Язык как средство манипулирования сознанием: «новояз» в антиутопиях и в реалиях современности | Знания, мысли, новости — radnews.ru


Язык как средство манипулирования сознанием: «новояз» в антиутопиях и в реалиях современности

Тема взаимосвязи языка и человеческого сознания сегодня является одной из востребованных в рамках междисциплинарного поля исследования. Мы привыкли каждый день пользоваться разговорным языком и воспринимаем это как само собой разумеющееся. То, что привычно, не слишком ценится. Большинство людей считают проблемы языка актуальными только для филологических научных изысканий. Мы не задумываемся о том, что язык — настоящее сокровище народа, это его зеркало, его отражение, его исповедь; динамично и стремительно развивающаяся многомерная система, служащая носителям в качестве универсального и основного способа передачи, восприятия и распространения информации, организации собственного мышления, коммуникации.

Каждый афоризм, каждая шутка, которые появились в языке – как будто улыбка всего народа-носителя. Каждая песня в певучей мелодичности слов отражает то, что взволновало людей. Перемены – вечный спутник развития языка, как живого организма: отторжение архаизмов в процессе смен исторических эпох, вымирание диалектов, как следствие урбанизации и поглощения деревенской культуры городской, конвергенция и формирование единого литературного языка.

Говоря условно, окружающую нас реальность можно представить в качестве зеркала, и в этом случае язык будет являться отражением. Обнищание, искажение и уродование языка-«отражения» может превратить реальность в кривое зеркало [2]. Тема использования языка в качестве средства манипулирования общественным сознанием была одной из ключевых в антиутопиях. Одна из самых известных мировому читателю антиутопий – «1984» Дж. Оруэлла примечательна именно интересным и сравнительно новым литературным приемом – это так называемый «newspeak», согласно сюжету произведения, насаждаемый правящей партией и вытесняющий «старояз» (литературный английский) из речи и сознания жителей Океании.

Новояз, беспощадный к инакомыслию, лишил лексику стилистически-нейтрально окрашенных слов, оставив в словаре Б, предназначенном для агитационных нужд, лишь выражающие определенную позицию и подразумевающие единственно верную оценку – положительную или отрицательную. Таким образом, «гражданин будущего» лишен возможности осознанной расстановки приоритетов и формирования собственного мнения, за него уже решили, что хорошо, а что плохо. Кроме того, имела место быть сбивающая с толку подмена понятий: концлагерь стал «лагерем радости», «рабство» – свободой, «министерство мира» – министерством войны [9]. Тему уродования языка при тоталитарном режиме поднимал в России писатель Е. Замятин в сатирическом романе «Мы», который был написан значительно раньше книги Оруэлла.

Процесс создания произведения Замятина пришелся на начало 1920-х годов, когда в СССР начинал утверждаться тоталитарный строй, а над всем человечеством дамокловым мечом нависала угроза новых войн, голода, безработицы и нищеты. Происходило нарастание негативных явлений и в литературном процессе: возникали тревожные тенденции, свидетельствовавшие о том, что литераторский труд все больше начинает привлекать к себе внимание и властей, и «компетентных органов», что позднее переросло в волну репрессий против неугодных авторов. В советской литературе произошел своего рода «творческий застой», практически прекратились публикации произведений, которые можно было бы считать действительно грандиозным для литературы событием[6]. В роман «Мы» писатель перенес личные опасения по поводу туманного и пугающего будущего. Антиутопия Замятина в завуалированной форме сообщает читателю о политической и экономической ситуации в стране, ставит вечные философские вопросы о важности свободы отдельно взятой личности в масштабах государства, о возможности или невозможности построения общества всеобщего равенства и счастья. Герои романа лишены самого ценного, что есть у человека, – собственной личности, у них отняли даже имена, оставив «нумера». Люди стали винтиками огромного механизма-государства.

Каждое действие людей контролируется, они поглощают пищу под звуки метронома, ложатся спать и просыпаются в одно время, потратив на отдых строго отведенное количество часов. Все проявления индивидуальности жесточайше караются, но полностью задушить, убить человеческое в душах героев, государство не способно. Так и в сердце Д-503, главного героя романа, зарождаются ростки любви к революционерке I-330, толкающее его на попрание правил и режима [5]. Читатель видит отсутствие прогресса в обществе Государства, поскольку отсутствие креативных индивидуальностей в социуме делает его мертворожденным, остановившимся в развитии. Фальшивое «всеобщее счастье» у жителей Государства обусловлено тем, что они не представляют себе иной жизни и не имеют альтернативы для сравнения. Для успешной работы государственного механизма требуются не безмолвные «винтики», а по-настоящему думающие, свободные люди, не боящиеся отстаивать свою позицию, генерировать и выдвигать собственные идеи. Замятин одним из первых показал, какое влияние могут оказать на общество изменения в языке и к чему это может привести.

Слова, признанные устаревшими и ненужными «новым людям» (такие, например, как «вдохновение»), были целенаправленно и постепенно выведены из употребления и вытравлены из разговорного языка за отсутствием в них необходимости. При этом лексика обогащается неологизмами-понятиями: «Часовая скрижаль», «свободные часы», «Математические Нонны»; неологизмами-существительными: «нумер», «юнифа», «аэро»; неологизмами-наречиями: «иксово», «стопудово», и стилистическими неологизмами, служащие главным образом для создания художественного образа: «единомиллионная», «каменнодомовые», «звездно-солнечная», «маятниково-точны», «машиноравны»[5]. Новояз в данном случае становится символом смены эпох и, главным образом, перемены самого общества, которое теперь не нуждается ни в «старом языке», ни в присущих ему понятиях. И действительно, нередко изменения воспринимаются обществом иначе, если получают «новое» название, и тем самым становятся будто бы признаком «развития» и преобразований, а не «уродованием» старой системы [4].

Тоталитарный режим возводит границы, мешающие диалогу между культурами, между народом и властью, между различными слоями населения и народами разных государств: лозунги, аббревиатуры. Даже русскоязычному человеку, не жившему в СССР, не были понятны многочисленные ГубЧК, ВКП(б) и т.д., и которые с легкостью могли спутать название карательного органа с названием университета или союза литераторов. Этот реальный исторический новояз превращал граждан государства в обособленную группу, имеющую собственные представления о структуре общества, принципы, понятия о добре и зле. Тема языка и общественного сознания, поднятая в антиутопиях Е.Замятина и Дж. Оруэлла, является актуальной и в настоящее время. Конечно, наиболее остро она проявляется при тоталитарных режимах, при диктатурах. В качестве примера можно вспомнить КНДР, где СМИ полностью подконтрольны партии, а первый руководитель государства посмертно объявлен «вечным президентом». С середины XX века в обиход северокорейцев вошло понятие «сонбун», буквально разделившее общество на три основных слоя и пятьдесят одну подгруппу, где как минимум 20% населения являлись «враждебным элементом» по факту происхождения.

Частое употребление нового термина в СМИ, в речах партийных руководителей и из уст самого вождя привело к его распространению и вхождению в разговорную речь, помогло власти на тот период времени объединить большую часть народа, рабочих крестьян и творческую интеллигенцию, воодушевить их самим фактом их происхождения, установить внутри общества отношения, поддерживающие тоталитарную систему. Примером может послужить и зарождение примерно в то же время семантема «сонгун», ознаменовавшая новую эпоху с господствующим политическоэкономическим принципом, где армии безусловно отводится приоритетное место как в распределении ресурсов, так и в государственных делах.

В данном случае новое понятие послужило в качестве способа повышения авторитета армии среди населения, сближения людей под предлогом наличия многочисленных внешних врагов (в частности США)[11]. Но и в странах демократической формы правления стиль речи политиков не случаен. В обращениях к народу политические лидеры предпочитают использовать слова, имеющие яркую эмоциональную окраску (могущество, ужасный, великолепный, стойкий, родной, достояние, драматический, подняться с колен), прибегают к использованию гипербол, патетике, отсылкам к историческим событиям и интерпретированием их таким образом, чтобы удовлетворить аудиторию. Нередко это является способом создать атмосферу торжественности, значимости произнесенных слов. С этих позиций подробно анализируются речи президента. Ярким примером патетической речи является Крымская речь В. Путина: «…В Крыму буквально всё пронизано нашей общей историей и гордостью. Здесь древний Херсонес, где принял крещение святой князь Владимир. Его духовный подвиг – обращение к православию – предопределил общую культурную, ценностную, цивилизационную основу…

В сердце, в сознании людей Крым всегда был и остаётся неотъемлемой частью России…» [8]. Хрестоматийно известными стали и ораторские приемы, где использовалось унижение врага или политического оппонента при помощи завуалированного оскорбления и нарочито грубых формулировок. Например, когда В. Путин, в 1999 году на конференции в Астане применил выражение «мы их и в сортире замочим», или менее знаменитое «Не Пыталовский район они получат, а от мёртвого осла уши» в интервью Комсомольской правде 27 мая 2005 года)[3, 10].

Здесь примечателен и другой манипулятивный прием – употребление просторечия с целью создать впечатление крайней эмоциональности текста, близости говорящего к слушателю, низводящему политическую речь до уровня доверительного разговора на кухне, в то время как сложный синтаксис и нагромождение непривычных уху рядового слушателя терминов, к примеру, в речах партийных деятелей в СССР, существовала для затемнения смысла, неясного, размытого посыла и логического вывода, оставляющего при этом впечатление серьезности и важности сказанного. Политическая речь зачастую имеет аксиологический характер, определяемый приматом ценностей над фактами, преобладанием воздействия и оценки над информированием, эмоциональности над рациональностью [1]. Подобные приемы находят отражение и в интернет-культуре. Осознанное уродование имен, фамилий, написание их с маленькой буквы, коверкание слов собеседника, намеренные грамматические ошибки, передразнивание, — по сей день широко употребляются в неформальном общении, как способ показать пренебрежение и высшая степень проявления неуважения.

Также можно заметить и уничижительные штампы, закрепляющиеся в сознании, как метод создания иллюзии полной невозможности любого диалога и взаимодействия. Часто имеющие ярко выраженную оценочную характеристику слова-маркеры: «пятая колонна», «боевики», «каратели», «террористы» вне зависимости от контекста вызывают у целевой аудитории определенную эмоциональную реакцию, транслируются крупными СМИ с подачи власти и превращают новостные выпуски в классические оруэлловские двухминутки ненависти, где вместо живых людей размытый образ общего врага для концентрации народного гнева. Интересна и искусственно популяризированная война с иностранными словами в пору обострения отношений с США и европейскими странами, демонстративное вытеснение англицизмов, акцентирование внимания на происхождении слов и чёткое разделение их на «наши» и «не наши»[7].

Таким образом, можно заключить, что изучение воздействия языка на общественное сознание является актуальным, это обусловлено особенностями языка как отражения нашего сознания, а также их взаимным влиянием друг на друга. Самым очевидным образом данное воздействие происходит в политической среде, когда власти необходимо навязать определенный ход мыслей людям. Техники манипулирования, связанные с использованием языка, описанные в антиутопиях Е. Замятина и Д. Оруэлла, позволяют проследить механизм влияния на мышление людей посредством тех или иных приемов, основанных на использовании и контроле над речью. Подобные техники манипулирования до сих пор используются в современном мире, особенно политическом. И антиутопии наглядно демонстрируют нам, что это не мелочи.

ЛИТЕРАТУРА

1. Андрюхина Татьяна Владимировна, доцент кафедры английского языка №4 МГИМО (У) МИД России Язык власти и власть Языка: политический дискурс [электронный ресурс] – Режим доступа: http://ehd.mgimo.ru/IORManagerMgimo/ file?id=F79C14FE-CC7D-BF64-AAC6-3270A21BB3CC (дата обращения: 28.03.2018)

2. Арефьев А. Л. Русский язык на рубеже XX-ХХI веков. — М.: Центр социального прогнозирования и маркетинга, 2012. – 482 с.

3. Вместо российской земли Путин пообещал Балтии «от мертвого осла уши» [электронный ресурс] – Режим дсотупа: https://lenta.ru/news/2005/05/23/putin/ (дата обращения: 28.03.2018)

4. Давыдова, Т.Т. Неореализм в русской литературе: учебное пособие / Т.Т. Давыдова. — М.: Флинта: Наука, 2005. – 330 с.

5. Замятин, Е.И. Мы : [роман] / Евгений Иванович Замятин. – Москва: Издательство АСТ, 2016. – 224 с. 6. История Отечества: Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. Отв. ред. проф. В.Н. Шевелев Изд. 2-е доп. и пер. – Ростов н/Д: Феникс, 2004. – 608 с. 7. Медведев предложил кофе «американо» переименовать в «русиано» [электронный ресурс] – Режим доступа: https://lenta.ru/news/2016/11/16/rusiano/ (дата обращения: 29.03.2018) 8. Обращение Президента Российской Федерации от 18.03.2014 [электронный ресурс] – Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/20603 (дата обращения: 26.03.2018)

9. Оруэлл Дж. 1984: [роман] / Джордж Оруэлл; пер. с англ. В. Голышева. – Мск.: АСТ, 2014. – 319 с. 10. Путин рассказал, каким должен быть президент РФ, похвалил 10 лет своей власти и объяснился про «замочить в сортире» [электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.newsru.com/russia/15jul2011/magnitka.html (дата обращения: 27.03.2018) 11. Marked for Life: Songbun, North Korea’s Social Classification System, Matthew McGrath [электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.nknews.org/2012/06/markedfor-life-songbun-north-koreas-social-classification-system/

Бикмуллина М.О.


Комментировать


8 × три =

Яндекс.Метрика