С февраля 2014 г. во внешней политике России происходят серьезные изменения, ведущие к пересмотру основных внешнеполитических целей всего постсоветского периода. Они были инициированы реакцией российского руководства на падение режима президента Януковича в результате массовых протестов. Москва увидела в них спланированный на Западе государственный переворот, призванный нарушить сложившийся баланс сил в Европе в ущерб безопасности РФ и ее целям вовлечения Украины в проект «евразийской интеграции»58. Данная трактовка искажала суть произошедшего, игнорируя внутренние причин падения В. Януковича, и ориентировала на превентивное отражение не существовавших в реальности угроз для РФ со стороны НАТО и ЕС. В 2014 г. происходит стремительная конспирологизация российского видения мирового порядка.
В выступлениях высших должностных лиц РФ появляются оценки международной ситуации, которые ранее присутствовали лишь в маргинальном дискурсе. В этой картине мира США стремятся к глобальному доминированию и увековечиванию своего господства, сдерживая появление новых центров силы. Страны, несогласные с американским доминированием, подлежат сдерживанию и внутренней дестабилизации посредством «цветных революций» и «управляемого хаоса». Все «цветные революции», от свержения Милошевича в Сербии в 2000 г. до «арабской весны» в 2011-м и киевского Майдана в 2014-м, — это результат тайных спецопераций США и новая форма вооруженной агрессии60. Выдвигаются требования к США умерить претензии на глобальное доминирование и признать «зону привилегированных интересов» России на постсоветском пространстве, юридически оформив это признание новым договором о разделе сфер влияния («новая Ялта»). Фактически предлагается переоформить итоги распада Организации Варшавского Договора и самого СССР, закрепив за Россией право вето на действия Запада.
Новацией 2014–2015 гг. стала решимость реализовать эти установки с помощью не только дипломатических, но и военно-силовых инструментов. Стратегический курс на тесное партнерство с Западом и интеграции в западные институты в 2014 г. признается опасным, как создающий плацдармы влияния Запада на внутренние процессы в РФ. С 1990-х гг. конструктивные отношения с Западом считались жизненно необходимым условием для развития и безопасности РФ. Резкая российская реакция на кризис вокруг Украины продемонстрировала, что новым приоритетом теперь является блокирование расширения западного военно-политического и торгово-экономического влияния в бывшем СССР, даже несмотря на серьезные издержки. Между тем экономические возможности России недостаточны для того, чтобы навязать Западу требуемые Москвой изменения в глобальном миропорядке. По итогам 2015 г. Россия опустилась на 15-е место по размерам номинального ВВП (1179 млрд долл., в 2014-м — 1860 млрд, 10-е место), пропустив вперед Мексику (1187 млрд долл.). Доля России в мировых военных расходах после резкого роста в 2011–2015 гг. — 4,8%, доля США — 37%, а вместе с другими странами НАТО и Японией — почти 50%.
Решение о резком увеличении военных расходов было принято российским руководством в 2010–2011 гг. Президент Медведев в 2011 г. предложил увеличить военные расходы на 20 трлн руб. в течение 10 лет, повысив оборонный бюджет с менее чем 3% ВВП до более чем 4% ВВП. В тот момент подобное решение отражало осознание по итогам войны с Грузией необходимости модернизации вооруженных сил и оснащения их современной техникой. Военное противостояние с Западом не было приоритетом. Напротив, сотрудничество с Западом в оборонной сфере рассматривалось как важнейший фактор успеха модернизации российских ВС. Однако начавшаяся милитаризация российской экономики способствовала изменению политических приоритетов.
Политическое развитие России. 2014–2016 : Институты и практики авторитарной консолидации / под ред. К. Рогова. — Москва : Фонд «Либеральная Миссия», 2016. — 216 с