Противоположность труда и капитала | Знания, мысли, новости — radnews.ru


Противоположность труда и капитала

Чтобы реабилитировать капитал, прикрыть его эксплуататорскую сущность, капиталом стали называть все что угодно. Под маской капитала ныне фигурируют капиталы: «человеческий», «социальный», «интеллектуальный», «символический», и т.д., и т.п. Почти все люди (кроме детей) объявлены обладателями капитала, даже у тех, кто живет за счет пенсии, оказывается, имеется свой «пенсионный» капитал. Нет среди всех этих капиталов только капитала по определению, т.е. капитала как прибавочной стоимости, извлекаемой из наемного труда, и нет в составе субъектов человеческого капитала настоящих капиталистов, присваивающих результаты чужого труда. Капитал, как показал автор «Капитала», — это не просто стоимость или сумма меновых стоимостей, хотя без этой предпосылки он не возникает.

Не является капиталом та или иная вещь, в которой реализована стоимость и которая может служить средством производства. Не будет капиталом и человеческий труд, овеществленный и накопленный в том или ином продукте труда и используемый в новом труде. Капитал – это общественное, производственное отношение, посредством которого присваивается капиталом созданная трудом прибавочная стоимость, которая используется капиталом для собственного самовозрастания. Он составляет противоположность труду, является результатом его эксплуатации. Преувеличение роли капитала по сравнению с его источником – трудом – давно известное занятие защитников капитала. При этом они под понятие капитала чаще всего подгоняют определения самой человеческой деятельности, свойства человеческого труда. Капитал в этом случае сводится к его определению как накопленного труда, служащего средством для нового труда. Не только накопленный опыт, навыки и знания работника, но и любой орган его человеческого тела получает название человеческого капитала. «В этом смысле, — писал К. Маркс, — рука, в особенности кисть руки, представляет собой капитал.

Капитал был бы в этом случае лишь новым названием для вещи, столь же древней, как человеческий род, так как всякий вид труда, даже самый неразвитый, как охота, рыбная ловля и т.д., предполагают, что продукт прошлого труда употребляется в качестве средства для непосредственного, живого труда»1 . Еще более жестко по этому поводу высказался К. Маркс в другом месте: «так, например, говорят, что вещество глаза есть капитал зрения и т.д. Подобного рода беллетристические фразы, в которых по какой-либо аналогии подводится что угодно под что угодно, могут показаться даже остроумными, когда их высказывают в первый раз… Но если их повторяют, да еще с самодовольством, с претензией на научность, то они попросту глупы. Они хороши лишь для беллетристического типа болтунов, которые стремятся все окрасить в розовые тона и которые своим сладеньким как лакрица дерьмом загаживают все науки»2 . В последнее время в пропаганде подобных концепций особо усердствуют некоторые отечественные экономисты. Читаешь, например, книгу авторов из Санкт- Петербургского университета экономики и финансов и диву даешься: неужели они не читали «Капитал» К. Маркса и забыли что называется капиталом по определению, или же не хотят знать этого.

В книге «Человеческий капитал в транзитивной экономике» (СПб., 1999) нет ни одной ссылки на «Капитал», хотя авторы живут уже в капиталистическом обществе и обязаны знать свое иное общество. «Капитал» К. Маркса отсутствует и в библиографическом списке, который тоже должен соответствовать требованиям науки и издательства, еще не отказавшегося от своего названия «Наука». Авторы всерьез думают, что время, когда наемная рабочая сила воспроизводилась в форме товара, ушло в прошлое. В постиндустриальном обществе, в котором они вроде бы уже живут сейчас, наемный работник и его рабочая сила функционируют и воспроизводятся «уже не в товарной форме, а в форме «человеческого капитала». Не только капиталист – предприниматель, но и сам работник относится к вложениям в свои производительные способности (экономические силы) как к капитализированным накоплениям»3 . Это время, по мнению авторов, тоже уже проходит: «современное общество эпохи зрелой стадии научно-технической революции и начальной стадии информационно-коммуникационной революции можно охарактеризовать как информационное общество…, в котором структура творческих производительных сил человека актуализируется все в большей и большей степени не в форме человеческого капитала, а в форме человеческих информационных ресурсов (потребностей, способностей, сил)»4 , т.е. человеческий капитал здесь уже называется ресурсом.

Чем можно объяснить подобного рода фантазии? Почему 2/3 мировых выбросов в атмосферу падают на «информационное» общество США, где доля информационного сектора, по данным авторов, составляет 60 – 75% ВНП? Почему России как постиндустриальному обществу надо догонять индустриально развитые страны, заняться своей индустриализацией? Почему наши уважаемые авторы поверили тем западным экономистам, взгляды которых были определены К. Марксом как «вздорные попытки представить рабочую силу в качестве капитала рабочего»5 ? Какое же действительное место занимают рабочая сила и труд во взаимоотношениях с капиталом? Первый аспект взаимодействия между капиталом и рабочей силой относится к их эквивалентному обмену как меновых стоимостей: рабочий, продавая свою рабочую силу, получает взамен заработную плату, составляющую вложенный капиталистом в эту плату переменный капитал, т.е. рабочий получает меновую стоимость, равную стоимости жизненных средств, необходимых для воспроизводства своей рабочей силы.

Становится ли полученная работником меновая стоимость в виде заработной платы его капиталом? Этого не может быть, ибо, во-первых, здесь обмениваются эквиваленты, от этого обмена не происходит самовозрастание стоимости рабочей силы; во-вторых, заработная плата идет на потребление рабочего, на возмещение и восстановление израсходованных его физических и умственных сил; в потреблении меновая стоимость жизненных средств исчезает. В этом отношении и сам труд для рабочего не является производящей богатство силой, средством обогащения или обогащающей деятельностью. Посредством простого обмена «рабочий не может обогатиться, ибо подобно тому как Исав уступил свое первородство за чечевичную похлебку, так рабочий за определенную наличную величину стоимости своей способности к труду отдает свою творческую силу. Наоборот, рабочий должен обеднеть, так как творческая сила его труда теперь противостоит ему как сила капитала, как чуждая сила» 6 .

Превращение рабочей силы в источник производства настоящего капитала образует другой аспект их взаимодействия, которое осуществляется уже в производстве, а не в их обращении как меновых стоимостей. Здесь рабочая сила выступает по отношению к капиталу не как стоимость, а как потребительная стоимость, как живой труд, эксплуатируемый капиталом. Именно из потребительной стоимости рабочей силы извлекается прибавочная стоимость, в потребительной стоимости этой силы заложена творящая, производительная сила труда, отчуждаемая капиталом и превращаемая в силу капитала. Может ли эта сила, реализуемая в труде, быть капиталом работника, т.е. его человеческим капиталом? Сторонники этой концепции обычно производительные силы труда подгоняют под человеческий капитал, понимая под капиталом не только орудия производства, но силы живого труда. «На постиндустриальной стадии развития общества с социально ориентированной экономикой рыночного типа, — пишут названные выше авторы, — производительные силы человека реализуются в форме человеческого капитала. Активом человеческого капитала является образование»7 . В другом месте сказано: «человеческий капитал – это форма выражения производительных сил человека на постиндустриальной стадии развития общества»8 . Созидающие, творящие силы человеческого труда не нуждаются в том, чтобы к ним приклеивать ярлык «человеческого капитала», для них имеется имманентная им экономическая категория – «производительная сила труда». Что же касается человека как носителя труда, то он всегда был и остается главной производительной силой общества.

Другое дело, когда производительные силы труда переходят в руки капиталиста и становятся силами капитала. Если в качестве стоимости рабочая сила принадлежит самому работнику, то в качестве потребительной стоимости (труда) она существует только для капитала и является потребительной стоимостью для самого капитала, т.е. той опосредующей деятельностью, посредством которой капитал увеличивает свою стоимость.

Для рабочего рабочая сила является потребительной стоимостью только как носитель меновой стоимости его рабочей силы, а не потому, что она производит для рабочего прибавочную стоимость, а потому и капитал. Рабочий, продавая рабочую силу, отчуждает от себя производительные силы своего труда, капитал их присваивают. «В этом процессе обмена труд не является производительным; он становится производительным только для капитала… Поэтому все успехи цивилизации, другими словами, всякое увеличение общественных производительных сил, производительных сил самого труда, обогащают не рабочего, а капиталиста»9 . Соответственно, капиталистическое производство в большей мере, чем какой-либо другой способ производства, является расточительным по отношению к человеку, оно расточает не только плоть и кровь человека, его физическую силу, но и его умственную и нервную энергию. «Действительно, только ценой величайшего ущерба, наносимого развитию каждого индивида в отдельности, достигается их общее развитие в те исторические эпохи, которые являются прелюдией к социалистической организации человеческого общества»10.

О том, как ныне разрушаются производительные силы труда, свидетельствуют данные, приведенные в документах конференции ООН по социальному развитию (Копенгаген, 1995): в мире более 120 млн человек официально признаны безработными и гораздо большее число работает не полный рабочий день; каждый десятый трудоспособного возраста является нетрудоспособным по болезни. Теория человеческого капитала неприемлема потому, что она превращает капитал в источник производства стоимости.

Между тем производит стоимость только труд, он представляет единственную субстанцию продукта как стоимости. Что касается капитала, то он в качестве стоимости не производителен. Стоимость и капитал, однако, не единственные продукты труда. Продуктом труда является и потребительная стоимость. Соответственно, человек и его труд, взятые по отношению к потребительной стоимости, приобретают характеристики, не имеющие отношения к производству капитала и стоимости. Если под капиталом имеются в виду объективные условия труда, находящиеся в собственности капиталиста, то они в процессе труда лишь присоединяют к продукту свою собственную стоимость, но не создают новой стоимости.

Если же речь идет о средствах производства, участвующих в создании потребительной стоимости продукта, то они здесь участвуют не в качестве капитала, а как орудие труда. Действие машины в процессе создания потребительной стоимости не имеет ничего общего с ее бытием как стоимости, как капитала. «В действительном процессе труда все эти вещи оказывают услуги благодаря тому отношению, какое они, как потребительные стоимости, имеют к прилагаемому к ним труду, а не как меновые стоимости и тем более не как капитал»11. Соответственно, в этом смысле слово «капитал» к ним не подходит. Еще менее подходит понятие «капитал» для характеристики физических и умственных производительных сил самого работника, чаще всего называемых «человеческим капиталом». То, что рабочая сила, взятая как стоимость, лишь обменивается на капитал, но не создает в этом обмене новую стоимость, это очевидно. Другое дело – потребительная стоимость рабочей силы, реализующаяся в живом труде. Прибавочная часть этого труда, т.е. прибавочный труд, создает прибавочную стоимость и, следовательно, капитал.

В той мере, в какой повышение умственных и физических производительных сил самого труда уменьшает необходимую часть труда и соответствующим образом увеличивает его прибавочную часть, это повышение, т.е. рост производительности труда, увеличивает капитал, но он не становится капиталом рабочего. Источником капитала каждый раз выступает прибавочный труд (время этого труда), а не производительность труда, которая в целом уменьшает стоимость продукта, поскольку уменьшается общественно необходимое время для ее производства. Почему же столь привлекательным стало желание обозначить капитал именем человека? Если отвлечься от намерений защитить могущество капитала, то можно было воспользоваться этим могуществом и для других целей – распространить его на человека, т.е. вместо капитала богатством общества объявить человека. Так поступали еще пролетарские противники буржуазных экономистов, в частности, один из социал- рекордианцев – Т. Годскин. Для него производительный капитал и искусный труд выступали как одно и то же, а истинным богатством он считал самого человека . «Капитал, — пишет он, — это своего рода кабалистическое слово… из тех общих терминов, которые те, кто стрижет остальное человечество, изобрели с целью скрыть руку, держащую ножницы»12.

В качестве метафоры определением человека в роли основного капитала пользовался и К. Маркс. Он писал, что развитие человека, получаемое за счет экономии рабочего времени, может выступать как величайшая производительная сила и как таковая обратно воздействовать на производительную силу труда: «с точки зрения непосредственного процесса производства сбережение рабочего времени можно рассматривать как производство основного капитала, причем этим основным капиталом является сам человек»13 . Очевидно, что в данном случае К. Маркс заменяет производство капитала производством человека как главной производительной силы общества. Это производство осуществляется в свободное время общества, получаемое за счет сокращения рабочего времени, достигаемого в результате научно-технического прогресса. Замена человеком основного, а не оборотного, капиталом опять таки предполагает функционирование человека в качестве производительной силы в процессе труда, а не как агента обращения, где рабочая сила обменивается на переменный (оборотный) капитал, не имеющий прямого отношения к развитию человека. В той мере, в какой производство рассматривается не как производство стоимости (капитала в значении прибавочной стоимости), а как производство человека и его жизнедеятельности, использование вместо последних метафоры «человеческий капитал» в определенной мере допустимо.

Это понятие, однако, не должно отождествляться с капиталом в подлинном его смысле, то есть рабочий не может отождествляться с капиталистом. Кроме того, нельзя согласиться с авторами, например, с М.М. Критским, которые полагают, что современные развитые страны уже отказались от капитала как основного устоя экономики в пользу человека и человеческого капитала, что вроде бы наступило информационно-интеллектуальное общество, где исчезает примат материального производства. Современное общество, в котором все превращается в товар, в том числе знания и информация, честь и совесть людей, у М.М. Критского оказывается столь «цивилизованным», что уже преодолевает вместе с трудом и отчуждение труда. Соответственно, учение К. Маркса о капитале объявляется устаревшим, хотя автор в своей книге ограничился переложением логики «Капитала» и ее приложением к человеческому капиталу, трактующемуся как всеобщая форма экономической жизнедеятельности человека14 . Чем же является, по М.М. Критскому, форма жизнедеятельности, образующая человеческий капитал? Оказывается, что она – стоимость товара, превращенная из предметной формы в форму стоимости жизни.

Почему же стоимость жизни является капиталом, а не обычной стоимостью жизненных средств, обменянных на переменный капитал капиталиста? Потому, что из предметной формы рабочей силы можно извлечь не капитал, а только заработную плату, а из стоимости жизни можно получить человеческий капитал. Если зарплате соответствует лишь необходимый труд и необходимый продукт, то за стоимость жизнедеятельности, если ее продать, рабочий может получить и часть прибавочного продукта, и прибавочной стоимости15. Из них и возникает человеческий капитал, если, конечно, не учитывать дополнительно потребительскую прибыль, получаемую из самого потребления жизненных средств. Получается, что модификация стоимости рабочей силы приводит к соответствующему изменению его противоположности – прибавочной стоимости.

Происходит изменение экономической субстанции доходов собственников, самой прибыли. Больше того, утверждается, что результаты расширенного воспроизводства таких духовных общественных благ, как наука и образование, ведущие к интеллектуализации экономической жизни, «коренным образом» меняют и «механизм эксплуатации». Экономическим основанием прибыли, якобы, все более становится не прибавочная стоимость, производимая в рамках предприятия, а присвоение прибавочного труда, осуществляемого за его пределами. Осуществляется снятие прежнего экономического содержания прибыли. Оно состоит в том, что прибыль все более обусловлена не непосредственным присвоением прибавочного труда и прибавочной стоимости, «а опосредованным – через интеллектуализацию производства и экономию труда»16. В рамках теорий «человеческого капитала» сочинены соответствующие концепции «инвестиций в человека» и «производства человеческого капитала».

Социальный смысл этих концепций сводится к тому, чтобы функции труда передать капиталу, что имеет своим назначением оправдание претензий капитала на прибыль. Выполняются и чисто идеологические задачи – доказать, что предприниматели, капиталистические фирмы и государство участвуют во вложениях в «человеческий капитал» и в его производстве на равных основаниях с носителями наемного труда – трудящимися и могут претендовать на свою долю от использования их производительных способностей.

Получается, что предприниматели вкладывают часть своего капитала (переменный капитал) в оплату труда наемных работников, а последние той же заработной платой как своим капиталом инвестируют формирование своих созидательных способностей. Что касается государства, то оно само из изъятого в бюджет созданного трудом прибавочного продукта инвестирует образование, здравоохранение и тем самым вносит свой «вклад» в человеческий капитал. Дело, однако, в том, что из этих инвестиций, согласно закону стоимости, дополнительного капитала не получить, они лишь возмещают издержки воспроизводства рабочей силы. Так, заработная плата является лишь эквивалентом стоимости рабочей силы, но не является ни для рабочего, ни для капиталиста источником накопления капитала. Точно так же часть предпринимательского дохода, используемого капиталистами в качестве своих жизненных средств, тоже не увеличивает их капитал и не считается вложением в их «человеческий капитал».

Вложения же в рабочую силу ими приветствуются, даже ценой воздержания от излишнего потребления, ибо из труда они извлекают капитал. В действительности же все то, что считается инвестированием или вложением в человека, имеет своим источником труд. Идет ли речь о вложениях капитала со стороны предпринимателей или со стороны государства, все они извлекаются из прибавочного продукта, созданного трудом. Еще в большей мере это относится к созидательным способностям работников. Их формирование и развитие инвестируется самим трудом. Так называемые капитальные вложения – это, в конечном счете вложения труда, инвестирование труда трудом. То, что общество (государство) или предприниматели вкладывают в сферу образования, здравоохранения, культуры в итоге тоже берется из прибавочного продукта труда. К сожалению, труд чаще всего лишается инвестиционных функций, миром экономики правят капитал и земельная рента, а вовсе не труд.

Инвестировать вроде бы могут только их владельцы посредством банков, денег и т.п. Спрашивается, кто же инвестировал строительство громадных пирамид в Древнем Египте? Банков и денег там еще не было. Но были дополнительные рабочие руки и дополнительный по отношению к существовавшему хозяйству рабский труд. Он и служил инвестициями в строительство пирамид. В теориях «человеческого капитала» инвестициями в человека дело не заканчивается. Вслед за вложениями в человеческий капитал должно наступить еще и его производство, производимый капитал здесь опять-таки понимаются в переносном значении – как производительные способности работника, т.е. метафора принимается за подлинный смысл категории «капитал». В этом случае ничего другого не остается как признание того, что данный «капитал» является результатом труда самого работника, т.е. приходится ввести в игру сам труд. Вопрос здесь, однако, в том, как в данном случае понимать сам труд – как созидается стоимости или созидателя потребительной стоимости рабочей силы.

Поскольку речь идет в производстве капитала, хотя и «человеческого», то этим результатом должна быть стоимость, а производство человеческого капитала – производством стоимости, рабочей силы как товара. В этом случае стоимость воспроизводства рабочей силы (заработная плата) будет эквивалентной издержкам, а «производство человеческого капитала» не будет производством действительного капитала, т.е. прибавочной стоимости. Остается один выход: связать производство созидательных способностей человека с трудом, производящим и воспроизводящим не капитал, а потребительную стоимость рабочей силы. Тогда результатом производства и воспроизводства будет выступать уже не капитал, а сам человек как главная производительная сила общества. В этом качестве он и созидает настоящий капитал (прибавочную стоимость), но для капиталиста. В теориях информационного общества, предлагаемого вместо общества труда, обычно производство знаний и информации объявляется исходной основой, обеспечивающей жизнь обществу.

Главным в этом обществе фигурирует уже «интеллектуальный капитал». Чтобы соответствовать понятию капитала, интеллектуальные силы наемного умственного труда обычно выводятся из под подчинения господствующему реальному капиталу, из них делается самостоятельный интеллектуальный капитал, принадлежащий самим работникам умственного труда. Если способности к труду рабочих, их рабочей силе отказывают в свойстве быть неотчужденными, то такая же способность к труду интеллигенции наделяется исключительным, неотчуждаемым ее достоянием. Соответственно, предполагается, что эксплуатация умственного труда со стороны капитала исчезает, работники умственного труда сами становятся субъектами своего интеллектуального капитала.

Они возводятся в ранг исключительных собственников результатов своей духовной деятельности, не подлежащих отчуждению. Каким же образом конструируется интеллектуальный капитал? Это делается по тем же рецептам как и человеческий капитал и выглядит довольно просто: сначала на обычный процесс умственной деятельности накладывается механизм производства стоимости – на одной стороне оказывается сама деятельность, ее затраты, на другой – ее результат в виде знаний, информации, трактуемых как стоимость. Затем к этому результату добавляют нечто подобное прибавочной стоимости и ее формам – прибыли, проценту или ренте. Для авторов, которые знания и информацию считают стоимостью, признание интеллектуального капитала не составляет никакой проблемы. Для экономистов, не согласных с утверждением о стоимости знаний, возникают определенные трудности: они вынуждены потребительную стоимость (полезность) знаний, информации отождествлять с интеллектуальным капиталом.

Так, например, М. М. Критский, с одной стороны, утверждает, что «информация – это не затраты труда, не стоимость, а потребительная стоимость», а с другой – полагает, что «передача информации носит характер особого кредитного отношения» и что мнение о бесплатности идей в условиях товарно-денежных отношений себя не оправдало. Движение интеллектуального капитала он связывает с получением дополнительного дохода или в форме процента, или ренты на природную одаренность17 . Отечественные авторы чаще всего следуют фантастическим суждениям Т. Сакайи о стоимости, созданной знанием, и об обществе, основанном на знаниях. Согласно этим суждениям, стоимость, представленная знанием или информацией, уже не имеет никакого, даже косвенного отношения к затратам ее производства. Труд выводится из игры как источник прибавочной стоимости. Все это связывается с наступлением постматериалистической ориентации в экономике и переходом на позиции субъективизма, базирующегося на разуме отдельного человека и субъективизированных стоимостях. Общество, соответственно, уже вступает в новый этап цивилизации, где движущей силой являются стоимости, создаваемые знанием. Это будет обществом, базирующимся на знанием создаваемых стоимостях18 .

В качестве примера приводится ситуация, когда галстук фирмы «Гермес» стоимостью в 20 тыс. иен превышает стоимость такого же и из того же материала сшитого обычного галстука на 16 тыс. иен. Считается, что стоимость галстука фирмы «Гермес» в отличие от стоимости обычного галстука (4 тыс. иен) и есть знанием созданная стоимость. По аналогии можно сказать, что недавно приобретенная нашим Эрмитажем от предпринимателя Патанина «Черный квадрат» Малевича стоимостью в 1 млн долларов тоже есть результат не спекулятивных сделок, а вложенного в нее знания или информации об эстетических свойствах квадрата или черной краски. Вполне возможно, что ночной горшок императора Николая Второго (Святого) будет тоже продаваться на аукционе в 1 тыс. долларов как созданная знанием стоимость. Верно, конечно, что «такое изделие является носителем ценности, выходящей за пределы расходов, связанных с его изготовлением.

Что же представляют собой эти ценности? Они содержатся уже в том обстоятельстве, что, например, при покупке галстука данной фирмы покупатель абсолютно убежден, что имидж этой продукции признан высококлассным, а ее непревзойденный дизайн будет служить отражением коллективной мудрости тех, кто так или иначе связан с фирмой, изготовившей эту продукцию. Другими словами, созданной знанием стоимостью обладает фирменное название, а поступок покупателя, который приобрел продукцию, отражающую накопленную мудрость ее изготовителей признается разумным»19.

Эти слова могут быть отнесены как к «Черному квадрату» Малевича, так и к ночному горшку императора. Хорошо будет общество, основанное на такого рода стоимостях! В отечественной литературе в свое время теории «человеческого капитала» и «инвестиций в человека» подверглись серьезному критическому анализу. Имеются в виду прежде всего работы В. С. Гойло, в которых с глубоким знанием дела раскрывается апологетический и вульгаризаторский характер подобных концепций20.

Они далеко не новы, как хотят изобразить их почитатели. К. Маркс еще в 1844 г. отмечал попытки буржуазных экономистов подобным методом устанавливать единство труда и капитала, утверждая, что: «1) капитал есть накопленный труд; 2) назначение капитала в самом производстве … состоит в производительном труде; 3) рабочий есть капитал; 4) заработная плата принадлежит к издержкам капитала; 5) по отношению к рабочему труд есть воспроизводство его жизненного капитала; 6) по отношению к капиталисту он есть момент деятельности его капитала. И, наконец, 7) политэконом исходит из предположения о первоначальном единстве того и другого как единстве капиталиста и рабочего»21 . Можно понять тех современных отечественных авторов, которые перешли на службу капиталу и вместо труда преклоняются перед капиталом. Трудно, однако, объяснить почему на эти позиции переходят защитники социализма.

Достижение первоочередных целей, пишет, например, Е. Волбуев, в дальнейшем продвижении к коммунизму теперь вроде бы зависит, в основном от нашего понимания элементарных экономических категорий, от понимания общественного, коммунистического характера современного государственного капитала (!), современной системы денежного обращения. Автор призывает вернуть «наш» коммунистический, государственный капитал трудовому народу и упрекает коммунистов за то, что они сегодня не борются за то, чтобы передать этот капитал народу22. В прошлом же они, мол, упорствовали на распределении по труду, хотя труд нельзя было ни правильно учитывать, ни определять сколько за него платить. В общем, и у этого автора на первом месте фигурирует капитал, но уже «коммунистический».

1. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 206.

2. Там же. С. 243.

3. Добрынин А. И., Дятлов С. А., Цыренова Е. Д., Человеческий капитал в транзитивной экономике. СПб., 1999. С. 14.

4. Там же. С. 15.

5. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 47. С. 175.

6. Там же. С. 177.

7. Добрынин А. И., Дятлов С. А., Цыренова Е. Д., Человеческий капитал в транзитивной экономике. С. 5 — 6.

8. Там же. С. 14 — 15.

9. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 47. С. 177.

10. Там же. С. 186.

11. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 26. Ч. III. С. 273.

12. Годскин Т. Сочинения: 1. Защита труда против притязаний капитала. 2. Популярная политическая экономия. М., 1938. С. 18.

13. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Ч. II. С. 221.

14. Критский М. М. Человеческий капитал. Л., 1991. С. 4.

15. Там же. С. 116.

16. Там же. С. 89.

17. Там же. С. 103, 104, 105, 111.

18. Сакайя Т. Стоимость, создаваемая знанием или история будущего. // Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология / Под ред. В. Л. Иноземцева. М., 1999. С. 348.

19. Там же.

20. Гойло В. С. Современные буржуазные теории воспроизводства рабочей силы (Критический очерк). М., 1975.

21. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 42. С. 134

Будущее за обществом труда / В.Г. Долгов, В.Я. Ельмеев, М.В. Попов, Е.Е. Тарандо и др. // Под ред. проф. В.Я. Ельмеева. — Б 90 СПб.: С.-Петерб. ун-т, 2003. —272 с.


Комментировать


9 − шесть =

Яндекс.Метрика