Природа инновационной экономики такова, что ее потенциал может реализовываться только в рамках глобальной экономики. В этом смысле страны, вставшие на путь построения новой экономики, зависимы и друг от друга и от всего остального мира. Новая экономика «создает напряжение» в области повышения качества человеческого капитала. Если качество человеческого капитала растет, растет и его отдача, материализующаяся в высоком абсолютном и относительном (относительно других стран) уровне жизни. Если же этого не происходит, национальная экономика вынуждена ограничиваться относительно неквалифицированным трудом по физическому производству продукции, которое задается форматами, вырабатываемыми в более развитых странах.

Замедление темпов роста качества рабочей силы и возникновение проблем в институтах соответствующей страны ведет даже не к простой стабилизации, а скорее к снижению достигнутого уровня жизни. Действительно, конкуренция на одном и том же поле между работниками страны с высокими доходами и страны, где эти доходы ниже – бесперспективна. Поэтому экономическая политика государства в развитых странах направлена на поощрение конкуренции, которая, создавая трудную жизнь национальному производителю, заставляет его быть либо сильнее зарубежного конкурента, либо отказываться от привычной деятельности и находить новые сферы, где ему либо вообще еще нет конкурентов, либо он может организовать свою деятельность лучше.

Действительно, в настоящее время уровень жизни в странах с инновационной экономикой определяется не тем, что в рамках данной экономике продукция производится не хуже, чем в менее развитых странах, а тем, что эти экономики способны создать то, что менее развитые экономики воспроизвести пока не в состоянии. Инновационная экономика, таким образом, предполагает постоянную гонку за upgrade самой себя. Очевидно, что в обществе всегда найдутся силы, обосновывающие из «высших национальных интересов», разумеется, что именно их рынок необходимо оградить от разрушительного влияния иностранных конкурентов. Победа такого подхода означает устранение в значительной степени мотивации на upgrade сначала в одной отрасли, затем в другой и так по всей экономике. В результате страна выпадает из клуба инновационных экономик и переходит в категорию стран, работающую по форматам, заданным извне. На первом этапе этого пути задачи экономической политики как будто упрощаются: конкуренты на национальный рынок не допускаются, а в состоянии расслабленности жить всегда легче, чем в условиях конкуренции.

Следующий этап – потеря конкурентоспособности на внешних рынках и сосредоточение на внутреннем. Потом наступает последняя стадия: ни о какой новой экономике в рамках закрытого хозяйства говорить не приходится, страна оказывается на обочине мирового экономического развития со всеми экономическими и социальными последствиями ранее сделанного выбора. Поэтому развитые страны на современном этапе развития национальной экономики поддерживают (и, в немалой степени, и реализует) политику фритредерства. Жесткая конкуренция зарубежных товаропроизводителей заставляет бизнес производить продукцию и услуги на уровне лучших мировых образцов. Еще более жестко этот курс проводится в отношении открытия зарубежных рынков для своих компаний.

В некотором смысле именно борьба за внешние рынки является хорошим тестом государственной политики на готовность и способность поддерживать своего товаропроизводителя. Результатом действия рассмотренной системы институтов становится высокий спрос на новые технологии. Динамика спроса на новую технологию во многом определяется наличием следующей положительной обратной связи: появление технологического нововведения создает растущий спрос на новую технологию, а востребованность рынком нововведения создает основу для дальнейшего совершенствования технологии.

Данная обратная связь имеет несколько граней. Во-первых, на рынке наблюдается сетевой эффект: чем больше агентов пользуются технологией, тем более ценной она представляется для последующих пользователей. Например, чем шире распространены телефон, факс или e-mail, тем более ценны их возможности для каждого пользователя. Во-вторых, многие новые технологии (впрочем, как и традиционные) чувствительны к масштабу производства. Переменные издержки при производстве продукции могут быть весьма малы но постоянные, напротив, велики. Например, инвестиции в строительство завода по производству микрочипов весьма велики, а стоимость сырья для их производства – нет. Чем масштабнее производство чипов, тем ниже их себестоимость, и наоборот. В-третьих, новые продукты могут быть сильно взаимосвязаны в рамках одного кластера. Так, спрос на компьютеры во многом определяется ценой и качеством программного обеспечения для них и наличия периферии (принтеров, сканеров, модемов).

В свою очередь, спрос на программное обеспечение и компьютерную периферию, естественно, зависит от цены и качества компьютеров. Поскольку специфика информационных технологий делает целесообразной разработку отдельных видов наукоемких продуктов, их эффективное использование возможно лишь тогда, когда они легко находят «общий язык» друг с другом. Таким образом, успех в продажах этих продуктов в решающей степени зависит от наличия интерфейса, способного их связать. А это предполагает наличие единого стандарта, признаваемого разными производителями разных продуктов. В дерегулируемой открытой экономике с низкими административными барьерами входа и выхода складывается высоко конкурентный рынок с сильной мотивацией производителя внедрять новые технологии.

Обычно организация стремится избежать изменения своего технологического процесса. Внедрение новых технологий, очевидно, дорогостоящее и рискованное дело. Если рынок, на котором работает компания, защищен от вторжения внешних конкурентов, то, конечно, она может продолжать работать по старому, оставаясь при этом прибыльной. Компании же, работающие в по-настоящему конкурентной среде такой роскоши позволить себе уже не могут. Если же новая технология по тем или иным причинам плохо интегрируются в экономику, это значит, что национальная экономика отвергает не просто одну из технологий, а саму возможность, основу для изменения себя самой в соответствии с долгосрочными трендами мировой экономики. В последние годы все более отчетливо проявляется новое свойство глобальной экономики: она становится все более регулируемой и управляемой.

Развитые страны все более отчетливо формируют ядро новой экономики и ее периферию и полупериферию. Принципиальное отличие ядра от периферии заключается в том, что страны ядра могут разрешить странам полупериферии и, особенно, периферии включиться в мировые потоки создания стоимости, а могут и не разрешить. Невключение страны в глобальную экономику оставляет ее за рамками глобализационных процессов, что постепенно ведет к маргинализации экономики такой страны [8]. Рассматриваемая тенденция хорошо объясняет стремление самой развитой на сегодняшний день державы – США – создать и поддерживать однополярную модель мира. В этом случае если какая-либо страна начинает проводить слишком независимую политику, США под страхом исключения ее из глобальной экономики имеет возможность диктовать ей свою политическую волю. Новая экономика задает не только формат функционирования экономики, но и политический выбор страны.

По-настоящему независимой страной может быть только та, которая сумеет создать вокруг себя свою полупериферию и периферию. Таким образом, промышленная политика в РФ определяется политическим выбором страны. Если РФ ориентируется на многополярный мир, то промышленная политика должна реализовывать стратегию если и не создания параллельной «полуглобальной» экономики, то, во всяком случае, создания ключевых элементов такой экономики, достаточных для того, чтобы другой центр силы не мог просто взять и «выключить» Россию из системы мирохозяйственных связей. Если такая цель не ставится, то рациональная стратегия заключается в стремлении полностью интегрироваться в мировые цепочки создания стоимости. Правда, в случае реализации этого варианта следует ясно осознавать, что сколько-нибудь самостоятельную как внешнюю, так и внутреннюю политику проводить уже не удастся.

Однополярный мир предполагает организацию такой распределенной сети производственной деятельности, из которой всегда сравнительно безболезненно можно исключить один или несколько дублирующих элементов («слишком самостоятельных» государств). При этом центр такой сети исключить нельзя. Так, если теряется центр управления, например, железнодорожным движением, сразу возникает хаос и движение замирает. Сильный центр заинтересован в поддержании дисциплины и всегда готов пожертвовать частью (отдельными экономиками) во имя сохранения целого.

Создавать свой центр силы или подстраиваться под чужой – проблема ценностного выбора. Такой выбор редко делается на основе рационального (бухгалтерского) подхода. Однако при разработке промышленной политики следует понимать, что этот выбор делать придется. Тогда для создания своего центра силы (полюса) потребуется одна промышленная политика, для подстраивания под чужой – другая. Худшее, что здесь можно сделать – пытаться достичь обе цели одновременно.

Отметим, что в последние годы понимание значимости институционального фактора в создании инновационной экономики растет. Так, в госпрограмме РФ «Развитие промышленности и повышение ее конкурентоспособности на период до 2020 года» прямо сказано: «Вступление России в ВТО предполагает изменение арсенала инструментов государственной поддержки, акцент перемещается в сферу поддержки спроса, развития институциональных условий, выстраивания системы долгосрочных, устойчивых и предсказуемых мер, направленных на повышение эффективности промышленных предприятий, в том числе, на выравнивание макроэкономических показателей, влияющих на конкурентоспособность экономики»

А.В. Алексеев, Н.Н. Кузнецова