Поминки; посольские дары; роспись поминок; Крымское ханство; Дорофей Остафьев; Олферий Кузовлев.

Рассматривается вопрос о значении выплаты поминок в русско-крымских дипломатических отношениях в XVII в. На примере росписи поминок 1636 г. показана важность этого источника для изучения характера дипломатических связей с Крымом, внутренней истории ханства и экономического положения России. Для эпохи Средневековья характерна практика преподнесения посольских даров. Это была одна из процедур дипломатического этикета, в процессе которой стороны обменивались различными «диковинками» – дарами природы, показывающими богатство государства, и произведениями человеческих рук, демонстрирующими искусность его мастеров.

Традиция преподнесения друг другу подарков уходит корнями в древние представления о том, что «даритель и одариваемый вступают между собой в особую, магическую по природе связь, способствующую прочности и действенности контракта. Принятый дар гарантировал безопасность дарителя…, а при одаривании подсознательно учитывалась и та сверхъестественная угроза, которую таит в себе невозмещенный подарок» [11, с. 127]. Дары наполняли сокровищницы правителей. В Музеях Московского Кремля сохранилась огромная коллекция посольских даров, которые в течение нескольких столетий привозились иностранными послами ко двору русского царя [12].

Если в отношениях с европейскими государствами вопрос о дарах был рутинной составляющей дипломатического обмена и обычно не вызывал крупных споров, то в связях с Крымом дело обстояло иначе. Прежде всего, эти дары не были взаимны. Крымские дипломаты «привозили в Москву лишь аргамаков (порода лошадей), но в обратном направлении поминки отправлялись целыми обозами: везли меха и шубы, сукно, предметы вооружения, моржовую кость, охотничьих птиц, драгоценную посуду, медные котлы и многое другое вплоть до серебряных пуговиц» [11, с. 129-130]. Кроме того, получение поминок воспринималось современниками как право крымской стороны, причем не только хана, но и довольно обширных кругов татарской знати [10, с. 249]. В то же время, поминки, посылаемые из Москвы в Крым, воспринимались сторонами по-разному.

Отчасти поминки являются реликтом зависимости русских князей от правителей Орды [6, с. 419; 10, с. 242]. С другой стороны, с утверждением формально равноправных отношений между наследником Орды – Крымским ханством – и Московским государством, устанавливаются регулярные дипломатические отношения, которые предполагали постоянный обмен посольствами, а вместе с ними и обмен подарками, как важной части дипломатического этикета [10, с. 243]. Однако крымские ханы упорно отрицали равноправие русских государей, которые «даже через столетие после падения ордынского ига признавали свое неравноправие по отношению к «перекопским царям». В то же время жестко пресекались любые попытки крымской стороны истолковать это символическое неравенство как политическую зависимость (вассалитет) и тем более – как прямое подданство» [11, с. 13, 26]. Крымская сторона откровенно настаивала на том, что «московские государи платят поминки, боясь татарских нападений… что поминки есть дань», которую должны платить в установленном крымцами размере [6, с. 203]. На протяжении XVI-XVII вв. два государства находились в состоянии почти постоянной войны, причем война эта угрожала главным образом русским землям [6, с. 17, 67-80, 150-159, 204222, 228-237, 312-326, 332-357, 427-433; 1, с. 295-296; 9, с. 164-165]. До появления в XVIII в. в Крыму русских войск татары совершали опустошительные набеги на южную окраину Московского государства, разоряя селения и уводя людей в плен с целью их дальнейшей перепродажи в качестве рабов [3]. В этих условиях русское правительство должно было ценить даже тот хрупкий и неполный мир, которого можно было добиться дипломатическими методами. Одним из таких методов являлась ежегодная, за редким исключением (1619, 1644 и 1645 гг.) [6, с. 439], отправка крымскому хану и его ближним людям поминков [6, с. 437]. С точки зрения московской дипломатии, поминки являлись орудием нажима на политику ханства за счет подкупа хана и его приближенных, «что в отношении с остальными государствами Востока и Запада было абсолютно недопустимо» [11, с. 128].

На почве поминок русские посланники нередко подвергались давлению и третированию со стороны крымской власти [6, с. 203; 2]. Хан и его ближние люди заставляли их под угрозами и пытками пересматривать размеры причитающихся им дач. На пути в Бахчисарай и непосредственно в Крыму русские посольства подвергались ограблениям. Это приводило к тому, что тема поминок постоянно присутствует в русско-крымских переговорах. Исследователи, касавшиеся этой темы, в основном констатируют позиции сторон по этому вопросу. Первым, кто составил перечень русских посольств и сумм уплаченных ими поминок в первой половине XVII в., был А.А. Новосельский. Он же поставил вопрос о взаимосвязи размеров поминок и характера отношений Москвы с Крымом [6, с. 437-442]. Собственно состав, размер и адресаты привозимых русскими посольствами поминок ранее не исследовались. На примере нескольких посольств состава и размеров поминок лишь отчасти коснулся Новосельский [6, с. 439-441]. Между тем в крымских делах есть немало документов, позволяющих детально исследовать этот вопрос. Они интересны и с точки зрения истории дипломатии – в какой степени соответствовали действительности мнения о размере и качестве поминок, которыми обменивались дипломаты, – и с точки зрения внутренней истории Крымского ханства, и, наконец, с точки зрения возможностей русской казны. Надо учитывать, что на содержание крымских посольств в Москве и русских посольств в Бахчисарае государева казна также тратила значительные суммы 2 [6, с. 442].

По наблюдению Новосельского в составе всех поминок есть общие черты. Они состояли «из денежной части и рухляди, части, входившие в оклад и внеокладные. К последним принадлежали суммы и рухлядь по особым “запросам”, “для обновления”, т.е. по случаю вступления на престол нового царя. Сверх того, посланники брали с собой из Москвы некоторое количество рухляди “в запас”» [6, с. 439]. Единственная на сегодняшний день полностью опубликованная роспись поминок хану Джанбек Гирею 1633 г. издана Ф.Ф. Лашковым [4, с. 29-41; 5, с. 59-71]. Посланники Т. Ансимов и К. Акинфиев в 1633 г. прибыли к хану по причине нападения нурадына Мубарек Гирея на Московское государство. На приеме у хана была достигнута договоренность о мире, дана шертная запись и оформлена роспись поминок, по которой последующие ханы требовали из Москвы денег [5, с. IX] и не имели права ее нарушать. Однако в дальнейшем состав этой росписи расширился [6, с. 440]. Следует отметить, что посланники Ансимов и Акинфиев в 1633 г. прибыли в Бахчисарай без поминок. Их главной задачей было договориться с ханом о мире и размере поминок, которые будут привозиться последующими посланниками. В условиях острого дипломатического кризиса середины 30-х гг. XVII в. обстановка на южной окраине Московского государства отмечена достаточно большой активностью татар [6, с. 236]. Вместе с тем, 1635 и 1636 гг. характеризуются отсутствием татарских нападений, с одной стороны, в связи с давлением на хана Инайет Гирея татарских мурз и его стремлением к независимости от турецкого султана – с другой [7, с. 371, 375-376]. В 1636 г. готовилось к отправлению в Крым посольство Д. Остафьева и О. Кузовлева. По данным Новосельского, основной состав поминок этого посольства оставался «в том же размере, как и за предшествующие 4 года – 10 052 руб. с полтиной. Кроме того, было дано “в запас” рухлядью на 200 руб., по новой росписи прибавлено 35 руб. 25 алт. 2 д. и на ближних людей по “запросу” на 1300 руб.». Тем самым, к основной части было прибавлено 1585 руб. 23 алт. 2 д. Общий размер поминок составил 11 638 руб. 6 алт. 4 д. [6, с. 253-254]. В своих данных о размере поминок Новосельский руководствовался выписками Посольского приказа 3 .

Однако существует подробная роспись поминок посольства Д. Остафьева и О. Кузовлева4 . Она по своему составу очень схожа с росписью, опубликованной Лашковым, но в то же время в ней есть отличительные особенности. Понастоящему она будет интересна при сопоставлении с другими росписями, но уже сейчас можно сказать, что внимание исследователя здесь привлекает не только состав присылаемых изделий, но и их стоимость, и количество для каждого представителя крымской знати. Отчетливо прослеживается иерархический принцип распределения поминок, а с ним и структура власти в Крымском ханстве. Но если «вещественное содержание поминков за 1474-1685 гг. эволюционировало незначительно», то «денежная часть поминков росла более динамично, нежели материальная; наряду с политической конъюнктурой на их рост в рублевом исчислении влияла постоянно действовавшая инфляция» [8, с. 53]. В виду этого, интересно проследить, как менялись цены на тот или иной спектр присылаемых подарков. Теперь проанализируем содержимое двух росписей – 1633 и 1636 гг. По своей структуре они очень схожи.

Если наложить их одну на другую, то получится, что перечни лиц, которым полагались поминки, одинаковы. В целом состав адресатов выглядит так: хан, мать хана, его жены-царицы («бóльшая», «другая», третья и четвертая), две сестры, дочери, «бикечи» («бóльшая», «другая», третья и четвертая, особо приближенные к хану наложницы), «валухи» (евнухи), четыре «комнатных» человека. За ханом и его приближенными следуют калга и нурадын, а за ними их жены-царицы (у каждого есть «бóльшая» и «другая» царица). После них идут ближние люди, каждому из которых расписана своя дача (в каждой росписи по 98 чел). В числе ближних людей значатся представители различных знатных фамилий, играющих в политической жизни ханства весомую роль (Ширинские, Сулешовы, Мангицкие и др.). В росписи 1636 г. есть добавления «сверх прежние росписи» для хана, калги и нурадына, включая сына хана, его дочь и третью сестру. Кроме того, добавки посланы сыну и матери калги, матери нурадына и ближнему человеку Маметше аге. Объемы вручаемых каждому члену ханского дворца подарков также одинаковы.

Естественно, чем выше статус адресата поминок, тем бóльшую долю он получает. Различия росписей связаны уровнем цен на предметы в составе поминок. В поминках хану за 1633 г. нагольная соболья шуба с золочеными и серебряными пуговицам стоит 120 руб., цена на ту же шубу в росписи в 1636 г. составляет 156 руб. с небольшим. Пластинчатая кунья шуба в 1633 г. – 20 руб., в 1636 г. – 45 руб. с небольшим. Нагольная соболья шуба для матери хана в 1633 г. – 25 руб., в 1636 г. – 33 руб. с небольшим. Цены на партии изделий в 1636 г. увеличены в два раза по сравнению с 1633 г. 10 шуб «хрептов бельих» в 1633 г. стоили 40 руб., а в 1636 г. – более 60 руб. 10 шуб «черев бельих» в 1633 г. – 20 руб., в 1636 г. – более 40 руб. Два пуда «рыбья зубу»: в 1633 г. – 35 руб., в 1636 г. – 32 руб./пуд. Это перечисление можно продолжать, но и сейчас видно, что объем поминок, установленный в 1633 г., в целом остается таковым и в 1636 г., но цены при этом значительно разнятся в сторону повышения. Известно, что обычным местом в процедуре передачи поминок были жалобы крымцев на их качество: «…По делу де так, што де их и дачи лутчею де шубу привезут, взглянуть не на што, лишь на одну правую полу посмотрит» 5 . За столь короткий промежуток времени, от 1633 до 1636 г., инфляция не могла сыграть определяющей роли в двукратном увеличении стоимости поминок. Повышение цен на изделия обусловлено определенными шагами московской стороны по улучшению их качества, что в свою очередь отражало ее заинтересованность в итогах переговоров.

1. Виноградов А.В. Русско-крымские отношения. 50-е – вторая половина 70-х годов XVI века. М., 2007.

2. Жуков В.Д. К вопросу о судьбе посольства Ивана Фустова и Ивана Ломакина в Крым в 1639 г.: «заемные кабалы» рядовых членов посольства и их оплата Московским государством // Русь, Россия: Средневековье, Новое время. Вып. 3. М., 2013.

3. Жуков В.Д. Общая милостыня: Выкуп пленных Московским государством из Крыма в середине XVII в. // Родина. 2014. № 11.

4. Лашков Ф.Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и в XVII вв., хранящиеся в Московском Главном архиве Министерства иностранных дел // ИТУАК. 1890. № 10.

5. Лашков Ф.Ф. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и в XVII вв., хранящиеся в Московском Главном архиве Министерства иностранных дел. Симферополь, 1891.

6. Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII в. М.; Л., 1948.

7. Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в. М., 2005.

8. Фаизов С.Ф. Поминки«тыш» в контексте взаимоотношений Руси-России с Золотой Ордой и Крымским юртом (К вопросу о типологии связей) // Отечественные архивы. 1994. № 3.

9. Флоря Б.Н. Османская империя, Крым и страны Восточной Европы во второй половине 30-х – 40-х гг. XVII в. // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. Часть I. М., 1998.

10. Хорошкевич А.Л. Русь и Крым: от союза к противостоянию (конец XV – начало XVI в.). М., 2001. 11. Юзефович Л.А. Путь посла. Русский посольский обычай: обиход, этикет, церемониал (конец XV – первая половина XVII в.). СПб., 2007. 12. Gifts to the Tsars: 1500-1700, Treasures from the Kremlin. New York, 2001.

В.Д. Жуков