Сжимая в  потной руке металлическую болванку, она кралась в ночи за тем, кто мог в одночасье, одним лишь своим словом, сломать всю ее жизнь, разрушить привычный, размеренный уклад, все то, что последние годы наполняло хоть каким-то смыслом ее никчемное существование. Кралась долго, сначала по улице, мимо домов, в которых, как назло, спали не все. Свет из окон и редкие, но  все  же горевшие фонари могли выдать ее раньше времени, а это в ее планы никак не входило. «Нельзя. Рано. Еще не здесь,— задержка и злила ее и распаляла еще больше. — Да кто он такой?!

Как смеет угрожать ей?! Ей! Мерзавец! Собиратель объедков! Подлец! Доносчик!» Наконец зашли в сквер. «Пора!» Под ногой предательски хрустнула ветка. Шедший впереди мужчина услышал и оглянулся. — Ты? Что ты тут… Договорить он не успел. Размахнувшись, изо всей силы она ударила его болванкой по голове, а потом, уже лежавшего на земле, второй раз, третий, четвертый. Дальше била совсем не считая, вошла в раж.

Позднее эксперты насчитают на голове потерпевшего следы четырнадцати ударов. 14  октября 1977  года санитарка хирургического отделения Петрозаводской городской больницы Забалуева рано утром спешила, опаздывая, на  работу. Последнюю сотню-другую метров решила пробежать. Это ее и подвело. Выбежав из сквера на деревянный мостик, Забалуева поскользнулась на  мокрых досках и, падая, инстинктивно вытянула вперед руки. Поднявшись, стала отряхивать с  рук прилипшие осенние листья. Листья были красные. Что поделаешь? Осень. Листья-то она стряхнула, только вот руки продолжали оставаться красными. Не понимая, в чем дело, санитарка поднесла их к лицу. От обморока Забалуеву спасло только то, что за годы работы в БСМП она навидалась всякого. Последние метры до больницы она уже летела.

В темноте, за перилами моста, возле речки нашли мужчину. Пострадавший был еще жив. «Скорую помощь» вызывать не стали, вот же она, больница, совсем рядом, отнесли в помещение, а затем, после первичного осмотра, сразу в нейротравму. Там же, несмотря на то, что врачи сделали все, что могли, потерпевший и скончался 3 ноября 1977 года. Скончался, не приходя в сознание, так и не сказав ни слова.

(далее…)

20 августа 1968 года около 8 часов утра житель поселка Летнереченского кирпичного завода Мешкаускас как обычно вышел на прогулку с любимой собакой — кобелем карельской лайки Портосом. Получивший такую кличку за то, что был самым толстым среди родных братьев и сестер в помете, Портос отличался еще тем, что очень любил играть в воде. В теплые летние дни его из воды Беломорско-Балтийского канала, на берегу которого они, как правило, гуляли с хозяином, было просто не вытащить. Вот и сейчас, кинув в воду мячик, Мешкаускас отдал команду «Апорт!» Пес было бросился за любимой игрушкой, но с полпути свернул, схватил чтото и поплыл к берегу.

Увидев, что тащит его любимец, хозяин бросился к ближайшему телефону-автомату вызывать милицию. Из воды работники милиции извлекли трупы двух девушек. Оказалось, что это сестры Гиниатулины — Валентина 16-ти лет и Надежда 15-ти лет. Одежда на обоих трупах почти отсутствовала, глаза у обеих были выколоты, к трупам привязаны камни. Расследовать возбужденное по факту двойного убийства дело поручили старшему следователю прокуратуры Карельской АССР ветерану войны Венедикту Павловичу Сорокину; позднее В.П. Сорокин возглавит следственный отдел прокуратуры республики. Место происшествия, на котором была кровь, различные предметы одежды и обуви потерпевших, а также следы борьбы и волочения трупов, занимало значительную территорию. Среди других предметов обнаружили пояс от дамского плаща сиреневого цвета и белую перламутровую пуговицу с остатками белых ниток, которыми она пришивалась к одежде. Пояс и пуговица к одежде потерпевших девочек отношения не имели. Следователь дал оперативным сотрудникам милиции задание установить, кому принадлежат эти предметы.

(далее…)