Эмиссия в первые годы Советской власти

Пролетарскому государству легче восстановить свою валюту, чем капиталистическому государству, где это является гораздо более сложной задачей, так как натыкается на хищнические интересы денежного капитала. Почему же Советская власть не восстановила твердую валюту в первые же месяцы своего существования? Были ли сделаны подобные попытки и если были, то почему они не удались? Несомненно, у многих читателей на эти вопросы явится готовый ответ, что Советская власть и не думала заниматься этим вопросом, что она сознательно печатала бумажные деньги для того, чтобы окончательно экспроприировать капиталистов, что политика первых лет Советской власти была направлена к непосредственному введению коммунизма, в ожидании близкой мировой революции.

Такое объяснение будет, однако, совершенно неверным. Только в разгар гражданской войны, когда выяснилось, что она еще долгое время будет продолжаться, были окончательно оставлены всякие попытки к реформе государственных финансов, и только весной 1921 года, т.-е. как раз перед переходом к новой экономической политике, было решено окончательно уничтожить все денежные налоги. До этих пор не прекращались попытки к реформе государственных финансов, в особенности в первое время Советской власти, когда Народным Комиссаром Финансов был тов. Гуковский.

Первые попытки к реформе государственных финансов в смысле прекращения эмиссионной политики, которая, несомненно, ложилась всей своей тяжестью на рабочих и крестьян, были сделаны еще в конце 1917 года. Тогда проектировался, по инициативе тов. Ларина, целый ряд налогов на крестьянское хозяйство, которые могли бы дать, по предположению автора, значительные средства, но эти проекты было решено, по рекомендации тов. Ленина, прежде всего провентилировать перед лицом происходившего в это время крестьянского съезда.

Представленные на съезде крестьяне были, однако, решительно против этих проектов, причем в особенности указывалось на недопустимость обложения земли, согласно недавно принятому основному закону о социализации земли, который заключал в себе пункт о запрещении всяких прямых или косвенных платежей за экспроприированную у помещиков землю. Так эти налоги и не были введены, а они могли бы дать известные средства и повести к уменьшению эмиссии. В 1918 году была сделана новая попытка к реформе подоходного налога, который был введен в 1916 году и почти ничего не давал, благодаря тому, что поступления исчислялись в падающей валюте.

Были введены новые чрезвычайно высокие ставки, но падение валюты съело все эти попытки. Наконец, во второй половине 1918 года была испытана новая форма обложения, которая до тех пор вошла в употребление местных советов. Речь здесь идет об известном десятимиллиардном налоге, который взимался в форме контрибуции на имущие классы. Сумму в 10 миллиардов, по тому времени громадную, с самого начала вовсе и не предполагалось собрать целиком, но такие большие размеры были установлены, чтобы наибольшее количество поступало бы именно в пользу Центрального Правительства. Вся эта сумма была распределена между губерниями; губернии, в свою очередь, распределили между уездами. Всего было собрано около 2-х миллиардов рублей, сумма по тому времени очень большая. В это же время был произведен целый ряд реформ в области бюджетного дела в смысле его упрощения, т ак как новые власти на местах лишь с большим трудом усваивали сложную бюджетную технику.

К этому времени относится попытка регулировать курс нашего рубля на иностранных биржах. Интересно отметить, что в этот момент (в 1918 году) курс нашего рубля за границей был значительно выше, чем внутри страны. Наконец, осенью того же 1918 года был выработан проект о натуральном налоге, который был утвержден, но на практике не применялся, так как фактически его заменила продразверстка—взимать налог еще помимо нее не было возможным. Одновременно Наркомфином велась в это время борьба за повышение твердых цен, опять-таки с целью увеличения доходов государства, давших бы ему возможность прекратить эмиссию. Однако, все эти попытки оказались безуспешными, попытки остановить работу печатного станка были разбиты все более и более разгоравшейся гражданской войной, которая требовала громадного количества средств, которые не могли быть взяты никакими налогами. Теоретически, конечно, можно было бы изобрести такие налоги, так как эмиссия откуда-то доставляла средства, но, в действительности, это было совершенно невозможно в атмосфере ожесточенной гражданской войны.

Колоссальный недостаток эмиссионной системы представляет то обстоятельство, что она всей своей тяжестью ложится на рабочих и крестьян. Но она одновременно экспроприировала у буржуазии остатки ее прежних запасов, которые не могли быть отобраны у нее даже такими чрезвычайными мерами, как контрибуции и единовременный десятимиллиардный налог. При этих налогах все-таки можно было скрыть имущество, но \ эмиссия, понижая ценность денег, одновременно лишала всякой ценности спрятанные буржуазией запасы, конечно, если они не были превращены в золото или иностранную валюту. Но запас того и • другого в руках населения был сравнительно не велик. Поэтому фактически не понадобилась та мера, которая предлагалась тов. Лениным весной 1918 года, именно аннулирование денежных знаков прежних систем. Они были фактически аннулированы, и когда в конце концов уже в 1921 году эта мера была проведена, она имела только счетное значение, так как позволила разделаться с совершенно уже обесцененными деньгами.

С другой стороны, гражданская война требовала таких тяжелых жертв от населения, что уплата эмиссионного налога была далеко еще не самой тяжелой жертвой. Ставка была слишком велика, чтобы можно было говорить о временных лишениях. Кроме того, в момент, когда буржуазные классы были целиком экспроприированы, когда вся торговля и вся промышленность и, наконец, все дома были национализированы, не оставалось больше никаких, источников обложения, кроме обложения рабочих и крестьян, а эмиссия была самым легким техническим средством для этой цели.

Наконец, в это именно время, когда под влиянием эмиссии денежное хозяйство стало исчезать, и мы стали переходить к натуральному хозяйству, вопрос в теории ставился и разрешался совершенно иначе, чем в прежние времена. Как раз в это время сложилась и окрепла теория, что продразверстка и товарообмен представляют собой нормальную форму отношений между городом и деревней, причем вся эпоха получила название эпохи военного коммунизма. Таким образом, в это время обойтись без эмиссионной политики и, в особенности, перейти на новые рельсы упорядоченной денежной системы, после того как эмиссия досталась нам в наследство от империалистической войны, было совершенно невозможно. И в действительности эмиссия сделалась одним из главных источников существования для Советской власти и особенно в первые годы.

Особенно тревожное состояние испытывали руководители, финансового ведомства в первые месяцы Советской власти. Денежные затруднения были особенно сильны в первые же недели после Октября. Не хватало средств для уплаты жалованья рабочим; рабочие экспедиции заготовления государственных бумаг были настроены вра- жебно против Советской власти и пред’являли всевозможные требования, грозя прекращением работы, а несколько дней подобной забастовки в эпоху первых дней Советской власти могли бы повести к чрезвычайно серьезным осложнениям и даже грозили ее существованию. Интересно отметить факт, о котором теперь многие совершенно забыли, а многие и вовсе о нем не знают, что в первые дни «правительство Смольного института», как называли тогда Советскую власть белогвардейцы, намекая на ее слабость, не имело даже денег на бумагу и чернила для Совета Народных Комиссаров.

Деньги можно было получить в Государственном банке, но чиновники этого Банка бастовали, а младшие служащие, хотя и держали себя нейтрально, но именно для того, чтобы не вызвать их недоверия и, быть может, забастовки, приходилось считаться с их недоверчивостью. Был издан специальный декрет об ассигновании 10-ти миллионов для канцелярских нужд Совета Народных Комиссаров, была заказана специальная печать для вновь назначенного управляющего Госбанком тов. Осинского, этой печатью были опечатаны входы в кладовую, и тогда только эти 10 миллионов могли были быть выданы без всяких осложнений.

И я хорошо помню, с каким торжеством первые 5 миллионов из этих 10-ти были привезены в помещение Совета Народных Комиссаров. Для расходования этих денег были выработаны специальные правила и поставлен специальный караул, куда входил один из счетчиков Госбанка. Теперь смешно вспоминать все эти подробности, но они хорошо характеризуют финансовые трудности Советской власти в первые дни ее существования. Другой пример финансовых затруднений. Управляющий экспедицией заготовления государственных бумаг, покойный М. К. Лемке, впоследствии сделавшийся коммунистом, но бывший в это время эс-эром и при том довольно злостным, все время терроризировал Советскую власть, что по техническим причинам денег не хватит, что необходимо пустить в обращение в качестве денег облигации «Займа Свободы» в большом количестве, лежавшие в экспедиции. И, действительно, мелкие купюры этого займа, против которого во время его выпуска мы вели отчаянную агитацию, были выпущены в обращение и даже по номинальной цене. Одной из причин было то, что эти мелкие купюры принудительно распространялись среди служащих и рабочих,-и изъятие их из аннулирования (декр. об аннулировании займа был принят ВЦИК’ом 3-го января 1918 года) несколько облегчило положение этих слоев трудящихся.

Не меньшие затруднения испытывались и в провинции. В Москве, которая в то время еще не была столицей, первые 10 миллионов были взяты в порядке экспроприации и ареста управляющего конторой Госбанка, который не хотел давать денег без приказа из Петербурга, а в это время в Петербурге Совнарком сам сидел без денег. В других местах также возникали подобные затруднения. Но мало-по-малу эти технические трудности были преодолены, и печатание денег пошло усиленным темпом. При эвакуации из Петербурга выяснилось, что существуют новые образцы денег, заготовленные еще Керенским, именно на случай эвакуации из Петербурга. Они были эвакуированы в Пензу, где была оборудована новая типография для печатания дензнаков. Первоначально предполагалось, что эти новые деньги и будут выпущены для замены старых, которые предположено было вовсе из’ять из употребления, с целью ущемления буржуазии (упомянутый уже проект тов. Ленина). Было заготовлено уже несколько миллиардов, но как раз в это время, в начале 1919 года, была восстановлена Советская власть на Украине, а дензнаков не хватало и для прежней территории.

На Украине в это время денег почти вовсе не было. Собственная типография давала очень мало, и ее не расширяли, так как предполагалось единство денежной системы, а Москва давала так мало, что требования комиссариатов удовлетворялись лишь в очень незначительной степени. Странную картину представляло заседание украинского Совнаркома в момент прибытия денег из Москвы.

Денег было чрезвычайно мало, и они распределялись после жестокой борьбы между комиссариатами. В конце концов, в Москве отказались от мысли проводить замену старых денег новыми, «пензенки» были выпущены в обращение, вместе со старыми дензнаками, и денежный кризис на некоторое время был ликвидирован. Конечно, только на некоторое время. Рост территории в это время приводил к значительному увеличению требований на денежные знаки.

Другие источники доходов за это время почти вовсе прекратили свое существование. И если в Москве еще обсуждался и утверждался бюджет, то это было простой и ненужной формальностью, от которой почти совершенно отказались в 1920 г., когда бюджет и вовсе не был утвержден. Дефицит (недостаток) в бюджете был огромный. За весь 1918 год дефицит составлял около 66,6°/о, за 1919 год—77,3%, за 1920 г.—86,9°/о, 1921 г.—84,1%. Это, однако, только по утвержденным или не утвержденным предположениям, так как бюджет представляет собой обычно план хозяйства, перечень государственных доходов и расходов на определенное время, большей частью на 1 год. О действительном же лоло- жении вещей можно судить только по отчетным данным.

Между тем в этой области дело обстояло у нас исключительно плохо. Для бюджетов 1918—1921 г.г. не только не существует окончательных отчетов о действительном исполнении сметных росписей, но нет и сколько- нибудь достаточных предварительных данных о поступлении государственных доходов и о производстве расходов. Поэтому очень трудно иметь действительное представление о бюджетах этого времени; повидимому, действительный дефицит был значительно больше, и в сущности можно сказать, что эмиссия являлась одним из самых больших источников доходов, хотя и далеко не самым главным, как мы увидим дальше. Один из бюджетных специалистов попробовал сравнить эти бюджеты с бюджетом мирного времени. Получилась следующая таблица (в миллионах золотых рублей):

Отсюда получается, что, например, в 1920 году мы получили всего 1 / 2% дохода мирного времени, а израсходовали менее 4 1 /2. Сам составитель этой таблицы (С. А. Голованов) указывает, что такие результаты получились только потому, что все исчисления бюджетов 1918—1921 г.г. переведены в товарные рубли по одному общему для каждого года бюджетному индексу (указателю), составленному на основании вольных цен и потому совершенно неприменимому к сметным исчислениям, составленным на основании твердых цен.

А каждый, вероятно, помнит, что твердые цены этого времени значительно, в несколько ра з, отличались от вольных цен. Кроме того, здесь далеко не учтены те очень большие доходы, которые мы получили от продразверстки (в 1921 г. от продналога), и, затем те предметы материального снабжения, к а к — т о медь,’ уголь, дрова, мануфакт ура, промышленные продукты и полупродукты, которые распределялись, большей частью, бесплатно и которые, тем не менее, представляют огромную ценность.

Доходы от эмиссии т а кже не учтены в э тих бюджетах, т ак к ак мы научились учитывать эмиссионный доход уже в более позднее время (да и то очень несовершенно). Поэтому сейчас трудно судить об относительном значении того или другого вида дохода. Несомненно, что доходы от налогов и другие нормальные доходы были еще меньше, чем э то было исчислено в бюджетах, т ак как они поступали уже в чрезвычайно обесцененном виде. Эмиссия, несомненно, была одним из серьезных источников дохода.

Вместе с тем очень важную роль играли доходы от продразверстки и продналога, а т а кже доходы от предметов материального снабжения, все равно были ли они произведены вновь или взяты из старых запасов. Однако, как об этом уже приходилось.говорить, доход от эмиссии не мог быть все время поддерживаем на одном уровне и с каждым годом становился все меньше и меньше. Главные сливки с э того вида доходов были уже сняты царским правительством и правительством Керенского, и нам приходилось пользоваться уже остатками.

При этом здесь были очень большие колебания по отдельным месяцам. Так, по этим исчислениям больше всего было получено доходов от эмиссии в январе 1917 года, именно 677,4 мил. рубл. и меньше всего в июне 1921 года—только 2,8 милл. руб. (время голода в Поволжье). Так как здесь исчислены средние месячные данные, то по ним можно вывести и среднюю годовую. При этом окажется, что реальная ценность эмиссии даст следующие цифры (в милл. довоенных рублей):

Разумеется, всем этим вычислениям, основанным на средних данных и вычисленных очень приблизительным путем, не следует придавать очень большого значения и их следует считать весьма и весьма приблизительными. Но все же они гораздо более близки к действительности, чем вышеприведенные данные С. А. Голованова, нереальность, абсурдность которых видна с первого взгляда. Если присоединить к доходам от эмиссии еще доходы от продразверстки и продналога и от материального снабжения, то в общем итоге получится цифра не менее 800—900 миллионов золотых рублей, в среднем за эти годы, что гораздо более близко к действительности, чем тот абсурдный вывод, будто в 1920 году мы получили всего 19 1 / 2 милл. рубл. дохода. Мы не будем больше утомлять читателя вычислениями, так. как, все равно, точные вычисления действительных доходов и расходов этого времени дать чрезвычайно трудно. Но, во всяком случае, важно здесь отметить одно: доход от печатания бумажных денег у Советской власти был сравнительно очень незначителен в сравнении с тем доходом, который получило от него царское правительство и правительство Керенского.

С другой стороны, он, повидимому, вовсе и не был главным источником доходов, так как наряду с ним существовали другие, довольно обильные, источники. Поэтому нужно оставить басни о том, будто бы Советская власть жила исключительно за счет выпуска бумажных денег, будто бы она ввела эту систему и при ее помощи жила за счет неимущих слоев населения.

На самом деле на эти рельсы, жить за счет выпуска бумажных денег, вступило царское правительство, при чем при помощи этой системы буржуазия и землевладельцы хотели получить для себя такие же высокие прибыли, какие получила буржуазия в капиталистических странах, которая неслыханно нажилась на войне. У нас же во время гражданской войны не было другого средства для того, чтобы окончательно экспроприировать буржуазию, а затем для .того, чтобы получить кое-какие, сравнительно небольшие, источники доходов, так как перейти на новые рельсы — на систему налогов —не было в это время никакой возможности.

На Западе буржуазия нажилась за счет эмиссии, потому что, получая даже доход от военных поставок в форме бумажных денег, она быстро обратила их в твердые формы самыми разными средствами, иногда покупкой недвижимости, промышленных акций, займов, покупкой твердой иностранной валюты, переводом капиталов за границу; далее стремлением проценты по займам получать в твердой валюте, путем восстановления после войны ценности довоенных денег; если же этого не удалось сделать (как в Германии), то находит другие пути. У нас же, в Советской России, система выпуска бумажных денег окончательно экспроприировала все остатки прежних доходов у буржуазии. Для рабочих же и крестьян она явилась лишь временным лишением, без которого нельзя было обойтись во время гражданской войны, но которое немедленно после окончания этой войны уступило место другим, более для них выгодным формам.

Д.П. Боголепов