Сергей Эфрон и Марина Цветаева. 1911г.

9 марта 2013 года мы посетили Тарусу — маленький городок на Оке, поражающий своей красотой. На ул. Р.Люксембург (дом 30) находится музей семьи Цветаевых. В первую очередь хотелось посетить именно его.

Имя всемирно признанного поэта Марины Цветаевой неотъемлемо от Тарусы, которую ее дочь Ариадна Эфрон назвала «колыбелью творчества» мамы.

Марина Цветаева принадлежала к замечательной семье, занимающей особое место в нашей отечественной культуре. Она была дочерью основателя Музея изящных искусств (ныне Государственного музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина), всемирно известного ученого, профессора Ивана Владимировича Цветаева. Каждый из членов семьи Цветаевых в меру своего таланта, способностей и возможностей внес посильный вклад в русскую культуру. (далее…)

Живописец восторгается не только природой

Искусство является одним из важнейших видов духовного производства. Этот вид духовного освоения действительности основывается на своеобразном феномене социальной реальности, определяемом философией через понятие эстетического. Эстетическое способно проявляться в любом роде человеческой деятельности, но лишь в искусстве оно приобретает самостоятельное, первостепенное значение в отличие от науки, спорта, игры и т.д.

Искусство также выполняет множество других самых разнообразных функций – познавательную, прогностическую, воспитательную, аксиологическую, мемориальную, социальную, компенсаторную, гедонистическую и т.д., но все же главная функция искусства – эстетическая. Искусство, как вид духовного освоения действительности, следует по общему пути исторического развития общества.

Однако прогрессивная направленность искусства не является самоочевидной. Принцип развития искусства можно проследить при сравнении Античного искусства и современного. В первом случае искусство еще не осознало в полной мере интеллектуальной мощи человечества и направлено главным образом на любование физическим совершенством человека, красотой его тела, грацией поз, динамикой его движений и т.д. Во втором случае признание человечеством интеллекта основным достоинством и гордостью определяет направленность современного искусства.

(далее…)

Проблема исторической достоверности в живописи многократно затрагивалась теоретиками искусства и художественными критиками с конца XVIII столетия. Вопросы понимания жанровой специфики порождают два типа подходов к изображению – условно их можно обозначить как «археологическая точность» и «творческое переосмысление». Эпоха историзма вносит свои коррективы: отныне умение работать в стиле определенного периода порождает интерес к стилизации, а для более точной реконструкции привлекаются дополнительные научные сведения. Академическая традиция трактовки истории подразумевает наличие единого принципа интерпретации ушедших эпох и привнесение определенного элемента условности, понятной и художнику, и зрителю.

Визуальное воплощение образов прошлого и принцип рецепции, базирующийся на наглядности и условном «опыте» поколений формируют представление о единственно возможном пути реконструкции, а педагогическая система Академии художеств, связанная с практикой копирования и обучения по образцам, четко ориентирована на достоверные источники и увражи по истории и археологии. Выполнение студентами «программ» и превалирование исторического жанра формирует особое восприятие истории в академической среде. Романтическая тенденция актуализации прошлого и эпоха историзма c ее специфическим языком порождают новый взгляд на проблему достоверности. Недаром именно в XIX столетии активизируются споры об «исторической правде» в искусстве, при этом особой критике подвергается изображение костюмов библейских персонажей – устоявшаяся иконография уступает место проблеме достоверности. В 1829 г. президент Императорской Академии художеств А. Н. Оленин учреждает «Рюйсткамеру, или костюмную палату».

Коллекция, получившая название «Собрание костюмов Императорской Академии художеств», постепенно расширялась и к 1912 г. включала 4538 предметов. В 1863 г. по инициативе вице-президента Академии художеств князя Г. Г. Гагарина был организован костюмный класс, позволяющий художникам практиковаться в «костюмированном» этюде.

(далее…)

Декоративно-прикладное искусство

Общеизвестно, что мода задает ритм, создает и фиксирует ориентир, к которому стремятся люди, не желающие выглядеть в глазах окружающих несовременными и «безвкусными». В реальности ситуация часто выглядит иначе: люди сами создают тренды и сами за ними следуют. Это напоминает игру пинг-понг – один кидает мяч, второй его ловит и отдаёт назад.

В моде отдача назад происходит тогда, когда потребитель перестает потреблять что-то, ему хочется инноваций; он забывает о приевшихся трендах и вспоминает о них лет через десять, а то и более. Человек, который не полагается на собственное мнение, а живёт, сообразуясь лишь с мнением окружающих (т.е. с модными тенденциями), как правило, совершенно лишен вкуса. В ином случае человек может выглядеть странно и нелепо, но при этом быть современным. Чтобы не выделяться из толпы и быть «в тренде», человек старается не отставать от других и получает в ответ ожидаемую реакцию окружения, подмечающего его вкус и внимание к «новинкам потребления».

(далее…)

Искусство книги окружено ныне таким рачительным общественным вниманием, такой усердной заботой и опекой, что было бы по меньшей мере странно говорить о каком-то застое этого жанра и уж тем более о серьезной угрозе, ставящей под удар самую возможность его существования.
Но есть основания для тревоги за судьбы книжной графики.

Оформительские задачи все чаще подчиняются машинерии, уныло-стандартному однообразию. Иллюстрации порой считают чем-то отжившим и архаическим, во многих издательствах откровенно стремятся избавиться от них, как от незваного гостя.

Неслыханное увеличение количества выпускаемых книг, необходимость массовых тиражей — явления сами по себе чрезвычайно отрадные. Но они быстро привели к оскудению художественного начала в книгоиздательской практике. Книга становится «продукцией», что неизбежно влечет за собой стандартизацию, унылую обезличенность огромного числа изданий.

Особенно резко, почти тотально такие печальные качества наблюдаются в деятельности издательств капиталистического мира. Западные исследователи часто и вполне обоснованно пишут, что книга в странах капитализма становится не только «вещью среди вещей», но и совершенно малозначительной деталью бытового обихода. Оригинальное художественное решение оказалось там излишним не только для дешевых бестселлеров и покетбуков. И в большинстве «любительских» изданий оформительская задача сведена к созданию информационной обложки и рекламного супера, который выбрасывается после покупки. Подлинно художественные издания для взрослых становятся на Западе все большей редкостью.

СССР — был едва ли не единственная страна мира, где иллюстрированные издания классической и современной прозы, поэзии и драматургии весьма многочисленны. Колоссальная работа ведется над тем, чтобы сочетать массовость изданий с их художественной оригинальностью. Что и говорить, и у нас тоже выходит в свет немало произведений художественной литературы, оформленных скучно, стандартно или попросту безвкусно. Но такие книги появляются не потому, что читатель равнодушен к художественной композиции книг, а в ряде случаев из-за плохой работы издательств или отдельных оформителей, словом, по причинам привходящего, а не принципиального свойства.

(далее…)