«Есть в живописи наслаждение, доступное только самим художникам». Пишущий вступает в противоборство с миром людей, удел художника — дружественное соревнование с природой. Стоит вам приступить к работе — и вы уже счастливы. Взяв карандаш, вы вглядываетесь в лицо природы, и сердцем вашим овладевает умиротворенность. Гнев и волнение не препятствуют размеренному ходу занятий: рука тверда, взор не омрачен; вам не досаждает необходимость оспаривать нелепые мнения, идти на вынужденные уступки, сокрушать противника, отделываться от глупца — никто вас не пугает и ни перед кем не нужно заискивать. Ни «дрязг», ни мудрствования, ни козней, ни лжесвидетельств, ни попыток выдать черное за белое и наоборот; вы всецело отдались во власть могущественной природы, дабы с простодушием ребенка и рвением энтузиаста …с радостью вкусить Ее манеру, стиль познать с восторгом.
Вы погружены в раздумье, но оно безмятежно. Дело находится и для руки, и для глаз. Наблюдение над зауряднейшими предметами, будь то куст или простой пень, поминутно доставляет вам новое. Вы вдруг подмечаете неожиданные различия и открываете сходство там, где и не подозревали ничего подобного. Вы пытаетесь запечатлеть увиденное, но обнаруживаете ошибку и беретесь ее исправлять. Не надо ловчить или намеренно себя обманывать: сколько ни старайтесь, а до цели всегда будет далеко. Упорные поиски идеала порождают терпеливость — источник подлинного, неиссякаемого наслаждения. Лепесток цветка, прожилки листа, оттенок облака, неотчетливые пятна на старинной стене или поседевшей от времени руине — все это жадно присваивается восприятием как spolia opima* такого рода душевной борьбы и заполняет трудами остаток дня. (далее…)