2005.

9. Юхименко Е.М. «Егда же к нам, недостойным, принесеся честная епистолия твоя…» (круг памятников, связанных с новгородским заключением Семена Денисова в 1713 – 1717 гг.) // ТОДРЛ. СПб., 2006. Т. 57.

А.О. Крылов