Имя Гоголя сегодня нередко можно встретить в исследованиях по русской философии и даже истории русской Церкви. Вместе с тем во многом остается справедливым замечание протопресвитера профессора В. В. Зеньковского, что время «для исторически справедливой оценки Гоголя как мыслителя еще не настало» [1, с. 189]. Миросозерцание Гоголя отличается цельностью и единством. В лекции о багдадском калифе Ал-Мамуне Гоголь характеризовал этого правителя как покровителя наук, исполненного «жажды просвещения», видевшего в науках «верный путеводитель» к счастью своих подданных.
Однако калиф, по мысли Гоголя, способствовал разрушению своего государства: «Он упустил из вида великую истину, что образование черпается из самого же народа, что просвещение наносное должно быть в такой степени заимствовано, сколько может оно помогать собственному развитию, но что развиваться народ должен из своих же национальных стихий». Подобные мысли Гоголь высказывал и позднее. В программной статье «О преподавании всеобщей истории» (1835) он писал, что цель его — образовать сердца юных слушателей, чтобы «не изменили они своему долгу, своей Вере, своей благородной чести и своей клятве — быть верными своему Отечеству и Государю».