Чем вызвана необычайная популярность идеи справедливости? Очевидно, тем, что справедливость касается определенных фундаментальных качеств человеческой натуры: социального существования человека и его в принципе про-общественной (просоциальной) ориентации. Социальное бытие человека означает, во-первых, что люди всегда живут и действуют в окружении других, находятся в каких-то отношениях с другими — реальными, воображаемыми или даже виртуальными,— но никогда не живут обособленно.

От рождения и до смерти нас окружают какие-либо другие. Мы вместе с ними или только рядом с ними; с ними или против них; в сотрудничестве, конкуренции, конфликте, борьбе; в дружбе, доверии, солидарности, зависти и ненависти; мы отождествляем и соотносим себя с теми, о которых мыслим— «они». Как пишет Юзеф Тишнер: «…Мы живем всегда с кем-то, при ком-то, рядом с кем-то, против кого-то, для кого-то» [Tischner, 2006: 68].

Межчеловеческое пространство образовано через различные отношения, отнесения одних людей к другим. Во-вторых, даже когда мы остаемся наедине, даже если в реальном и материальном смысле пространство вокруг нас оказывается пустым, содержанием нашей жизни и дальше остается ориентация на других. С ними мы постоянно ведем «внутренний разговор» [Archer, 2000], руководствуемся навязанными ими правилами или бунтуем против них, выражаем и передаем полученные от них знания, убеждения и воззрения, или отвергаем их; представляем себе их реакцию на наши действия, испытываем за них гордость или стыд.

В-третьих, межчеловеческое пространство беспрестанно меняется благодаря возникновению все новых и новых конфигураций межчеловеческих отношений. Оно находится в беспрестанном процессе становления [Sztompka, 1991]. Это относится как к уровню общности, в которой сети отношений разрастаются или распадаются, так и к уровню индивида, на котором его «личная» сеть включает одних людей, избавляет его от других, окружает нас от рождения и до смерти неким «хороводом», как выразил это в поэтической интуиции Марек Грехута 1, а теоретически обобщил Рай Пал 2, когда ввел понятие «социального конвоя» [Pahl, 2000: 2]. В-четвертых, любые социальные образования (группы, сообщества, ассоциации, институты, национальные государства, глобальное общество) существуют реально только потому, что, и только до тех пор, пока между их членами присутствуют реальные связи и взаимные отношения.

Иначе говоря, пока их заполняет какое-то межчеловеческое пространство. Когда Петер Ворсли 3 писал провокационно, что только в наше время человечество существует реально, а не только в воображении поэтов и философов, он имел в виду, что только процесс глобализации позволил формировать подлинные отношения, зависимости, связи между людьми поверх всех границ и континентов, регионов и государств [Worsley, 1984]. Эти четыре онтологических тезиса можно обобщенно выразить в следующем простом определении: общество — это все, что совершается между людьми. Или, иными словами: общество— это поле межчеловеческих отношений в непрестанном процессе становления. Что касается второго фундаментального свойства человека— естественного способа отношения к другим,— то существуют две противоположные позиции или точки зрения: циничная и романтичная.

При первой— человека воспринимают как существо эгоистичное и антисоциальное, чей индивидуализм должен только обуздываться посредством введения в действие культурных норм в ходе социализации и социального контроля. В философии хорошим примером выражения этой идеи является Томас Гоббс, а в классической социологии— Эмиль Дюркгейм.

Противоположная точка зрения определяет человека как существо в сущности просоциальное 4, естественными импульсами которого являются симпатия, солидарность и сочувствие, и только нечеловеческие социальные условия могут такие рефлексы подавить, привести к изоляции от других, эгоцентризму, конфликту и борьбе. Так, например, воспринимает «природную сущность» человека Карл Маркс в теории отчуждения [Fromm, 1966].

Но для нас в данном контексте важно то, что независимо от происхождения— как навязанная культурой позиция или как врожденная тенденция— людей отличает <от животных> наличие нравственных побуждений, обязывающих их проявлять заботу о благе других, или, во всяком случае, принимать во внимание их благо в своем поведении [Wilson, 1993].

П. Штомпка