В современном, напряженном, бурно меняющемся мире, как никогда актуальной и острой встала проблема всестороннего изучения личности врача и своеобразия его профессии, поскольку здоровье человека напрямую зависит от врачебной деятельности, которая относится к одной из сложнейших, ответственейших и наитяжелейших. С момента своего появления медицина была и остается наполненной «неведомым и непознанным», поскольку связана с множеством неразрешимых и нерешенных вопросов. Вопросы болезней находятся на одном из первых мест у жизни общества и человека. Ведь именно они (болезни) зачастую приводя к отклонениям, повреждениям, разрушениям организма и в конечном итоге к смерти. Проблемы пациентов, их болезни, оскорбления, неблагодарность иногда стают причиной потери врачом профессионального вдохновения, требующего от него большой стойкости, способности, верно, оценить и собственные действия, и отношения окружающих его людей, умения подчинять свои чувства высокому долгу и соблюдения клятвы Гиппократа.

(далее…)

Тоталитарные режимы XX века, власть которых связана с конструированием идеологического пространства, в процессе своего становления и функционирования неизбежно прибегали к террору. Насилие над политическими оппонентами – это классический метод борьбы с конкурентами, но в случае с тоталитаризмом репрессии имеют и онтологические основания. Как писала Х. Арендт, целью террора в условиях тоталитарного режима является не благо реальных людей, а интересы выдуманного, в рамках внутренней доктрины, человечества.

Борьба, которую подобный режим ведет против врагов «истории», или «природы», нацелена не столько на устранение противников действующей политики, сколько на укоренение новых значений в общественном сознании. Так, слова «история» и «природа» в условиях тоталитарной пропаганды становятся выражением самого принципа движения: движения к вымышленной реальности, понимаемой как «будущее». Таким образом, страх и насилие становятся методом конструирования гиперреальности внутри отдельно взятого государства. Но корни подобной методологии уходят вглубь человеческой истории, что позволяет говорить о смыслообразующем аспекте терорра как о проблеме, требующей философской рефлексии. М. Вебер квалифицирует понятие «государство» как союз людей, получивший монополию на легитимное насилие.

(далее…)

Один из афоризмов Цицерона гласит: «Человек часто сам себе злейший враг». Если философ прав и главным врагом для человека часто выступает сам человек, то что, собственно, можно этому противопоставить? Может быть, гуманизм это и есть то средство, которое призвано защитить человека от самого себя, от собственной злобы и агрессивности, от той массы нечеловеческого, которую он волей судеб вынужден нести в себе как индивид и как род?

Если это и так, то здесь все упирается в оценочное суждение: что удовлетворяет критерию человеческого, а что нет? Каковы параметры человеческого блага? И, может быть, все современные атаки на «гуманизм» происходят из соображений высшей гуманности, которые еще не доступны наличным формам мировоззрения и культуры, называющим себя гуманистическими? Гуманность, как естественное состояние человека, гуманизм, как его устремленность к высшему. Едва ли можно разобраться в хитросплетениях новейших столь противоречивых отношений к гуманизму, не обратившись к сложной диалектике самого этого понятия. Прежде всего, что представляют собой первичные дефиниции гуманизма и гуманности?

Гуманность характеризует естественное состояние человека, незамутненное какими-либо природными или социальными патологиями, его онтологическое целомудрие, его данность, его естественную любовь к себе подобному, к своей человеческой природе, как она проявляется в нем самом и в других. Хотя уже на этой стадии порой возникают сложности в отделении нормы от патологии, а у людей не склонных доверять гуманизму возникает соблазн именно патологию человека выдавать за его норму. И тогда гуманность предстает не проявлением человеческой природы, а, напротив, слабостью и отклонением от нее, каким-то искусственным окультуриванием или столь же искусственной «христианизацией» человеческого естества, какимто навязанным морализаторством. За норму же принимается человек агрессивный и эгоистический, склонный к пороку, а его животное начало выдают за подлинного человека. Консервативная идеология при всей своей многоликости – от христианской догматики до антихристианского ницшеанства – именно так традиционно выстраивает свою критику гуманизма, возрожденческого или просвещенческого.

(далее…)