Глобальные политические процессы, происходящие в мире, являются следствием развития международно-интеграционных и международно-экономических трансформаций, цель которых – подчинить единому политическому центру мировое развитие без всестороннего учета интересов. До недавнего времени единым политическим центром силы являлись США и их союзники – партнеры в лице Европейского Союза и других стран мира. Примерно до 2010 года большинство дискуссий по геополитике связано с контролем и доступом к нефти и природному газу.

Начиная с 2010 года, геополитика возобновляемых источников энергии привлекает все большее внимание. Любой, кто анализирует роль геополитики в национальной безопасности, неизбежно сталкивается с вопросом, который ставит историческая эволюция каждого государства, а также с идеями о безопасности. Определенно, социальные и политические системы государств развивались от доиндустриальной до постиндустриальной стадии вместе с пересмотренными представлениями об угрозах и роли географии. При Людовике XIV французские представления о безопасности сильно отличались от того, что эта нация думает о своей безопасности сегодня. Это наблюдение не ограничивается относительно безопасными современными европейскими государствами.

Изменилась не столько их география, сколько политическая составляющая их отношений с соседними государствами. Влияние географии на концептуализацию безопасности и соответствующее поведение государств лучше всего иллюстрируется известной формулой Николаса Спикмана – «география является наиболее фундаментальным фактором внешней политики, потому что она наиболее постоянна» [1, 41]. Относительная стабильность географического контекста государств навязывает обществу более или менее неизменные представления о его уязвимостях и угрозах, а также о механизмах, которые оно должно использовать для предотвращения угроз или, по крайней мере, уменьшения рисков. Мы склонны согласиться с одним из тезисов, на которых основывается классическая геополитическая доктрина о различных политических линиях островных (морских) и континентальных (сухопутных) держав. Это наглядно демонстрируют традиционные ставки, которые они делали на военно-морские силы (морские державы) или на сухопутные силы (континентальные державы) [2]. В современном мире информационно-психологическая борьба активно ведется с целью установления контроля над территориями, ресурсами и народами, достижения совершенства в интеллектуальной сфере, господства в культурной и духовной сферах жизни мировой цивилизации.

(далее…)

Есть такая легенда, очень похожая на правду. Говорят, что когда российские журналисты спросили у всемирно известного политолога и политического деятеля З. Бжезинского, что он думает о российских элитах и их влиянии на политические процессы в России, то мэтр сказал следующее: если принять во внимание то, что подавляющее число представителей российских элит держат свои финансовые ресурсы в западных банках, а недвижимость их находится в странах Европы и США, и дети получают образование на Западе, то это уже не ваши элиты, а наши элиты.

Из этих слов можно сделать вывод о том, что львиная доля российских элит – агенты влияния Запада и на российские политические процессы они влияют с позиций стратегических интересов Запада. К тому же значительная доля различного рода активов и ресурсов в России непосредственно принадлежит и контролируется со стороны представителей западных элит, что имело место и в досоветской России. Иными словами, национально ориентированные представители российской власти и бизнес-элит контролируют лишь часть ресурсов России и можно в таком случае говорить о неполном суверенитете страны. Она весьма уязвима от воздействий коллективного Запада и по линии геоэкономических решений, и по линии принятия стратегических и ситуативных политических решений.

(далее…)