В настоящее время можно констатировать окончание литературоцентричной эпохи русской культуры. Она длилась два века – XIX и XX – и была связана не столько со всеохватностью, сколько со значимостью этого типа коммуникации и его составляющих – книги, письма и чтения. Как известно, в России, где поэт был «больше, чем поэт», литература выполняла различные, зачастую несвойственные ей функции (политическую, общественную, оппозиционную, исследовательскую и др.), компенсируя недостаточную деятельность слабо развитых социокультурных институтов. Сегодня о подобном статусе поэта, писателя больше говорить не приходится.

Но не потому, что социокультурные институты заработали в полную силу. Можно увидеть целый комплекс факторов, повлиявших на положение литературы в современном обществе. Во-первых, произошла коммуникационная революция, которая, согласно М. Маклюэну, привела к изменению коммуникационной основы цивилизации – от печатной к электронной [1, с. 6]. В русле последней произошел поворот к визуальной, прежде всего экранной, культуре. Книгам, в том числе электронным, приходится конкурировать за внимание публики с более аттрактивными аудиовизуальными средствами информации.

(далее…)

О критике

Критика как вид искусства склонна к многообразным переменам и в разных ситуациях преследует разные цели. Поначалу любой критик обычно довольствуется положительной или отрицательной оценкой произведения и одной-двумя цитатами в доказательство высказанного мнения; затем непременно следуют обоснование вынесенного суждения и микроскопически скрупулезный разбор достоинств или недостатков произведения.

В наши дни ни во что не ставится критик, который не пытается вымучить из самых обычных слов тысячи скрытых значений и не ходит вокруг да около, а прямо перечисляет все, что можно высказать относительно стиля произведения — его совершенства или полной негодности. Критик стремится не столько воздать должное автору (с которым обращается крайне бесцеремонно), сколько принести дань уважения самому себе и похвастать своим знанием всех приемов и особенностей искусства критики.

Если в конце концов он все-таки изрекает что-нибудь на объявленную тему, то лишь после того, как полностью исчерпан весь его запас общих знаний; и прежде чем удостоить внимания претензии того, кто первым заявил о себе, он излагает собственные притязания в замысловатом вступительном слове de omni scibile et quibusdam aliis, а подлинный герой статьи занимает в ней только второе место. Попадаются иногда критические разборы, где после сообщения заглавия о самом произведении, которому угрожает смертный приговор, вообще не идет речь. Мне представляется, что логическим продолжением такого рода якобы критики стало бы периодическое размещение рецензий на никогда не публиковавшиеся произведения. Несчастный автор тогда избавился бы от печальной необходимости писать, а рецензент — от тяжкой обязанности читать. Если современного критика писатель интересует так мало, то современного читателя он занимает едва ли больше.

Нужно честно признаться, что, продравшись сквозь дюжину напечатанных мелким шрифтом страниц, полных утонченной метафизики или торжественно-назидательной декламации, где лишенные истинного содержания разрозненные принципы всех наук и искусств, сваленные в одну кучу, в изобилии проплывают перед мысленным взором читателей, последние уже с раздражением и равнодушием взирают на эти самые науки и искусства, превратившиеся в уродливые экспонаты кунсткамеры, и на безнадежные попытки бедного автора применить в своем сочинении чудесный ученый жаргон, в результате чего автора предают расправе, столь же несправедливой, сколь безжалостной. «Когда уходит милый всем актер, скучая смотрим на того, кто вслед идет».

(далее…)