Книга — это орудие. Чтобы решить вопрос о том, приносит ли это орудие, в конечном итоге, вред или пользу человеческой личности и всему человечеству, — нужно сосредоточить внимание на тех условиях, в которых применяется книга. Но именно потому, что вопрос о пользе или вреде книги — это вопрос условий, она как орудие и является орудием света, свободы, справедливости, правды.

Эту великую и знаменательную истину работник книжного дела должен не только понять, но и почувствовать. Она должна до глубины души захватить его, потому что понять эту истину — это значит понять и оценить самого себя, свою работу, свою жизнь, ее смысл, ее самое внутреннее, глубокое значение. Пусть среди книжных богатств человечества существует и еще долго будет существовать заведомо много разной книжной дряни и требухи; пусть эта требуха пользуется особым покровительством властных или ловких господ, пользующихся ею в своих низменных целях, чтобы наводить туман на человеческое сознание, порабощать его, в тех же целях, путем культивировки обмана, мрака и невежества, пусть политические или социальные хозяева положения хотя бы даже сознательно и планомерно работают над производством и распространением своей тенденциозной и заведомо лживой «литературы» — все равно не им принадлежит будущее.

И не только будущее, но и настоящее. Давно сказано: «и если только останется на свете хоть один умный и честный человек и хоть одна умная, честная книга —даже этого будет достаточно, при некоторых социальных условиях, чтобы темный из темных и тихий из тихих уже понял свое положение и чтобы одна-единственная книга, говорящая правду, сильнее подействовала на него, чем сотня самых ложных и гнусных книг, принудительно распространяемых». Условия самой жизни заставляют людей вокруг нас отличать ложь от истины, нелепость и обман от правды. «Люди любят истину, — сказал когда-то Д. Г. Льюис, — не потому, что она истина, а потому, что на ней основываются те или другие мнения, которые считаются необходимыми для их счастья. Вот что составляет вечную природу прогресса человечества».

Тоже давно сказано, что ложь и несправедливость невыгодны огромному большинству людей и прежде всего трудящимся классам населения. Поэтому-то именно самые условия социальной жизни и борьбы, кипящей за их изменение к лучшему, делают миллионы людей крайне восприимчивыми к словам справедливости и истины. И правда: что такое истина, как не соответствие мнения с фактами, или, как выражается тот же Д. Льюис: «согласие выводов с чувствованиями»?

Сколько ни называй всенародное бедствие «недородом», а кровожадность Наполеонов и Тамерланов и их отродий «божественной» или «человеческой» «милостью», все равно факты от этого названия все-таки остаются фактами, и даже самые искренние мнения, им поддакивающие в этом, никому истиной не покажутся — факты, всем очевидные, в конце концов даже самых тупоумных людей заставят признать истину истиной, вопреки самым горячим уверениям тех, кто заинтересован в распространении лжи.

Если истина действительно страшная сила, так именно благодаря своему соответствию с фактами жизни и с интересами большинства, т. е. трудящихся классов. Сравнительно с книгой, сеющей ложь, книга, сеющая истину, действительно представляет собой страшную силу. Именно книга последнего типа и является такой книгой, которая необходима большинству человечества. Лишь благодаря сочувствию этого последнего книги, служащие истине, не сходят с читательского горизонта в течение веков и тысячелетий и получают громадное распространение. Еще многие тысячи лет тому назад книга в руках лучших представителей человечества сделалась одним из главных орудий их борьбы за истину и справедливость, и именно это орудие придало этим людям страшную силу. «Бойтесь, бойтесь кротких и невооруженных, если в их руках истина», — так советовал один средневековый проповедник средневековым гонителям истины. Далее, что такое справедливость?

В согласии со всеми великими религиями человечества, самая суть всякой человеческой справедливости, в формулировке Л. Толстого, сводится к одному основному правилу: «Не делай другим того, чего не желаешь, чтобы тебе самому делали». Иначе говоря, в формулировке поэта: «Живи и жить давай другим». Ту же идею современный философ (Г. Спенсер) формулирует так: «Всякий человек волен делать все то, что он хочет,лишь бы он не нарушал ничьей свободы».

Но ведь к этому-то и сводится самое страстное, задушевное желание всякого человека, за исключением тех, кто именно на нарушении чужой (политической, экономической и духовной) свободы и строит свое благополучие. Справедливость прежде всего необходима большинству человечества, т. е. опять-таки тем же трудящимся классам, его составляющим, и всякая книга, действительно служащая справедливости, не может не находить себе самого горячего отзвука в сердцах всех трудящихся и обремененных, всех оскорбленных и униженных. Таким образом, книга, являющаяся в их борьбе за свое существование носительницей истины и справедливости,— это и есть книга, представляющая собой страшную силу и могущественнейшее орудие в этой борьбе. Это и должны понимать и помнить все работники книжного дела.

Только такие книги представляют собой страшную силу, которая служит истине и справедливости, а все те, кто работает в противоположное направлении, обречены на бессилие, так как жизнь трудящихся классов, в конечном итоге, более или менее быстро опровергает их. Степень же этой быстроты зависит не от чего иного, как от сознательности читающей и мыслящей массы, от степени развития ее сознания. Поэтому работники книжного дела и все те, кто так или иначе причастен к книжным богатствам человечества, должны ясно и определенно относиться к книге как к могущественнейшему орудию борьбы за справедливость и истину. Они не могут не принимать в этой борьбе участия, не могут не служить, кто как может и где только может, той же справедливости и истине.

Н.А. Рубакин