День победы помню…

Я коренная херсонка, родилась 1 мая 1935 года. По папе я в пятом поколении херсонка, а по маме ещё на два поколения больше. Я была путешественница, я любила ходить по городу. Родилась я на Забалке, собственно не на Забалке, а в Городе. Забалка от Города отделялась балкой – была глубокая балка: с левой стороны Город, с правой – Забалка. Я родилась в Городе в левой стороне. Когда я родилась, мы жили в маминой хатке, там ещё жил бабушкин брат с пятью детьми. Мама была печатницей, а папа был на все руки мастер, он был слесарь, есть даже фотография на доску почёта – бригадир слесарей. Он окончил Одесское мореходное училище, плавал до женитьбы, а потом, когда женился, решил осесть. И когда он увидел, что тесно нам, начал строить, на Краснознаменной построил дом.

С трёх лет, с 1938 года я там жила, и сейчас я там живу. В войну я была здесь, в Херсоне, потому что папа был на Финской войне и там отморозил ноги. Когда он возвратился с войны – не даром я говорю, что у него золотые руки были, он и трубопроводчик, и газосварщик, и что хотите, он даже рисовал, шил, вышивал и вязал даже, и у него была бронь, но всё равно он должен был эвакуироваться вместе с заводом. Я помню, что я, брат 1938-го года, мама и папа пришли на пристань, эвакуироваться должны были, а пароход уже ушёл. И вот мы так постоялипостояли и возвратились домой. И получилось, что мы остались в оккупационном Херсоне. Мама мне рассказывала, что на заводе «Коминтерн» был какойто засекреченный цех, и, чтоб туда попасть, нужно было специальный пропуск. Ну и когда папе что-то нужно было, ему выписывали пропуск, и он туда ходил. И там инженер работал, который всё время был в этом цехе. И когда немцы вошли, была облава, и папу в этом цеху поймали и вели по улице Краснознамённой до улицы Рабочей, и там ехала бричка, а на ней немецкий офицер. Он остановился и узнал папу, позвал конвоира, папу из этой толпы подозвали, папа подошел и узнал этого офицера.

(далее…)

Войны шальные дети

Я родился 27 сентября 1934 года, но по документам – 23 января. Во время войны что-то было с документами, были потеряны, и мне выписал документ милиционер в паспортном столе и сделал ошибку. А когда я сказал: «Я ж родился не 23 января, а 27 сентября», он ответил: «Вова, оно тебе надо? Тебе разве не всё равно, ну какая тебе разница?» Так оно и осталось. Родился я в Николаевской области, Березнеговатский район, до 1943 года Херсон был тоже под Николаевской областью. Отец приехал с ребятами на рынок сюда продавать сено, так он мне рассказывал. А тут был завод Петровского, там какой-то богач был, я проработал там 52 года. Представитель завода вышел на рынок и набирал людей для разбора старых цехов, ну и ребята остались на неделю, им заплатили, им понравилось, говорят: «Можно ещё?» – «Да, оставайтесь ещё». Отец поехал, мы недалеко тут жили, село Висунь. Это знаменитая деревня. Есть такая книга – «В степи под Херсоном», я её недавно прочитал, так в той деревне такие были люди, что они против регулярной армии бились… Ну и потом отец забрал маму и меня, и мы сначала жили на Военном на квартире, а потом мы жили на СМУ-6. Как я узнал, что началась война: отец работал на Консервном заводе имени Сталина, в последствии просто Комбинат.

(далее…)

Кино и музыка после войны

В училище у нас работала художественная самодеятельность, а учитель был одет в форму – брюки, гимнастёрка. И я слышал, как он, возвращаясь с 9 Мая, пел песни, радостный. А в городах в основном собирались в одном месте, где можно посидеть, песни пели. Бывало так, что кто-то, у кого гармошка есть, приходит, играет, и под неё песни поют. Я работал в мореходном училище комсоргом. Сложное время было, потому что отменили военный цикл, нужно было заниматься молодёжью, а в училище училось 1200 человек курсантов. И мы сделали главное направление – это спорт, отдых после занятий. В то время нужно было устраивать вечера. Мы скинулись курсантами, купили инструмент и создали эстрадный оркестр, но людям хочется новое что-то, а тогда по радиостанции «Мелодия» в понедельник передавали новое произведение.

И мы записывали это на магнитофон. Оркестром должен был кто-то руководить, но в то время выделяли мизерные деньги на культуру, и когда обратишься к специалисту, он: «Я за такие деньги работать не буду». И мы нашли одного парня, он учился в музыкальном училище, и он взялся: он то, что мы записывали на магнитофон, перекладывал на ноты, и у нас через неделю вечером уже звучали новые песни. Весь город пытался у нас это дело заиметь, мы делились… Билеты раздавались курсантам, курсанты приводили девушек. Недовольство было какое: высказывались по поводу того, что мало товаров народного потребления, что нельзя делать уравниловку.

(далее…)

Победа! И боль переплетаться с радостью…

Война нас застала в городе Новый Буг, где мой отец Фёдор Ефимович работал завучем сельскохозяйственного техникума. В день начала войны мы были с другом, его папа выращивал баштан, и мы поехали на баштан – это между Новым Бугом и каховским элеватором. Мы очень рано поднялись почему-то. И тут пролетают несколько самолетов над нами, и его папа говорит: «Да, это война».

Мы сразу собрались, поехали домой, и смотрю – мама уже собирает вещмешок. И в самый первый день войны отца взяли на фронт, по призыву, а мама осталась одна, и нас четверо. Вскорости пришли немцы, потому что Новый Буг он был на линии удара немцев, они шли на Кривой Рог. И в первые дни немцы людей расстреливали средь бела дня направо и налево, несмотря на то, что это были женщины или дети.

С закатанными рукавами идут, смеются, стреляют… Жуткое время было. После этого была тишина две недели, а потом снова пошли ночные расстрелы. В этот момент Одесса уже была почти в окружении, и была создана бригада из моряков с тех кораблей, которые стояли в Херсоне, в Николаеве, в Севастополе. И вот эта бригада высадилась в Григорьевке и нанесла мощнейший удар по немцам и румынам. И вот после этого немцы начали себя иначе вести. Они поняли, что с этими людьми будет сложно воевать, и рано или поздно всё закончится не в их пользу. И они начали себя более смиренно вести, и румыны в том числе. Но в основном свирепствовали немцы. Когда немцы пришли, они ввели комендантский час и делали облавы, и людей, которых задерживали – расстреливали без суда и следствия.

(далее…)

День победы помню…

Память о Великой Отечественной войне – одна из немногих исторических тем, которая сплачивает современное российское общество. По данным социологического опроса, проведённого фондом «Общественное мнение» 21 сентября 2014 г. 85% опрошенных россиян от 18 лет и старше считают Победу в Великой Отечественной войне наиболее важным историческим событием [6].

Выстраивая социальную и воспитательную стратегию, государство, в том числе, в лице образовательных учреждений, должно учитывать тот факт, что в современном российском обществе нарастают темпы «виртуализации социального пространства» [2]. По данным фонда «Общественное мнение», с зимы 2003-2004 гг. по зиму 2013-2014 гг. российская месячная аудитория Интернета среди лиц старше 18 лет выросла с 10 до 66% [5; 16]. По отчету Минкомсвязи России, по итогам 2014 г., Интернетом пользуется 62% населения страны или 68 млн человек [16]. Доля пользователей, которые выходят в глобальную сеть от одного до нескольких раз в неделю, составляет 70 – 80%. Весьма внушительны цифры, показывающие интенсивность пользования сетью в среде подрастающего поколения и молодёжи. Ежедневно интернетом пользуются 89% подростков в возрасте 12-17 лет [16].

(далее…)

Первый строй

Как мы и ожидали, Леля получила свое разрешение не без слез, но без особого сопротивления, В понедельник мы неслись на Петроградскую сторону, как на крыльях. Там, на Торговой улице № 14, на красных кирпичных воротах было коротенькое объявление: «Здесь принимается запись в женский батальон». Держась за руки, возбужденно смеясь, вошли мы в большую комнату, где было только два стода и два стула. Комната была довольно солидно наполнена женщинами, пришедшими, как и мы, записаться в батальон.

Было много девушек, по всей видимости студенток, несколько сестер милосердия, пожилые работницы, светские дамы — словом, много типов, которых я в своем возбуждении не отметила. Дождавшись своей очереди, мы предъявили разрешения. Я досле узнала, что кое-кто из молодежи просто на просто подделал разрешения — кто тогда мог проверить, настоящая подпись отца или матери стояла внизу бумажки?. Незнакомый пожилой полковник, не тот, что вчера, совсем не военного вида, внимательно прочел бумаги и поднял на нас свои умные глаза за золотыми очками. — Вы, барышни, сознаете ответственность своего решения?

— Да мы ведь, господин офицер, вовсе не маленькие, почему-то обиделась Леля. Она тогда еще не умела различать офицерских чинов и поэтому ее слова «господин офицер», видимо, удивили полковника. — Я говорю не про ваш возраст, — чуть усмехнулся он горячности моей подруги. — А про ваше решение. Вы собираетесь быть солдатом. Серьезно ли вы подумали о тяготах этой жизни, о возможных ранах, страданиях и даже, может быть, и о смерти? Ну, конечно же, мы об этом не думали! Держу пари, что даже ни один мужчина доброволец не думает о таких кислых вещах. Тем более об этом не думают молоденькие девушки, опьяненные желанием стать героинями, одеть военную форму и пойти на фронт «доказать этим трусам — мужчинам», что среди женщин есть храбрецы, могущие показать пример» как драться.

(далее…)