В России в нулевые годы XXI века активно происходил процесс смены моностилистической культуры полистилистической, утверждались различные модели стиля жизни, что соответствовало развитии процессов социокультурной дифференциации и переструктурирования российского общества.

В результате в российском обществе за двадцатилетие трансформационных процессов приобрели доминирующее значение ценности массового потребительского общества и прагматическое целеориентирование, направленное на адаптацию к динамически меняющейся окружающей социальной среде. Показателем этого является преобладание терминальных ценностей (личная безопасность, здоровье, семья и дети, комфортная жизнь и др.) над инструментальными (профессионализм, образованность, нравственность, межэтническая толерантность и др.).

Если терминальные ценности отражали преимущественно маскулинные ценности трансформировавшегося российского социума и преимущественно инкультурировались в процессе первичной социализации в семье отцами и близкими родственниками мужского пола, то инструментальные ценности в новом российском социуме носят преимущественно феминный характер и инкультурировались преимущественно матерями и близкими родственниками женского пола.

В результате наибольшее влияние на получение высшего профессионального образования представителями наиболее активной социальной группы «максималистов» оказывало образование матери – у 21% опрошенных максималистов, 16% традиционалистов и лишь у 8% минималистов, где под максималистами имеется в виду кластер респондентов (32%), имевших четко определенные жизненные цели и стремившихся к их реализации, под традиционалистами – кластер, включивший 48% респондентов, разделявших общероссийские базовые ценности, но не стремившихся к каким-либо ценностям, выходящим за рамки утвердившегося в обществе «стандарта личной успешности», в отличие от максималистов. Под минималистами понимается кластер, включивший 20% респондентов, стремившихся минимизировать личные усилия по достижению жизненного успеха.

С одной стороны, устойчивость во времени традиционных базовых ценностей позволяет реализующему их социокультурному капиталу обеспечить стабилизацию социокультурной системы и связанных с ней форм транзакций социокультурного капитала в поддержание системного социокультурного единства российского общества, с другой – социокультурный капитал, реализуя терминальные ценности в повседневных социокультурных практиках, создает необходимую гетерогенность российского общества, выполняя функцию дифференциации. При этом важно отметить, что выделенная парадоксальность повседневных социальных практик, опирающаяся на гибридность индивидуалистских и традиционных терминальных ценностей, выполняет функцию адаптации к быстро меняющейся внешней среде.

С другой стороны, традиционные терминальные ценности, опирающиеся на базовые ценности российского менталитета, выполняют двоякую функцию: сохранения культурного своеобразия, столь необходимого для поддержания необходимого уровня гетерогенности российского общества, и функцию мембраны, способствующей адаптации к социокультурной динамике трансформирующегося российского общества, способствующего адаптации новых терминальных ценностей к существующим. Как показали результаты проведенных социологических исследований, более обеспеченные культурным капиталом семьи образуют своеобразные замкнутые информационные кольца, взаимно увеличивая свой внутрисетевой ресурс за счет ассиметрии распределения информации внутри сети.

Как показывают данные эмпирических исследований роли социокультурного капитала в позициях индивида на рынке труда, например, многочисленные неудачи при устройстве на работу при поддержке социальной сети приводят к деградации индивидуального культурного капитала: «культурные ресурсы, понимаемые только как образование, дающее определенную профессию, представляются бесполезными в ситуации "новых бедных", но и отказ от их использования в профессиональной сфере оказывается тупиковой стратегией». Граждане из низкодоходных групп, обладающие пониженным адаптационным потенциалом и пассивными стратегиями адаптации, готовы «консервировать» свои ресурсы или делать долгосрочные инвестиции в профессионально-культурный потенциал собственных детей. Высокодоходные группы, обладающие активными стратегиями адаптации, стремятся все ресурсы направлять в «оборот», а не инвестировать в саморазвитие.

В процессе трансформации российского общества в рамках российской социокультурной системы происходит генезис и деградация различных моделей человеческой активности или моделей стиля жизни. «Взаимодействуя между собой, образуя причудливые сочетания конкретных типов жизнедеятельности, они формируют вполне определенные, эмпирически фиксируемые черты личности, семьи, мотивации и способов труда, образцы самоидентификации, восприятия и отношения к миру».

Представляется важным разделить индивидуальный, институциональный, общественный и общечеловеческий социокультурный капитал. Индивидуальный социокультурный капитал выступает в форме присущих, присвоенных и открытых для доступа индивида социокультурных ресурсов. Реализация присущего индивиду социокультурного капитала может быть ограничена физиологическими возможностями человека (например, инвалидность, психотипом личности и т.п.). Индивид может обладать высоким уровнем профессионального образования, но в силу особенностей психотипа не может реализовать его потенциал в качестве культурного капитала на практике и конвертировать в денежный эквивалент в процессе транзакционного обмена. Фактически актуализация социокультурного капитала может происходить в форме выполнения санкционированных сообществом, к которому принадлежит данный человек, моделей поведения. В этом плане лояльность индивида своей социокультурной системе может интерпретироваться как обеспечение с помощью норм интернализации легитимации этой принадлежности на основе взаимной конвертации культурного капитала.

Доминирующее положение в конвертации первоначального культурного капитала, вне всякого сомнения, занимает семья. И в рамках семьи преобладающая роль принадлежит культурному капиталу матери, которая выступает в качестве активного медиатора форм и моделей первичной социализации детей в процессе усвоения первичных нормативно-ценностных моделей и форм их реализации в образовательных учреждениях начальных и общих средних ступеней. Образование матери, уровень ее культуры является в современной российской семье основным социально-культурным доминантом в выборе и реализации форм дополнительного развивающего образования. Тем самым формируется базовый культурный капитал ребенка, который во многом предопределяет его ожидания и планирование его жизненной карьеры.

Уже на этом этапе складываются предпосылки для генезиса гибридных форм ценностных ориентаций, обеспечивающих возможности для успешной адаптации индивида в процессе как первичной, так и вторичной социализации. Граждане из низкодоходных групп, обладающие пониженным адаптационным потенциалом и пассивными стратегиями адаптации, готовы «консервировать» свои ресурсы или делать долгосрочные инвестиции в профессионально-культурный потенциал собственных детей. Высокодоходные группы, обладающие активными стратегиями адаптации, стремятся все ресурсы направлять в «оборот», а не инвестировать в саморазвитие.

Среди российского населения широко распространены негативные ожидания в отношении функционирования основных социальных институтов, что обуславливает, в известной мере, слабость российского социокультурного капитала. Эти ожидания базируются на кардинальном различии между этическими нормами, на которые ориентируются основные группы населения, с одной стороны, и представлениями о нормах, которыми руководствуются представители основных органов власти, – с другой. Низкий уровень доверия людей к основным государственным институтам (кроме Президента России) – косвенное подтверждение этой гипотезы. Но одновременно «пропасть недоверия», отделяющая население от власти, в определенной степени препятствует социальной активности людей, которая своим «давлением», социальной требовательностью могла бы в существенной мере способствовать совершенствованию функционирования социальных институтов.

Данная ловушка блокирует процесс становления эффективных социальных институтов, но при этом совершенно не очевидны пути ее преодоления. В данной связи крайне важны теоретическая проработка факторов, обусловливающих самоподдержание «ловушки», а также возможностей выхода из нее. Необходимое условие для такой проработки – эмпирическое изучение всего комплекса условий, при которых возможно снижение уровня недоверия к органам государственной власти. Следовательно, можно сделать вывод о том, что социокультурный капитал может в различных условиях выполнять различные функции: при условии комплиментарности с другими видами капитал он выступает в качестве позитивного социокультурного ресурса как индивида, так и социальной сети, к которой этот индивид принадлежит. При отсутствии комплиментарности с другими видами капитала, социокультурный капитал может стать фактором, способствующим консервации аутсайдерского социально-ролевого положения индивида.

А.В. Кудинова