Портрет Коббета

О Коббете сложилось столь же устойчивое мнение, как и о Криббе. Его удары так же тяжеловесны, а сам он так же несокрушим. Его орудие — не тонкое перо, но мощный кулак. Читатели поражены, когда автор «долбит им по ушам трехпудовой колотушкой»’. В одиночку с ним не совладать никакому оппоненту-газетчику, он «сведет на нет» любого городского глашатая, не даст спуску члену парламента и обрушивается даже на правительство. В отечественной политике он что-то вроде четвертого сословия.

Он, вне сомнения, не только самый влиятельный из нынешних политических писателей, но и один из лучших английских писателей вообще. Он выражает свои мысли простым, прямым, раскованным языком. Можно было бы сказать, что ему присуща ясность Свифта, естественность Дефо и сатирическая живописность Мандевиля, если бы все эти уподобления не грешили дерзостью: истинно великий и самобытный писатель не похож ни на кого другого. В какомто смысле Стерн не был острословом, а Шекспир — поэтом. Второразрядные таланты описать легко: они вполне укладываются в заданную классификацию, подпадают под стандарт. Иное дело личности незаурядные: эти не поддаются ни объяснению, ни сравнению, судить о них следует только исходя из них же самих. Каждая такая личность — sui generis — и представляет собой отдельный разряд. Я не раз пытался определить стиль Бёрка: его суровую безудержность, педантичную смелость; склонность к суховатым преувеличениям; его увлеченность темой и одновременный уход в сторону от нее — но все мои старания были безуспешны: постичь этот стиль невозможно, поскольку ничего подобного нигде более не существует. Бёрк никому не подражает, оттого и нет привычных мерок, которые можно было бы приложить к его творчеству. Даже собственные его свойства вступают в противоречие сами с собой. (далее…)