Главной проблемой преподавания предмета «философия» в современном образовании является то, что сама философия зачастую остается непонятой. Для огромного количества студентов нефилософских специальностей это лишь один из обязательных предметов, включенных в образовательный стандарт только ввиду претенциозной «классичности» российского университетского образования.

По факту оказывается, что философия – еще одна проходная дисциплина в ряду прочих, отличающаяся тем, что не имеет решительно никакой связи с реальностью, и пригодная только к тому, чтобы сотрясать воздух аудиторий и устрашать тех, кто с ней столкнется бессчётным множеством пыльных фолиантов, наполненных «мудростью тысячелетий». Печальнее всего в этой ситуации оказывается то, что такое отношение вполне оправданно – университетский курс философии зачастую не дает студенту ничего практически значимого, инструментального.

Если еще несколько десятилетий назад был какой-то стандартный набор мыслителей, известных каждому образованному человеку, и знания об отдельных направлениях можно было применить в светской беседе, то сегодня, ввиду ослабления идеологических скреп, сомнительным представляется и это. Историко-философское наследие огромно и сейчас, когда привилегированных направлений нет, происходит «обезличивание» философии.

О тех мыслителях и школах, о которых раньше нельзя было не говорить, сегодня говорят все меньше, но на смену им не приходит никто, потому как на подробное рассмотрение отдельных философских систем попросту не хватает учебного времени. Уложить сколь-нибудь приличный курс истории философии в один или, в лучшем случае, в два семестра не представляется возможным. В результате, балансируя между, мягко говоря, скромным количеством часов и необходимостью соблюсти стандарт, дав какое-либо общее представление о философии, преподаватель зачастую вынужден ограничиваться общим описанием основных периодов. А если и звучат какие-либо имена, то все сводится к краткому изложению мыслей какого-либо более-менее известного философа и к тому, как этот философ решал какую-то важную для него проблему. Использование подобного подхода, в принципе, нормально для науки, но совершенно недопустимо для философии.

Речь здесь идет вовсе не о том, что философия не является наукой, но о том, что философия – это, в первую очередь, нечто иное в отношении к остальным формам знания, и только потом наука. Успехи постпозитивизма показали, что наука без философии невозможна, но без чего невозможна философия? И что вообще такое философия? Можно, конечно, сказать, что философия – это мировоззрение, но в первую очередь нас интересуют не все мировоззрение как таковое, но скорее его наиболее глубокая, невыразимая часть, являющаяся его чувственным ядром.

Движущей силой философии как мировоззрения всегда являлось «удивление» человека самому факту своего бытия, которое сливается в единое целое с ощущением загадочности и таинственности окружающего нас мира и может принимать форму сакральных и даже нуминозных переживаний. В различных философских и религиозных системах описываемое переживание может называться и описываться по-разному, как «экзистенция», как «присутствие», либо как акт непосредственного соприкосновения и даже слияния со смыслом, идеей, миром или Богом. «Удивление» является источником, основанием и сутью философии вообще, и философии как мировоззрения, в частности. Полагаю, что восстановление чувства «удивления» законам Мироздания и является главной целью философии. Говоря о философии, мы обычно подразумеваем нечто дискурсивное и рациональное, однако, дискурсивность и рациональность должны пониматься не как сущность, но как средство.

Бесконечная гонка философии за истиной, результатом которой становится постановка все новых и новых вопросов, на которые нет и не может быть ответа, представляет собой то, что мы понимаем под методом философии. Посредством размышлений и обсуждений, пытаясь ответить на одни вопросы, мы ставим перед собой новые, более неприступные, и сталкиваемся с парадоксами, которые, казалось бы, окончательно разрушают наши надежды на установление какой-либо конечной истины. Однако, именно разрушение надежд на установление и выражение истины, осознание тщетности попыток найти ответы на выдвигаемые нами вопросы и разочарование в дискурсе приводят нас к решимости сделать шаг за грань общезначимого, выйти за его пределы привычного.

Таким образом, целью философии, является ни что иное, как такая перестройка собственного дискурса, которая позволит выйти за его пределы, слившись с тем «иным» к которому мы так отчаянно стремимся. Процесс перестройки внутреннего дискурса представляет собой постоянное внесение в него правок, являющихся результатом размышлений над дискурсом внешним, представляющим собой окружающий нас мир. Неудивительно, что наиболее полезным оказывается «подглядывание» в чужие, более сложные и развитые дискурсы, которые могут содержать тот самый «кусок кода», который позволит нам продвинуться в написании собственного. «Подглядывание» представляет собой ничто иное, как ознакомление и вникание в мировоззрение других людей.

Происходить оно может как непосредственно – в результате личного общения, так и опосредованно – к примеру, посредством чтения письменных трудов. Очевидно, что если наша главная цель – это конструирование дискурса определенной структуры, то мы не можем построить его, просто свалив в кучу случайные идеи: нам необходимо иметь представление о том, как их можно совмещать и что из этого может получиться. И лишь имея некоторый опыт конструирования отдельных блоков мировоззрения, мы можем целенаправленно искать и перестраивать под наши нужды идеи других людей. И это именно то, чем занимается философия как наука – анализ и синтез различных идей и концептов и, по возможности, разработка новых паттернов дискурсивного проектирования.

Проблема преподавания философии заключается в том, что у студентов зачастую недостаточно опыта, чтобы выделить из предложенных им идей те, которые они могли бы успешно интегрировать в свое собственное мировоззрение. Эти идеи просто не имеют никакого отношения к их миру, не находят в нем никакого отклика и остаются просто непонятной, оторванной от жизни болтовней. И отсюда следует один простой вывод: философию нельзя преподавать как науку. По крайне мере, не тем, кто не имеет о ней никакого представления и уж точно не в виде полугодового обезличенного курса. Более логичным было бы преподавать философию как мировоззрение.

Позволить профессорам рассказать, как и откуда взялось их собственное мировоззрение, как они приходили к тем или иным умозаключениям, и в контексте каких событий у них возникали те или иные вопросы. Только рассказывая о том, как ты сам видишь мир, и что тебе близко – можно помочь другим взглянуть на мир по- своему. Тем более, что как бы нам того не хотелось, в философии нет лучших и худших школ, как нет и ни одного обязательного к ознакомлению учения или направления. Ни один текст и ни одно учение не смогут принести пользу каждому. Заученный наизусть пересказ идей Канта принесет не больше пользы, чем стихотворение, а несколько вырванных из контекста абзацев Экхарта, Аквината или Паламы могут навсегда извратить и без того искаженное представление о религии. Знание сотен традиций может не привести ни к какому результату, и в то же время всего один коан может помочь постичь дзен.

Р.М. Трусов